Маскарад

Работы Б.А. Успенского на сайте:

Б. А. Успенский

«Дурацкая свадьба» в Петербурге в 1740 г.*

Успенский Б. А. Вокруг Тредиаковского. Труды по истории русского языка

и русской культуры. - М.: Индрик, 2008, с. 534-545

Начинался последний год царствования императрицы Анны Иоанновны, и кабинет-министр Артемий Петрович Волынский, еще не предвидевший близко уготовленной ему страшной участи, готовился поразить Петербург невиданным шутовским праздником. Центром его была свадьба князя Михаила Алексеевича Голицына (1697-1775) — перешедший за границей в католичество, он был сделан в наказание придворным шутом; теперь Голицын, представитель одного из самых знатных семейств в империи, женился на царской приживалке и шутихе калмычке Евдокии Ивановне Бужениновой (1710-1742). Приходившаяся на преддверие масленицы свадьба должна была сопровождаться грандиозным маскарадом, где главную роль играли экзотические народы, населявшие Российскую империю. О том, как готовился праздник, можно судить по одному из указов, посланных в Казань: «Указали мы для некоторого приуготовляемого здесь маскарата выбрать в Казанской губернии из татарского, черемисского и чувашского народов каждого по три пары мужеска и женска полы пополам и смотреть того, чтобы они собою были не гнусные, и убрать их в наилучшее платье со всеми приборы по их обыкновению, и чтоб при мужеском поле были луки и прочее их оружие и музыка, какая у них употребляется...».

Такие же указы пошли в Архангельск, на Украину; в Москве требовалось сыскать «восемь баб молодых и столько ж мужей их, умеющих плясать, которые б собою были не гнусны, ... из пастухов шесть человек молодых людей, которые бы умели на рожках играть... меделянских 15 хороших собак... петуховых больших перьев, колькольчиков разных...»; из Твери забиралось 12 человек для аллегории Весны, уже представлявшейся на прошлых маскарадах; из Новгорода — 50 козлов да баранов четверорогих и пятирогих до десяти, из Сибири — хвостов лисьих и волчьих, тулупов медвежьих и т. д.; всего было выписано около 300 инородцев (Соловьев, X, с. 530, 517-518).

Под руководством того же Волынского был составлен подробнейший церемониал маскарадного шествия (его мы публикуем ниже) и рисунки маскарадных костюмов (они нам неизвестны). Свадебный поезд должен был проехать мимо императорского дворца и объехать главные улицы города. Открывал шествие римский бог Сатурн на колеснице, запряженной четырьмя оленями с позолоченными рогами — аллегория «золотого века» (Saturnia regna)¹; за ним астрологический символ Полярной звезды, в коляске на восьми

-------------------------
* Совместно с А. Б. Шишкиным.

535
журавлях, затем четыре пастуха, играющие на рожках, верхом на коровах, за ними фурьер с жезлом в руке на верблюде, потом трое колдунов с накладными носами, пешие; дальше сказочный богатырь с четырьмя руками, двумя лицами, но одной головой; потом потешная «гвардия» жениха — 24 воина в вывороченных заячьих шубах верхом на козлах; вслед им музыканты с гудками, волынками, рылями, балалайками и рожками, за ними линейки и сани, запряженные быками или собаками, на которых ехали вотяки, лопари, камчадалы и просто ряженые «под видами разных диких народов»; Бахус верхом на винной бочке, с ним два сатира, и кругом них аллегория Весны — тверские ямщики, свиставшие по-птичьи ², и Нептун на морской рыбе — последнего бога представлял доставшийся Анне в наследство петровский шут И. А. Балакирев; кидающие в толпу мерзлую рыбу камчадалы ³, потом скороходы, и наконец, женихова конюшня: оседланные осел, козел и баран, а потом уже, в санях на шести оленях, и сам жених — «дурак самоятской ханской сын Кваснин»⁴, бывший князь Голицын ⁵; за ним сваха «во образе Юноны» с четырьмя купидонами, наряженными обезьянами, с нею по две подсвахи, одни на петухах, другие на гусях; затем на слоне управитель всего маскарадного поезда, с большой седою бородой, в черном платье, на груди на медной цепи «дурацкий герб» жениха, а в руках помело, кругом его — 12 арапов и трое помощников на верблюдах; вслед им пешком со служителями, жертвенными быками и баранами главный жрец-идолотворец, на голове шапка с полумесяцем, в руках серповидный нож, с ними изображение солнца, «которого идолопоклонники за бога почитают»; за ними аллегории четырех времен года, и вот уж, наконец, на верблюдах сама «невеста блядь Буженинова» (таков ее официальный титул на шутовской свадьбе) со «своднею свекровью», погонщиками у них купидоны, бросающие в народ овощи ⁶, на санях, запряженных свиньями, их сопровождают мордвины, чуваши и черемисы, всех по шесть человек ⁷; заключают дикий шутовской поезд музыканты и пешая потешная «гвардия» невесты.

Одним из главных участников шутовского действа был Тредиаковский. В маске и потешном платье он принужден был сочинить для «дурацкой свадьбы» шутовское приветствие на заданную материю и прочесть его на свадьбе. Это приветствие в церемониале именовалось «казаньем» или «срамным казаньем»; слово казанье восходит к польскому kazanie и означает 'проповедь'—о смысле этого названия мы скажем ниже. Вот шутовское «казанье», написанное Тредиаковским ⁸:

Здравствуйте женившись дурак и дура ⁹,

еще и блядочка, то-та ¹⁰ и фигура.

Теперь-то прямое время вам повеселится,

теперь-то всячески поезжанам ¹¹ должно бесится,

кваснин ¹² дурак и буженинова бяядка

сошлись любовно, но любовь их гадка.
Ну мордва, ну чуваша ¹³, ну самоеды ¹⁴,

Начните веселые молоды деды ¹⁵.

Балалайки, гудки, рошки ¹⁶ и волынки,

сберите и вы бурлацки рынки ¹⁷,

536
плешницы ¹⁸, волочайки ¹⁹ и скверные бляди,
ах вижу как вы теперь ради,
гремите, гудите, брянчите, скачите,
шалите, кричите, пляшите,
Свищи весна, свищи красна ²⁰.
не можно вам иметь лучшее время,
спрягся ханской сын ²¹, взял хамское племя ²².
Ханской сын кваснин, буженинова ханка,
Кому того не видно кажет их осанка!
О, пара! О, нестара!
Не жить они станут, но зоблют сахар ²³,
А как он устанет, то другой будет пахарь ²⁴.
Ей и двоих иметь диковинки нету,
Знает она и десять для привету.
Так надлежит новобрачным приветствовать ныне,
дабы они во все свое время жили в благостыне.
Спалось бы им, да вралось, пилось бы, да елось ²⁵.

Здравствуйте женившись дурак и дурка,

и еще блядочка то-та и фигурка.

Содержание стихов прямо соответствует фигурам и аллегориям «дурацкой свадьбы» и ее цели: лютому унижению несчастного князя.

Участие Тредиаковского в этой издевательской буффонаде было отнюдь не добровольным: ему предшествовали розыгрыш и избиение. Накануне, вечером 4 февраля 1740 г., к Тредиаковскому приехал кадет Криницын и объявил, что Тредиаковский призывается в Кабинет его императорского величества, т. е. в верховное государственное учреждение Российской империи того времени; это известие, естественно, Тредиаковского до крайности напугало. Повез Криницын Тредиаковского на самом деле не в Кабинет, а на Слоновый двор, где приготовлениями к маскараду занимался Волынский. Когда Тредиаковский стал жаловаться кабинет-министру на сыгравшего с ним столь неприятную шутку кадета, Волынский в ответ принялся бить Тредиаковского и приказал бить его и Криницыну. Затем Тредиаковскому было повелено сочинить для «дурацкой свадьбы» шутовское приветствие на заданную «материю» и читать его на свадьбе. После того, как Тредиаковский сочинил эти стихи, его забрали в Маскарадную комиссию, где он должен был провести две ночи под стражей; там его снова жестоко избили, обрядили в потешное платье и заставили участвовать в шутовском действе.

С первого момента, таким образом, Тредиаковский против своей воли оказался в роли шута; он выступает не в качестве субъекта, а в качестве объекта шутовского действа, не только как сочинитель виршей, но как объект карнавальной игры. Это было самым трагическим эпизодом в жизни Тредиаковского, который никогда так и не сумел оправиться от нанесенного ему оскорбления. Несмотря на то, что через некоторое время он был реабилитирован и получил звание профессора петербургской Академии наук, а нанесенные ему побои были использованы потом как один

537
из формальных поводов для обвинения Волынского, Тредиаковский — с точки зрения двора, в перспективе которого определялась иерархия культурных ценностей того времени, — всю оставшуюся жизнь нес клеймо шута. Не случайно в «Оде Тресотину», приписываемой иногда Ломоносову, Тредиаковский (он здесь выведен под именем Тресотин) изображен как шут, которого для потехи избивают другие шуты, Педрилло и Балакирев:

Ну ж хватай
Поскоряй!
Не теряй минуты!
Тешся так,
Как и сам,
В пляску, в валку, в жгуты!

Как Петрил тебя катал

И Балакирев гонял.

Все ревут тебе: «Кураж,

Тресотин, угодник наш!»
(Ломоносов, VIII, с. 829)

Это отношение к Тредиаковскому затем поддерживается Екатериной II, которая в наказание за ту или иную провинность предписывала прочесть или выучить наизусть стихи из «Тилемахиды»; наказание было придумано самой императрицей. Именно таким был выведен Тредиаковский в известном романе Лажечникова «Ледяной дом». Этот портрет Тредиаковского вызвал резкий протест Пушкина, который писал автору: «За Василия Тредьяковского, признаюсь, я готов с вами поспорить. Вы оскорбляете человека, достойного во многих отношениях уважения и благодарности нашей. В деле же Волынского играет он лице мученика» (Пушкин, X, с. 555). Если говорить об эволюции статуса писателя в послепетровской России, то именно Пушкин начинает новую эпоху. По Пушкину, писатель имеет право жить своим трудом, получать за него деньги, и это не унизительно. Пушкину удалось утвердить представление о ценности и самодостаточности писательского труда. Закономерно, что он увидел в Тредиаковском не буффона, а мученика.

Остается сказать, что одной из целей шутовского действа 1740 г. было осмеяние католиков. Как мы уже указали в начале, князь М. А. Голицын был сделан шутом в наказание за переход в католичество. Отметим, что из шести придворных шутов Анны Иоанновны четверо были католиками. При этом двое — князь М. А. Голицын и граф А. П. Апраксин — были сделаны шутами именно за их обращение в католическую веру (Успенский и Шишкин, 1990, с. 169-170; наст, изд., с. 373). Характерно, что в свадебной процессии участвовали ряженые колдуны и языческие жрецы, которые вели жертвенных баранов и быков, несли «вид солнца, которого идолопоклонники за бога почитают», и языческие боги; тем самым подчеркивалось «неправоверие» брачующихся.

538
Таким образом, Тредиаковского заставляют участвовать в шутовском действии, в какой-то мере задуманном как глумление над католиками и католическим вероисповеданием. Это, по-видимому, не случайно. Действительно, Тредиаковский был тесно связан с католиками как в Астрахани, где он учился в капуцинской школе в 1710-х — начале 1720-х гг., так затем в Голландии и во Франции, где он выполнял задание католиков-янсенистов (Успенский и Шишкин, 1990 с. 105, 107-109, 112 сл.; наст, изд., с. 321-324, 326 сл.). Волынский, который был губернатором Астрахани в 1719-1724 гг., безусловно знал о связи Тредиаковского с капуцинами, и ему, скорее всего, было известно об отношениях Тредиаковского с янсенистами. В этом контексте становится понятным наименование стихов Тредиаковского «казаньем», т. е. польским словом, означающим 'проповедь': католическая проповедь уподобляется таким образом шутовским непристойным виршам, и это соответствует всей цели церемонии, направленной на осмеяние католичества.

Приложение

Церемониал маскарадного шествия

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Ср.: «Бегут к нам из всей мочи сатурновы веки» (Песнь... к торжественному празднованию коронации ея величества государыни императрицы Анны Иоанновны..., 1730 г. —Тредиаковский, 1963, с. 55).
2 Ср. в описании потешных славлений Петра I, где участвуют «весны двадцать четыре человека»: «И архидиакон возглашает: „Всешутейший князь-папа, благослови в чаше вино!". И потом папа с стола берет по пузырю в руку и, обмочив их в чаше в вине, бьет плешивых по головам, и весна ему закричит многа лета разными птичьими голосами» (Кашин, 1895, с. 12). Равным образом в описании свадьбы князь-папы П.И.Бутурлина в 1721 г. читаем: «А жениха вели ево присутствующие плешивые, а мантию нести охраняли от тех же плешивых заики, а весна шла и кричала разными голосами птиц»; и далее: «Князь-папа пузыри мочил в пиве и бил по головам плешивых, в то время пела весна всех родов птичьими голосами» (там же, с. 13-14).
По воспоминанию В.А.Нащокина, «поезжане каждой показывал свое веселье, где у котораго народа какие веселья употребляются, в том числе города Твери ямщики оказывали весну разными высвисты по птичью» (Нащокин, 1842, с. 184).
3 Это действие пародийно соотносится с обычаем бросать деньги, принятым в свадебном обряде.
4 Вообще, титул самоедского хана или самоедского короля присваивался шутам Петра — Лакосте, по происхождению португальскому еврею (см.: Манштейн, II, с. 71) и Вомини (или Вымени, †1714), по происхождению поляку (Письма и бумаги Петра, IX, № 3356). Нельзя не отметить, что оба они были католиками.
По свидетельству Вебера, «самоедский король» по традиции «всегда занимал должность советника увеселений» при дворе (Вебер, 1721, с. 339).
5 Маркиз де ла Шетарди сообщал в письме от 19 февраля/1 марта 1740 г., что М. А. Голицына после шутовской свадьбы запрещали называть «иначе, как только по имени, данном при крещении» (Пекарский, 1862а, с. 57).
6 Овощи, как и рыба, изображают деньги.

539
7 Совершенно так же на устраиваемых при Анне карнавалах в 1730 и 1731 г. участвовали маски на санях, ряженные самоедами, татарами, калмыками, китайцами, персами, турками, поляками, немцами и другими народами, — «зрелище единственное в своем роде, но малопристойное», замечает иностранный наблюдатель (Жюбе, 1992, с. 195).
8 Упрощенный вариант прежде полностью не публиковавшегося «казанья»; его точное воспроизведение — по наиболее раннему и достоверному списку (ГПБ, F.XVII.12, л. 354; ср. другой список: ИРЛИ, ф. 93, оп. 3, № 1235, л. 1-1об.) — следует ниже.
9 Дурак и дура — обычные обозначения шута и шутихи.
10 То-та, т. е. 'вот какая!'.
11 Поезжане — участники свадебного «поезда».
12 Прозвище М. А. Голицына при дворе. Сочетание Кваснина (Квасника) и Бужениновой обыгрывает семантику того и другого наименования: прозвище Квасник соответствует обязанности Голицына подавать императрице квас, буженина же была любимым кушаньем Анны Иоанновны.
13 Ср. «6 человек мордвы с мордовками в своем мордовском платье на свиньях»; «6 человек чюваш в своем уборе ехать на козлах» в «Описании дурацкой свадьбы» ниже.
14 См. выше, примеч. 4.
15 Т. е. балаганные деды.
16 Т. е. рожки.
17 Т. е. сборища бродяг.
18 Слово плешница образовано от плешь, последнее слово обозначает половой орган (как мужчины, так и женщины). Отсюда в петровских шутовских церемониях участвуют плешивые люди (см. описание: Кашин, 1895, с. 12-14).
19 Потаскушки.
20 См. выше, примеч. 2.
21 Княжеский титул Голицына уподобляется ханскому.
22 Обыгрывается созвучие хамский — ханский.
23 Имеется в виду сладкая жизнь, но из контекста видно, что эта сладость состоит в плотских удовольствиях.
24 Образ пахания как coitus'a известен и в античной, и в славянской культуре.
25 Обыгрываются ритуальные свадебные формулы с пожеланиями благополучия.