Вэнь: С.А. Серова. К проблеме понятия вэнь («культура»)

На следующих страницах:

С. А. Серова

К проблеме понятия вэнь («культура»)

Общество и государство в Китае. XXXVIII науч. конф. / Ин-т востоковед. РАН;

сост. и отв. ред. С.И. Блюмхен. - М.: Вост. лит., 2008, с. 144-147

Согласно словарю «Шо вэнь цзе цзы», вэнь есть «переплетение линий, узор, сплетения. Изображение, образ (сян) [рождается] в сплетении линий (в узоре)». Словарь приводит образцы узоров, которыми заполняли пустую середину на панцирях черепах и гадательных костях. Узоры, по всей видимости, относятся к иньскому времени, представляя собой пиктографические изображения отдельных предметов и явлений, входящих в мировоззренческую систему того времени.

Один из первых узоров - пиктографическое изображение человеческой фигуры, которое служит нижним элементом в написании вэнь. Сверху - пиктограмма «сердце», которая на протяжении времени трансформировалась в простейший элемент - черта с точкой наверху. Далее мотив человека в рисунках орнамента продолжают пиктограммы отдельно сердца, рта и креста. Последний, как полагает «Шо вэнь», символизирует сложенные ладони рук, что, возможно, связано с десятеричной единицей счета (ши - десять). Если проследить за развитием графемы сложенных рук до знака креста, то две из них могут быть сопоставлены с позицией сложенных ладоней в религиозном ритуале даосов.

Скрещенные ладони даосского богослужения (рис. 1, 2 и 3) различаются позицией согнутых пальцев и как символические знаки-печати (инь) означают: 1. «Печать, соотносимая с Владыкой неба» (Цзе Тай и ¹ инъ). Поза сопровождает (или сопровождается) молитвой: «Истинно священный и тонкий Даосский канон (Дао цзин) милосердным светом сияет в трех
144

мирах. Искренне полагаясь на это сияние, [возможно] собрать вместе множество духов (юнь)»; 2. «Печать, соотносимая с пятью громами» (Цзе у лэй инь) и 3. «Печать, соотносимая с дарованием жизни» (Чао шэн ² инь) также как и предыдущие сопровождают молитвы, которые произносит священник - настоятель храма [3, с. 611-612].

В службе участвуют священнослужители, изображавшие «небесных чиновников» - бессмертных, восходивших на Небо и обитавших во дворцах Полярной звезды и Большой медведицы. Изображение небожителей пусть не простыми, но все же смертными служителями храма - прием лицедейства, театральный прием. Молитва, обращенная к звездам, сопровождалась «летящим шагом» (фэй бу), при котором мысленно достигают Третьего Неба, а внизу открываются сокровищницы «девяти областей» (цзю фу). Участвующие в службе левую руку как яшму полагают на грудь, а правой с мечом движением руки опоясывают талию. Барабан звучит 24 раза по числу участников, после чего на возвышении - алтаре - появляются священные предметы.

В богослужении принимали участие т.н. воины, охраняющие храмовый престол. В числе прочих ритуальных действ они совершали «шаги Трех высочайших» (Сань тай бу), т.е. трех пар звезд из созвездия Большой Медведицы, которые в астрологии связаны с судьбой. Полярная звезда управляла стихиями воды и огня; в ее ведении находились и солярные божества. Все участники воссоздавали «8 картин (видов, силуэтов) (Ба цзин)» с помощью органов восприятия и шагали в направлении восьми сторон света (см. [3, с. 528-529]).

Тщательная разработка даосского ритуала - следующий шаг после раннего периода экстатического единения с Небом, в основе которого лежали шаманские культы. Но именно в них созревал изобразительный рисунок (бяо вэнь) культа. Даосы восприняли его, отшлифовали, создали канон символического рисунка религиозного действа, который превращал экстатический импульс в «игру священную». Она соединяла в целое медитативное сосредоточение на приближении к сокровенному с символической формой выражения, без чего нет религиозного ритуала, но и китайского театра тоже.

Как говорит «Дао Дэ-цзин», «явное» - это «предел бытия», а врата всех Тайн - «сокровенное». Религиозный ритуал своей тонкостью «игры священной» существовал на грани явного и сокровенного. Он передал эту свою причастность тому и другому как тезу эстетико-философских основ китайского театра, а сам ритуал стал школой театрального искусства. Но театр - все же не храм, его со временем все более тянуло к «явному», к тому, что есть жизнь во всех ее проявлениях. Того же ждали от театра и его зрители. Сохраняя генетическую память о своих истоках, театр открывал жизнь во всей ее полноте, поднимаясь подчас до высот сокровенного. Да и храм никогда не забывал о своем патронате над театром и актерами, которые всегда были под рукой: и в религиозные праздники, и в совершении скорбных обрядов.

Словарь «Шо вэнь» также дает определение вэнь как орнамента, нанесенного на тело человека, т.е. татуировки для «украшения». Нас не должно это смущать, ибо древние, воспринимая мир как единое целое, рисовали его
145

образ, картину (цзин), в которой нераздельно слиты природные, эзотерические и эстетические его начала. Науке хорошо известно, что татуировка на теле древнего человека в различных культурах имела магический смысл. Она наносилась в случае инициации, служила оберегом для воина или целого племени.

Вместе с тем следует заметить, что присутствие человека в толковании вэнь дает основание утверждать, что уже на ранней стадии складывалась антропоцентрическая модель китайской культуры. Тем не менее - это модель с китайской спецификой. «Мое тело, - сказано в знаменитом даосском сочинении «Гуань инь-цзы», - не что иное, как пневма пяти стихий, а пневма пяти стихий по своей природной сущности - только одна вещь. Из нее заимствуют то или иное: можно взять воду, можно взять огонь, можно произвести дерево, можно сгустить металл, можно трансформировать землю... Знающие, что пять стихий взаимообусловлены в своем функционировании, могут забыть о существовании "я"» (цит. по [2, с. 127]). Человеку же надлежит «созерцать небесное Дао-Путь, блюсти действия Неба - вот и все» (Инь фу цзин, цит. по [2, с. 99]). «Шо вэнь» объясняет присутствие элемента «прямостоящего человека» в пиктограмме «небо» величиной «большой»: Небо большое, Земля большая, человек тоже большой. Словарь соразмеряет пространство неба с человеком, который поднимает голову так высоко, что становится превыше высокого. Но эта высота «не имеет верха» (чжи гао у шан). Таким образом, небо - это то, что над человеком, и то, чему нет конца, верха. А там, в вышине - темнота бездны, полная тайн, в которых сокрыты смыслы бытия. Поднимая голову, человек устремляется к этим тайнам, но сам служит лишь единицей измерения. Древний человек пока не мера вещей, а единица измерения. Его задача «блюсти действия Неба - вот и все». Человек был важным элементом триады, триединой гармонии, в которой он следовал Земле, а Земля следовала Небу.

Напомним пиктограмму мэй (красивый, прекрасный), изображающую человека с головой барана (или с головой барана над головой человека). Большой баран, величина которого измеряется высотой человеческой фигуры {да - человек превыше высокого), и есть тучный, следовательно, красивый баран. И тут человек - единица измерения. Баран - это и тотемное животное, предназначенное для жертвоприношения. Но в древности и человек в известных случаях предназначался для жертвоприношения. В сакральном действе он мог быть и жертвой и палачом. В качестве жертвы человек не бередил нравственные струны Своих соплеменников. Они зазвучали лишь во времена Конфуция. Красота прекрасно принадлежала и сфере земного - пользе для обладающего тучным бараном, и сфере сакрального - через заклание тучного животного, а может быть, и самого человека.

В период Чжоу вполне сложился культ предков и посмертного именования усопшего. В посмертном имени появляется иероглиф вэнь.

Имя, поименование (мин) состоит из двух элементов: си (вечер, ночь, темнота; бездна, тайна; загробный мир, царство мертвых); коу (рот, слова, речь, изречение; сообщать). Это означает, что имя, поименование сообщает о связи с тайной, сокрытой в глубине бездны. И какими бы реальными
146

предметами ни оснащали уходящего в мир иной, представляя мир земной его зеркальным отражением, тот свет оставался миром Тайны. Тайны, где рождались образы - изначальные смыслы бытия, которым и должно отвечать посмертное имя. Поэтому появление вэнь в имени отсылает нас к изначальным узорам, отпечатанным в небесном пространстве.

Умерший, в имени которого на первом месте вэнь, по разумению живущих, приблизился к пониманию сакральных смыслов и преисполнился мудрости в ведении дел земных. Не случайно в пер. Чжоу вэнь расшифровывался как «Родоначальный» (Зап. Чжоу, 1066-771 гг. до н.э.), позднее «Мудрый» (Вост. Чжоу, 770-221 гг. до н.э.) [1, с. 10].

В период формирования социальной структуры, государственной власти и родства посмертные имена прилагались лицам высокого положения (ванам, правителям, позже и близким родственникам). Одним из первых был удостоен поименованием Вэнь шанский правитель Вэнь У Дин. Неслучайно в его посмертном имени сошлись два коррелятивных понятия вэнь-у: первое - феномен небесного пространства; второе - фактор земной жизни. В ней главным занятием древнего человека была охота и война за жизненное пространство (у). Эти составляющие и зачали дуальную модель эстетики музыкального и танцевального, а позже и театрального искусства. В нем сложились два типа: южного театра (нань си), сформировавшего жанр лирических сюжетов вэнь си, и северной драмы (бэй цзюй), которая развивала и подняла до виртуального совершенства батальные сюжеты (у си).

Примечания
1 Тай и - в китайской астрономии звезда в центральной части неба.
2 Чао шэн (санскр. vikrama) в буддизме означает «преодоление жизни, переход в другое состояние», т.е. дарование жизни на ином уровне. По смыслу весьма близко к даосскому «освобождению от трупа».

Литература
1. Захарьин А.Б. Формирование концепции культуры (вэнь) в Древнем Китае. Автореф. канд. дисс. М, 2002.
2. Религии Китая. Хрестоматия. СПб., 2001.
3. Ху Тяньчэн. «Миньцзянь цзи ли юй иши сицзюй» («Народный религиозный культ и обрядовый театр»). Гуйян, 1999.