А. Серков. Судьбы масонских собраний в России

На следующих страницах:

А.И. Серков

Судьбы масонских собраний в России

500 лет гнозиса в Европе. Гностическая традиция в печатных и рукописных книгах: Москва - Петербург / Каталог выставки во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы, Москва и Всероссийском музее А.С. Пушкина, Петербург.-

Амстердам: "Ин де Пеликаан", 1993, с. 27-34.

Рассказ о судьбах российских масонских архивов следует предварить несколькими замечаниями. В настоящей статье нет возможности дать информацию о всех масонских бумагах, они хранятся в личных фондах сотен людей и собраниях десятков государственных учреждений. Мы также не рассматриваем архивные фонды отдельных лиц, в которых нет цельных значительных масонских собраний; фонды книготорговцев и библиофилов, содержащие масонские рукописи, о происхождении которых ничего не известно, например, собрание П.П. Шибанова (Отдел рукописей Российской государственной библиотеки, фонд 344) или Ф.Ф. Мазурина (Центральный государственный архив древних актов, фонд 196); фонды государственных учреждений, где хранятся многочисленные, но крайне разобщенные масонские дела; наконец, фонды исследователей масонства, в составе которых нет 'внутриорденских' дел вольных каменщиков.

Несмотря на умеренность взглядов большинства членов русских масонских лож, Орден вольных каменщиков в России всегда был полузапретной организацией. Даже в период 'золотого века' российского масонства (1810-1822 гг.) ложи находились под непосредственным контролем Особенной канцелярии Министерства внутренних дел. В силу этой особенности сохранение масонских архивов зависело в большинстве случаев не столько от усердия секретарей и хранителей отдельных лож, сколько от эффективности работы российских охранительных органов. Таинственность масонских работ в России объясняется поэтому не столько спецификой масонства, его 'тайной', сколько стремлением владельцев архивов скрыть сам факт существования того или иного архива. Вольные каменщики стараются уберечь свои архивы от 'профанского мира', в котором их идеи трактуются либо превратно, либо слишком упрощенно.

Позиция 'охранительной' стороны в России не столь однозначна и имеет свою историю. В советский период документы, связанные с масонством XX века, целенаправленно помещались в 'специальные хранения', а масонство более раннего времени тщательно замалчивалось. Утечка информации допускалась лишь в пропагандистских целях ('масонство XVIII-XIX столетий — оплот борьбы с просветительством, XX века — оплот международного империализма'). В настоящее время, помимо научного, существуют два подхода к масонским документам — использование их в старых неуклюжих пропагандистских целях (так развивалась теория 'жидо-масонского заговора') и получастная целенаправленная продажа информации на Запад тем, кто интересуется масонством. Складывается парадоксальная ситуация: для зарубежных исследователей копируются целые архивные фонды, которые для отечественных ученых, а значит, и почти для всей страны, остаются секретными — их информацию по-прежнему запрещено публиковать в открытой печати.

А. Масонские собрания, сложившиеся в XVIII веке

Большинство масонских коллекций формировалось на протяжении жизни нескольких последних поколений вольных каменщиков, поэтому собрания документов XVIII столетия немногочисленны.

Во-первых, следует сказать о собрании Ивана Перфильевича Елагина, обергофмейстера, тайного советника и руководителя двух так называемых 'елагинских' союзов в масонском Ордене, объединявших масонов, воспринявших основы учения из Англии. Значительная часть масонских бумаг И.Д. Елагина была помещена правительством в Государственный архив (в настоящее время находится в ЦГАДА). Помимо елагинских, в бывшем Государственном архиве сохранились
27

немногочисленные доновиковские масонские документы, различным путем попавшие в руки правительства. Все они были тщательно изучены П.П. Пекарским и опубликованы им в книге Дополнения к истории масонства в России (СПб., 1869). Таким образом, редкие масонские документы XVIII века дошли до нас благодаря деятельности российского правительства. В силу политической безобидности елагинских союзов практически все документы, связанные с ними, были сравнительно быстро опубликованы.

Иначе сложилась судьба бумаг других масонских союзов в России, которые явно ориентировались на великого князя Павла Петровича. Известно, например, о сожжении изданий Николая Ивановича Новикова, о гибели его документов, которые гнили под открытым небом в его имении после его ареста в 1792 г- Однако большинство наиболее ценных бумаг были захвачены правительством. Все они первоначально находились в руках следствия по делу Н.И. Новикова, затем были отданы в Государственный архив, а с восшествием Павла I на престол были затребованы императором к себе. 'Высочайшее охранение' продолжалось до 1822 года, при этом наиболее ценные бумаги хранились в Царском Селе. В год запрета масонства в России (1822) пожар уничтожил все эти документы. В силу этого обстоятельства история масонства в России никогда не будет написана в полном виде. Был ли этот пожар случайностью, остается лишь гадать, но дата происшествия настораживает. Как бы там ни было, этот пожар стал символом разрыва верховных властей России с масонством.

Однако правительство не только уничтожало масонские бумаги, но и само создавало их. Следует упомянуть, во-первых, обширное следственное дело о московских масонах новиковского круга, которое до настоящего времени опубликовано не полностью; во-вторых, дошедшую до нас благодаря перлюстрации обширную переписку московских масонов с А.М. Кутузовым. Последний был послан вольными каменщиками в Берлин для изучения герметических наук и регулярно писал обширные послания в Москву. Почт-директор И.Б. Пестель (отец руководителя декабристов) копировал в фискальных целях эту переписку, о чем знали переписывающиеся стороны. Несмотря на это, эпистолярное наследие вольных каменщиков является важнейшим источником по истории масонства в России. Эту переписку в 1915 г. опубликовал Я.Л. Барсков, и лишь недавно в фонде Н.П. Киселева, о котором речь пойдет ниже, были обнаружены уже внутриорденские копии этих же писем в более полном виде.

Личных масонских собраний, состоящих только из документов XVIII века, сохранилось немного. Пожалуй, следует сказать лишь о собрании А.Л. Лихачева, руководителя казанской масонской ложи, которое .бережно передавалось из поколения в поколение.¹

В. Масонские собрания, сложившиеся в XIX веке

Большинство коллекций, связанных с Орденом вольных каменщиков, образовалось в XIX столетии. В это время в России действовали три основных союза масонов: союз Великой провинциальной ложи, союз Директоральной ложи Астреи и 'теоретисты', продолжавшие работы Н.И. Новикова.

Великой провинциальной ложей фактически руководил триумвират молодых масонов: А.П. Римский-Корсаков, М.Ю. Виельгорский и С.С. Ланской, находившиеся под руководством И.А. Поздеева. Все орденские бумаги хранились у этих великих мастеров. После смерти М.Ю. Виельгорского основная часть его бумаг была передана в Публичную библиотеку в Петербурге, меньшая часть оказалась впоследствии в Пушкинском доме (фонд 50).
28

Документы А.П. Римского-Корсакова, преимущественно его переписка, оказались в так называемом Бередниковском архиве (ныне — Санкт-петербургское отделение Института отечественном истории Российской академии наук).² Наиболее ценным для исследователей является архив С.С. Ланского, министра внутренних дел и одного из вдохновителей крестьянской реформы 1861 года. До последних дней жизни (1862) С.С. Ланской оставался верховным орденским начальником петербургских масонов, поэтому весь архив Великой провинциальной ложи, переписка масонов по делам организации, документы масонских мастерских XVIII столетия, даже устав декабристского 'Союза благоденствия' — все это хранилось у него. При активном посредничестве известного писателя П.И. Мельникова (Андрея Печерского) богатейшее собрание С.С. Ланского было передано исследователю масонства С.В. Ешевскому, а от последнего перешло в Румянцевский музей (в настоящее время — фонд 147 Отдела рукописей Российской государственной библиотеки).

Из масонов, входивших в союз Великой провинциальной ложи, интересные архивы оставили три лица. Письма масонов к Н.С. Протопопову еще в 1920-e годы хранились в Московской областной библиотеке, затем след их затерялся, однако мы знаем их содержание благодаря копиям, сделанным Н.П. Киселевым (сейчас — фонд 128 ОР РГБ). Большая же часть масонских рукописей Н.С. Протопопова хранится в Национальной российской библиотеке. Собрание масонских документов 1816-1821 годов хранилось в 1916 г. у И.Л. Поливанова, являвшегося наследником П.Н. Кобылинского и И.Ю. Поливанова; об этом архиве мы также знаем из описания Н.П. Киселева (ОР РГБ, фонд 128, картон 22). Масонский архив руководителя Петербургской ложи соединенных друзей А.А. Жеребцова в настоящее время хранится в фонде 403 ОР РГБ. Таким образом, большая часть архива Великой провинциальной ложи сохранилась до настоящего времени.

Сложнее судьба архивов союза Директоральной ложи Астреи. Отсутствие строгой иерархии в этом союзе, его большая открытость привели к тому, что архивы отдельных масонских мастерских хранились у секретарей двадцати пяти лож союза. После запрета масонства в России в 1822 году значительная часть этих документов была уничтожена. Есть сведения о сожжении всей утвари и документов отдельных лож. В силу этого до нас дошли частично лишь три архива отдельных лож, входивших в состав союза Астреи.

В архиве собирателя рукописей А.И. Барятинского, помимо многочисленных речей, писем, документов, сохранились протоколы полтавской ложи Любви к истине за 1818 год. Есть в этом собрании и бумаги российских масонов XVIII века. В настоящее время эти материалы разрознены по нескольким архивным фондам Отдела письменных источников Государственного исторического музея (фонд 398).

Председатель Русского генеалогического общества и знаток движения декабристов А.А. Сивере стал владельцем архива А.Д. Боровкова. Последний известен как правитель дел следственной комиссии по делу декабристов, но также долгое время он был секретарем петербургской ложи Избранного Михаила и сохранил ее архив. Ныне речи, песни, протоколы этой ложи хранятся в фонде 1068 в бывш. Центральном государственном архиве Октябрьской революции.

Еще один масонский архив также оказался связанным со следствием по делу декабристов. После восстания на Сенатской площади в 1825 г. видный масон Е.С. Рейнеке направил императору Николаю I донос, в котором сообщал о 'карбонарстве' М.П. Баратаева. Симбирский предводитель дворянства и бессменный руководитель местных масонов М.П. Баратаев объявлялся в нем 'великим магистром карбонариев в России'. Результат доноса не замедлил
29

сказаться, М.П. Баратаев был арестован, а все его бумаги конфискованы, в их числе оказался большой архив симбирской ложи Ключа к добродетели. Вскоре М.П. Баратаев был освобожден, однако наиболее полный из сохранившихся архив отдельной ложи остался под арестом среди декабристских бумаг, хранящихся сейчас в фонде 48 в бывш. ЦГАОР. Именно благодаря этому архиву мы знаем о деятельности всего союза Директоральной ложи Астреи, так как 'великая мастерская' направляла во все нижестоящие ложи отчеты о своих заседаниях и о положении дел в отдельных ложах союза.

Перечисленными архивами собрания масонских документов XIX столетия далеко не ограничиваются. С 1810 года масоны Директоральной ложи Астреи и Великой провинциальной ложи посылали отчеты о своей деятельности в Особенную канцелярию Министерства полиции (затем — Министерство внутренних дел). Документы этой канцелярии составляют сейчас фонд 1165 в бывш. ЦГАОР. В фондах государственных учреждений, помимо традиционных доносов, записок, воспоминаний сохранился также еще один важный комплекс документов - подписки о непринадлежности впредь к масонским ложам и тайным обществам. Подобные подписки брались у всех служащих Российской империи, у всех дворян и купцов 1-й и 2-й гильдий; они сохранились в фондах всех учреждений и были собраны воедино в копиях Особенной канцелярией (в настоящее время — бывш. ЦГАОР, фонд 109, опись 229).

Таким образом, сохранившиеся документы позволяют восстановить картину деятельности двух 'терпимых правительством' масонских союзов в первой четверти XIX века.

'Теоретисты' — продолжатели дела Н.И. Новикова — вынуждены были действовать в иных условиях. После ареста Н.И. Новикова (1792) они уже не решались открыто проводить свои заседания; тесный круг единомышленников собирался тайно, передавая Орденское учение из поколения в поколение. Работы новиковцев проводились на протяжении всего XIX столетия, хотя круг масонов с каждым годом сужался. В конце XIX — начале XX вв. из жизни стали уходить последние наследники новиковского духа, но далеко не всегда богатейшие их библиотеки и архивы сохранялись, как это было раньше, например, с архивом С.С. Ланского. Множество небольших, но ценных коллекций погибло в первые послереволюционные годы. Наиболее значительное собрание масонских документов новиковского круга в настоящее время хранится в ОР РГБ в фондах 13, 14 и 128.

Еще в 1810-х годах два 'авдотьинских старца', Николай Иванович Новиков и Семен Иванович Гамалея, начали задумываться о передаче духовного орденскою наследия. Для этого стала создаваться знаменитая пятидесятитомная Герметическая библиотека, для которой переписывались все сколько-нибудь значительные духовные произведения этого направления; копии делались в двух экземплярах: для петербургского и московского масонских центров. Перед кончиной Н.И. Новиков повелел отдать все внутриорденские документы и значительную часть духовных сочинений одному из своих преемников, писателю В.А. Левшину. После запрета масонства в 1822 году В.А. Левшин отдал все подлинники П.И. Шварцу, сыну руководителя московских масонов, а копии — А.В. Первагс). Впоследствии пути некогда единого собрания расходятся.
30

Бумаги А.В. Перваго переходят к его брату М.В. Перваго, а затем исчезают (у наследников последнего их уже не было). В начале XX века документы Перваго частично оказываются в руках А.Е. Бурцева, например, Полное собрание творений Якова Беме в переводе С.И. Гамалеи в 22 томах.³ Экземпляры масонских рукописей П.И. Шварца переходят к его брату Петру, а затем к семье Арсеньевых. После кончины В.А. Левшина его дочь передает все его бумаги также С.Н. Арсеньеву, мужу своей племянницы. К С.Н. Арсеньеву попадают и все масонские документы тестя — В.Д. Камынина, секретаря 'теоретического градуса' вольных каменщиков. Таким образом, большая часть собрания московских 'теоретистов', в том числе бумаги И.Е. Шварца, Н.И. Новикова, С.И.^ Гамалеи, оказываются в семье Арсеньевых, ставшей центром масонских родственных связей.

В конце жизни С.Н. Арсеньев передаст все собрание своему сыну и наследнику, в том числе и по масонскому союзу, В.С. Арсеньеву. С уходом из жизни последних масонов к нему же переходят все документы его друзей по жизни и братьев по Ордену: собрания книг и рукописей духовного наставника вольных каменщиков священника С.И. Соколова, министров А.С. Норова и В.А. Бибикова, флигель-адъютанта Н.А. Орлова, масонских семей Долгоруковых и Хрущовых, одного из последних руководителей масонов С.П. Фонвизина, а также И.Ф. Дюмутеля, С.А. Маслова, И.А. и А.И. Поздеевых и некоторых других вольных каменщиков. Перед кончиной В.С. Арсеньев рукоположил в руководители масонства своего сына Иоанна Арсеньева, настоятеля московского храма Христа Спасителя. В преемники по Ордену готовился уже внук В.С. Арсеньева М.Ю. Арсеньев.⁴ Таким образом, на протяжении нескольких поколений мужчины этой семьи становились верховными орденскими начальниками и хранителями масонского наследия: В.А. Левшин — В.Д. Камынин — С.Н. Арсеньев — В.С. Арсеньев — И.В. Арсеньев — М.Ю. Арсеньев. Но эта 'масонская цепь' была насильственно прервана. В 1922 году И.В. Арсеньева, как и многих священнослужителей, арестовывают, архив остается у В.С. Арсеньева-внука, но хранить его в семье становится опасным.

В это время издательство 'Задруга' выпускает трехтомный труд Масонство в его прошлом и настоящем, предполагая, несмотря на сложность послереволюционной обстановки, посвятить третий том настоящему масонства. Вокруг этого издания объединяются крупнейшие исследователи масонской истории и литературы: Т.О. Соколовская, А.В. Семека, И.Н. Розанов и др. В.С. Арсеньев-внук предлагает издательству 'Задруга' приобрести все имеющееся у него собрание, однако получает отказ из-за ухудшения положения издательства (его пайщики были близки эсерам) и, при посредничестве 'Задруги', рукописи приобретает Н.П. Киселев для Румянцевского музея (сейчас это фонды 13 и 14 ОР РГБ). Некоторые документы с 1919 г. поступали от других наследников В.С. Арсеньева, что-то было найдено Н.П. Киселевым уже у букиниста П.П. Шибанова, но в целом судьбу самого значительного масонского собрания ХVIII-ХIХ вв. все-таки можно признать благоприятной. Судьба книг из этой коллекции оказалась гораздо худшей. Значительную часть их в 1920-0 годы приобрел для своей библиотеки Н.П. Киселев; после его кончины в 1965 г. некоторые уникальные экземпляры поступили в фонды РГБ и ВГБИЛ, основная же часть собрания была распродана через букинистические магазины. Главная масонская библиотека ХVIII-XIX вв. перестала существовать; книги из нее с пометами выдающихся масонов до сих пор встречаются в продаже. Н.П. Киселев, в 1915 г- занимавшийся 'мистически-оккультной', как он сам определял, литературой, тщательно разыскивал все московские масонские собрания; о некоторых из них мы знаем лишь благодаря сведениям из его архива. Наиболее ценные документы, например, собственноручно написанные лекции И.Е. Шварца, оказались в его коллекции (фонд 128 ОР РГБ).
31

Кроме арсеньевского наследия, известна также судьба следующих архивов московских 'теоретистов'. С.И. Плещеев оставил обширную масонскую библиотеку своим племянникам Гагариным, ее видел Н.П. Киселев, затем следы ее теряются. Рукописи Р.С. Степанова, почитаемого всеми 'масона-старца', перешли к Арсеньевым, огромная же масонская библиотека после его смерти была конфискована по приказанию императора Николая I и вывезена в Петербург (далее следы ее теряются). Лишь небольшая часть этих книг затем последовательно передавалась: от Р.С. Степанова к его племяннику А.П. Степанову, затем к сыну последнего П.А. Степанову. В 1916 г. книги и часть документов хранились у внучатого племянника Р.С. Степанова — генерала от инфантерии М.П. Степанова; их на квартире С.П. Бартенева смотрел в 1916 г. Н.П. Киселев. Бумаги известных масонов Лопухиных в это же время хранились у И.М. Фадеева. Собрание Карнеевых до 1892 г. перешло к Г.Г. Примо, а часть его - к Е.В. Карнееву; в настоящее время обе части находятся в государственных архивохранилищах (последняя упомянутая — в Национальной российской библиотеке в составе собрания А.А. Вагнера).

Типичной чертой в судьбах российских масонских собраний ХУ1И-Х1Х вв. было то, что рукописи, книги, картины и утварь, хранившиеся вместе, затем искусственно разделялись, причем сохранялись преимущественно только рукописи. В качестве примера достаточно проследить сульбу одной из лучших масонских библиотек — В.В. Артемьева. Изящные тома этой библиотеки, объединенные черными корешками с красными наклейками и золотым тиснением, были порознь распроданы наследниками через букинистов. Большую часть их приобрели пять человек. Известный издатель В.В. Пашуканис был вынужден продать свою часть артемьевской библиотеки в 1915 г. банкиру А.И. Кузнецову, в особняке которого они погибли в 1918 г. Издатель оккультного журнала Ребус П.А. Чистяков, любовно относившийся к своей части артемьевских книг, даже заказал Н.П. Киселеву составить подарочный каталог, но позже и его собрание было распылено. Книги Артемьева, приобретенные В.С. Арсеньевым, Н.С. Тихонравовым и Н.П. Киселевым перешли в Румянцевский музей (ныне — РГБ), и первоначально хранились и каталогизировались отдельно, но затем затерялись в общем хранении.

Таким образом, московская часть собрания 'теоретистов' новиковского круга преимущественно хранится в двух российских национальных библиотеках в Москве и в Петербурге. Гораздо меньше документов в других государственных хранилищах. Например, огромное собрание П.И. Голенищева-Кутузова в своей книжной части было утеряно как единая коллекция, рукописи же были разделены на три части. В настоящее время они хранятся в фонде поэта Ф.И. Глинки (тестя П. И. Голенищева-Кутузова) и в фонде Т.О. Соколовской в Центральном государственном архиве литературы и искусства, а также в фонде ученой архивной комиссии в г. Твери.

Петербургская часть коллекции 'теоретистов', начало которой положили Н.И. Новиков и С.И. Гамалея, сохранилась в более цельном виде. Сначала она была передана А.Ф. Лабзину, руководителю ложи Умирающего сфинкса. После ссылки А.Ф. Лабзина в 1822 г. собрание перешло к секретарю той же ложи Ф.И. Прянишникову, а им было передано в Публичную библиотеку (ныне — НРБ). Но без традиционного разделения не обошлось и в этом случае: часть документов А.Ф. Лабзин взял с собой в ссылку, затем долгое время они появлялись у разных наследников и частично были собраны известными учеными Б.Л. Модзалевским и Н.С. Тихонравовым. Под влиянием А.Ф. Лабзина сложилось и собрание Д.И. Попова.⁵ Помимо столичных, продолжатели учения Н.И. Новикова создавали коллекции и в провинции. Уже упоминались собрания Карнеева — в Орле, Голенищева-Кутузова — в Твери. Подобное разделение, конечно, условно (например, блестящее собрание Арсеньевых во многом создавалось не только в Москве, но и в Тульской губернии), однако необходимо, поскольку преимущественно раскрывает деятельность столичных или провинциальных лож. Провинциальные собрания в подавляющем большинстве
32

утеряны, сохранились лишь единичные документы. Исключением можно считать только рязанский архив Дубовицких и симбирский — Тургеневых. Последнее собрание хотя и не избежало разделения, но в своей масонской части хранится преимущественно в Пушкинском доме в Петербурге.⁶

Подводя итоги, можно сказать, что наследие русских масонов XIX в. сохранилось сравнительно полно, однако оно перестало существовать в виде цельных коллекций.

С. Масонские cобрания, сложившиеся в XX веке

Писать даже краткий обзор истории масонских собраний XX века крайне сложно. Во-первых, в начале века существовало множество парамасонских организаций, которые зачастую ошибочно объединяются исследователями с истинным масонством. Во-вторых, значительная часть коллекций русских вольных каменщиков находится за рубежом и поэтому создание цельной картины невозможно усилиями только российских (равно как и только зарубежных) исследователей. В данной статье не рассматривается не до конца проверенная информация о зарубежных собраниях (С.П. Тикстона, Национальной библиотеки в Париже, архива ложи Великого Востока Франции и др.). Из собраний парамасонских организаций мы частично затрагиваем лишь вопрос о бумагах Ордена мартинистов и Великого Востока народов России (более известного как 'думское масонство'), так как во многом эти общества связаны с подлинным масонством (сведения о них включают в общемасонскую историю такие крупные исследователи, как П.А. Бурышкин или Л.Д. Каыдауров).

В 1905 г. руководитель мартинистских лож в Москве и во Владимире П.М. Казначеев познакомился с уже упоминавшимся В.С. Арсеньевым. Внук масона ложи Соединенных друзей, П.М. Казначеев, не принадлежавший первоначально к масонскому Ордену, нашел так много точек соприкосновения с философией последователей Н.И. Новикова, что фактически направлял деятельность своих лож в то же русло, что и московские 'теоретисты'. Тесное общение руководителей двух герметических организаций, конечно, не могло не сказаться на составе библиотеки П.М. Казначеева, а затем его сына Д.П. Казначеева. В нее вошло значительное количество книг, переданных В.С. Арсеньевым главе Ордена мартинистов (в настоящее время частично находятся в ВГБИЛ). Менее заметно это влияние в рукописной части архива Казначеевых (хранящейся сейчас в ОР РГБ), за исключением, разумеется, переписки мартинистов. Единое направление развития привело к тому, что через Ю.К. Терапиано часть мартинистов были посвящены в масонство; контакты московских мартинистов и русских масонов, оказавшихся в Париже, продолжались вплоть до 1938 г- После 1926 г., когда полупровокаторская деятельность Б. В. Кириченко-Астромова среди петербургских мартинистов привела к арестам в их среде, значительная часть мартинистских коллекций Москвы и Петербурга была либо уничтожена, либо захвачена ОГПУ. В настоящее время большинство архивов парамасонских организаций хранится в архивах бывшего КГБ и доступ к ним практически невозможен.

Документация Великого Востока народов России в соответствии с его уставом вообще не велась, как явствует из подлинных документов из архива видного политического деятеля Н.В. Чайковского: секретари лож должны были выучивать наизусть всю необходимую информацию. Отказ от обрядов и традиций русских вольных каменщиков практически исключал вероятность создания в 'думском масонстве' масонских собраний. Случайно дошедшие до нас письма, информацию о посвящениях, воспоминания, написанные вопреки обету сохранения тайны, признать за собрание рукописей нельзя.
33

Сведения о масонстве начала XX века зачастую пытаются черпать из документов Особого отдела Департамента полиции, но скудные и почти всегда малодостоверные дела, заведенные на масонов, также трудно назвать коллекциями или собраниями. Кроме того, по указанию ЦК КПСС (по приказанию М.А. Суслова) значительная часть этих дел была изъята из бывш. ЦГАОР.

Единственными рассекреченными в последнее время собраниями XX в. являются личные архивы русских вольных каменщиков шотландского устава в Париже режиссера Н.Н. Евреинова, поэта и редактора С.К. Маковского и уже упоминавшегося Н.В. Чайковского. Архив последнего, захваченный советскими войсками в Моравии в 1945 г. (сейчас хранится в бывш. ЦГАОР), освещает деятельность лож Англо-саксонской и Астреи. Фонды Евреинова и Маковского связаны преимущественно с послевоенной деятельностью ложи Юпитер (поступили в ЦГАЛИ от наследников). Фонд поэта Г.В. Адамовича, поступивший в ОР РГБ от книгопродавца А.Я. Полонского, по существу, представляет собой архив ложи Юпитер.

В судьбе русских масонских собраний в Париже есть две ключевые даты. Фашистские власти целенаправленно захватывали все масонские архивы в Европе: не было ни одной страны, оккупированной Германией или находившейся под ее контролем, где не были бы изъяты все масонские документы. В Париже эти изъятия датируются 1940 г. Огромные масонские архивы были свезены в Моравию, где их должен был изучать целый фашистский институт. В 1945 г. эти архивы были захвачены советскими войсками и вошли в состав Центрального государственного особого архива, информацию из фондов которого до настоящего времени запрещено публиковать в открытой печати. В этом самом большом в мире масонском архиве хранится и несколько тысяч дел, связанных с Россией. Так, в составе немецкой коллекции сохранились документы XVIII в.; обширная переписка прибалтийских масонов, важнейшая для истории масонства в России переписка русских масонов с зарубежными руководителями: Карлом Зюдерманландским и Циннендорфом. Из собраний XIX столетия следует отметить небольшой, но очень интересный архив петербургского общества по изучению истории масонства, находившегося под сильным влиянием Ф.Л. Шредера. Из наиболее ценных для истории русского масонства документов XX в. в Особом архиве находятся, в частности, следующие собрания: международного масонского ордена 'Droit humain' (в том числе — русской ложи Аврора); Великой национальной ложи Франции (в том числе — полные архивы русских лож Астреи и Гермеса и отдельные документы всех русских лож шотландского устава); Великого Востока Франции (отдельные дела, связанные с русскими ложами этого союза); члена ложи Лотос и выдающегося историка русского масонства П.А. Бурышкина.

Большая часть остальных русских масонских собраний находится в Париже; некоторые из них уничтожены, например, архив М.А. Алданова (в соответствии с его завещанием). Погибли также архивы большинства русских лож шотландского устава в Париже, за исключением архива ложи юпитера, который был спрятан Б.Н. Ермоловым в библиотеке Византийского института. Часть русских архивов была вывезена из Парижа в период фашистской оккупации братьями Колавери и при приближении немцев сожжена.

Исчерпывающий рассказ о русских масонских собраниях, пожалуй, невозможен — ведь только в XIX веке сложилось более аоо архивов, так или иначе связанных с масонством. Практически каждая книга, рукопись, знак имеют свою уникальную судьбу. Надеемся, однако, что нам удалось охарактеризовать наиболее значительные масонские собрания России.
34

-----------------------------------------

1 Подробнее: Лихачев Н.П. Генеалогическая история одной помещичьей библиотеки. СПб, 1913.
2 См.: Русский архив, 1916, N 5-6, с. 21-83.
3 См.: Бурцев А.Е. Библиографическое обозрение древнеславянской и русской письменности от XIV до начала XX века. СПб., 1904, т. 5, с. 16-20, N 1662.
4 См. любопытное стихотворение М.Ю. Арсеньева Мастеру моему, посвященное деду: ЦГАЛИ, ф. 1346, оп. з, Д. 35-
5 Подробнее об этом собрании см.: Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина: Указатель, М., 1986, т. I, вып. г.
6 Огромный архив Тургеневых в Пушкинском доме до сих пор полностью не обработан, поэтому о его масонской части можно судить лишь по статьям Е.И. Тарасова.
35