|
П. Сезанн
Европейская живопись XX в. постоянно
возвращалась к Сезанну. Может быть потому, что в его опыте как бы явлена сама
природа живописи. Ему удалось достигнуть классической самодостаточности
живописи, запечатлеть вещи простые и универсальные, подобные вещам природы. Сила
его художественной индивидуальности заключена прежде всего в способности чистого
созерцания - той формы видения, которая, по существу, родственна "равнодушной" -
в пушкинском смысле - природе.
Кто-то
сказал, что "пейзаж - это не только один из наиболее почитаемых жанров Востока,
но - мировоззрение". Виды горы Сент-Виктуар Сезанна напоминают
о знаменитой серии Хокусая
"36 видов горы Фудзи"(1823-1831 гг.). Фудзияма
для Хокусая, как и для всех японцев, не просто гора, но божество и одновременно
- обитель богов, поэтому Гора присутствует в повседневной жизни не в качестве
некоего фона, но как мера всех вещей.
"Не существует ни линии, ни формы, - писал Сезанн, - есть только контрасты. Эти
контрасты порождаются не черным и белым, а цветовым ощущением. Форма создается
точным соотношением тонов. Когда тона сопоставлены гармонически и без упущений,
картина создается сама собой". У многих рисунков Сезанна есть замечательное
качество: это органический рост формы, которая строится изнутри, как бы
нащупывая свои границы. Причем границы могут оказаться так и не обозначенными,
но лишь угадываемыми. Благодаря этому рисунок Сезанна кажется вылепленным из
единой пластической массы. Но это не аморфная масса. Это сама природа. "Кажется,
что каждая точка картины знает обо всех остальных" (Рильке о Сезанне).
Живопись Сезанна часто сравнивают с живописью Врубеля. Аналогии - на
поверхности; прежде всего -мозаичная техника структурирования цвета. Фаворский
говорил о "кристаллах" Врубеля: "...отвлеченно можно вообразить себе, что
человек или вообще предмет как бы построен из кристаллов и пространство вокруг
него строится из отвлеченных невидимых кристаллов такого же строя. Прежде всего
предмет получает вертикаль и горизонталь и, как я говорю, приобретает
пространственный строй".
 
"Врубель работал без обычных у других художников контуров, существование
которых в природе отрицал" (Н. А. Прахов). Теоретической "формулой"
индивидуального стиля Врубеля была система его академического наставника П. П.
Чистякова (по словам самого художника, это была "формула моего живого отношения
к природе, какое мне вложено"). Суть системы Чистякова состояла в следующем.
Форма как бы высекается из пространства, определяясь сначала по общим
касательным плоскостям, или "планам", а затем по все более мелким, вплоть до
исчерпания плоскости в точке. Соответственно, контуру как таковому здесь нет
места; то, что разумеют под словом "контур", здесь представляет собой
предельное сокращение касательных плоскостей; таким образом, форма, будучи
предметно определена, продолжает сохранять связь с пространством. Идеалом такого
аналитического метода было бы моделирование предметно-пространственной связи как
совершенной непрерывности; это означало бы, по выражению Чистякова, "дойти до
точки". Изобразительная плоскость ставит на этом пути естественный предел,
не мешая означивать саму бесконечность стремления к аналитическому исчерпанию
видимой формы. "Врубель как будто попросту оставлял видимыми в рисунке рабочие
линии построения, то есть грани, ребра перспективно сокращенных пространственных
"планчиков" (как выражались чистяковцы), обычно не доводя их дробления "до
точки". Следствием этого у Врубеля было не явление, а исчезновение или, лучше
сказать, ускользание предмета, сокрытие его в лабиринте пространственных
интервалов между гранями пространственных планов" 1.
ССЫЛКИ
1. Алленов М.М. Этюды
цветов Врубеля (1886-1887) // Советское
искусствознание-77. М., 1978. Вып. 2. с.200.
* * *
В этой статье
использованы материалы книги: Даниэль С. Сети для Протея: Проблемы
интерпретации формы в изобразительном искусстве. СПб., 2002.
Иллюстрации: http://vl.by.ru/gallery
http://pro.corbis.com
http://abcgallery.com |
|
