Погром
Статьи А. Ковельмана на сайте:
Этика и поэтика Талмуда
Рождение толпы: от Ветхого к Новому Завету
Библейские чудеса в комментариях Филона и мудрецов Талмуда
А. Ковельман
Александрийский погром 1
Ковельман А.Б. Эллинизм и еврейская культура / МГУ им. М.В.
Ломоносова. -
М.: Мосты культуры / Гешарим, 2007, с. 11-19
Эта статья написана как предисловие к переводу на русский язык трех знаменитых
трактатов. Два трактата («О посольстве к Гаю» и «Против Флакка») принадлежат
Филону Александрийскому, еврейскому философу, пытавшемуся Библию обручить с
Платоном, один («О древности еврейского народа. Против Апиона») — Иосифу Флавию.
Все трактаты объединяет исторический факт — александрийский погром 38 г. Филон
был свидетелем этого погрома (или жертвой? — как называть еврея в городе, где
насилуют и убивают его близких?), Иосиф в следующем поколении опровергал писания
Апиона — одного из лидеров погрома и главы посольства александрийцев к
императору Калигуле. Посольство прибыло в Рим, чтобы склонить императора на свою
сторону, и столкнулось здесь с еврейской миссией. Еврейскими жалобщиками
руководил Филон Александрийский. Встретились два философа, два интеллектуала,
два поклонника греческой культуры — Апион (родом египтянин) и Филон (родом
еврей).
----------------------------
1 Опубликовано в книге: Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к
Гаю. Иосиф Флавий. О древности иудейского народа. Перевод с древнегреческого.
М.: Гешарим, 1994. С. 5-12.
11
Погром - существенная деталь мировой истории. Среди прочих видов кровопролития
(взаимной резни облеченных воинским долгом солдат, истребления гражданского
населения армией победителя и т, п.) погром отличается сугубо народным и
демократическим характером. Санкция властей (молчаливая или не очень) может
способствовать течению погрома. Но без излияния собственно народного гнева
погром не может состояться, без элементарной самодеятельности масс - нет
погрома. Погром есть восстание одних масс против других, при котором враждебные
массы по мере сил калечатся или уничтожаются.
А потому именно Греция - мать всех демократий и народных движений - стоит у
истоков погрома. Когда в V в. до н. э. демос (народ) схлестнулся с олигархами,
аристократами, история приобрела погромный характер, В Милете власть захватил
демос - детей аристократов растоптали быками на гумне. Затем власть перешла в
руки аристократов и те сожгли своих врагов вместе с их детьми. От классического
погрома (в частности - еврейского) эти перипетии отличаются относительным
равенством сил - заранее неизвестно, кто станет жертвой, а кто - насильником.
История еврейских погромов до 38 г. скрывается в исторической тени. В 411 г. до
н.э. на острове Элефантина (где еврейский гарнизон охранял южные границы Египта)
местные жители разрушили еврейский храм. Подстрекателями выступили жрецы
бараноголового бога Хнума - в еврейском храме приносили баранов в жертву.
Персидские власти (Египет был провинцией Персидской империи) поддержали
погромщиков. Только путем длительных ходатайств евреям разрешили восстановить
храм, но не совершать там жертвоприношений.
События Книги Эстер относятся к V в. до н. э. (эпоха персидского владычества),
но сама книга написана, вероятно, во второй четверти II в. до н. э.- в
эллинистическую эпоху, когда на евреев обрушились преследования Антиоха IV
Эпифана. В книге персидский царь Аратксеркс по наущению Амана дает приказ всем
областеначальникам
12
убить, погубить и истребить всех евреев от малого до старого, детей и женщин в
один день. Указ этот следовало объявить "всем народам". Когда же Амана повесили
на дереве, евреям во всяком городе было разрешено "собраться и стать на защиту
жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области,
которые притесняют их, детей и жен, и имение их разграбить" (Эст. 8, 11).
Реальность этих событий оспаривается по отношению к времени Артаксеркса. Зато
при Антиохе Эпифане нечто подобное имело место. Жители Иудеи и Галилеи начали
уничтожать евреев, живших в их среде (1 Макк. 5, 1-23).
Из Персидского и Сирийского царств перенесемся в долину Нила. Соратник
Александра Македонского Птолемей Лаг создал здесь землю обетованную для греков,
евреев и многих других народов. В птолемеевском Египте нашли приют болтливые
женщины из Сиракуз, мужественные воины из Этолин, оборотистые торговцы из
Коринфа. Греки составили костяк бюрократии и армии. Туземцы (египтяне), чтобы
преуспеть, должны были эллинизироваться или ограничиваться жреческой карьерой.
Евреи во множестве поселились в новой столице Египта - Александрии - н по всей
стране. Здесь нашел прибежище Ония (Хоньо) IV, сын последнего первосвященника из
дома Цадокидов, погибшего при Антиохе Эпифане в Сирии. Он и его потомки играли
видную роль при птолемеевском дворе и участвовали в междуусобицах, раздиравших
Египетское царство. Эпизодом таких междуусобиц можно считать рассказ III
Маккавейской книги о гонениях Птолемея IV Филопатора на евреев. По мнению многих
историков, гонения имели место много позже, когда Птолемей VII Фискон боролся со
своей женой Клеопатрой. Источник сообщает о двойственном отношении язычников к
указам царя: одни из них радовались несчастьям евреев, другие же - эллины, то
есть существа наиболее просвещенные, огорчались. В любом случае речь не идет о
погроме. Масса народная еще безмолвствует и позволяет евреям существовать.
13
Между тем она, эта масса, вовсе не отличалась кротостью, скорее наоборот.
Жестокость александрийской толпы была общим местом в греческой литературе.
Полибий объяснял свирепость александрийцев их смешением с другими пародами,
порчей эллинских нравов (Polyb. XXXIV, 14). Он же нарисовал ужасающую картину
бунта в 196 до н. э. Толпа обрушилась на временщика Агафона. Его самого и его
родственников кусали зубами, расчленяли живьем - член за членом, вырывали глаза.
Действо совершалось на стадионе - излюбленном (наряду с театром) месте для
выражения народных чувств (Polyb. XV, 33). Известна также "старая
александрийская военная традиция" - солдаты требовали выдачи друзей царя на
смерть, грабили достояние богатых, осаждали царский дворец, чтобы вынудить
повышение жалованья, одних сгоняли с креста, других сажали на него (Caes. Bell.
Civ. Ill, 110).
Гнев толпы мог опалять и простых людей. Письмо Аристея, памятник александрийской
еврейской литературы конца II в, до н. э., рассказывает о благодеянии Птолемея
II Филадельфа (285-246). Царь освободил из рабства евреев, взятых в плен его
отцом, "заплатив справедливую цену их владельцам и исправив зло, ежели таковое
было причинено порывом толпы" (Arirt. 37). Трудно сказать, что имелось здесь в
виду. Но очевидно, что по какому-то конкретному поводу александрийцы могли
обрушиться на евреев. Глухое упоминание еврейского погрома В. Чериковер находит
в 88 г. до н. з., накануне римского завоевания Египта (CPJ, vol. I, p. 25).
Впрочем, эти беспорядки легкой тенью проходили мимо еврейской общины Египта и
Александрии, не касаясь ее по существу. Постоянные усобицы царей, хронические
гражданские войны, регулярные бунты александрийского охлоса - в такой нервной
обстановке евреи прекрасно существовали и сосуществовали. Гнев народный не был
направлен против них, ненависть к евреям не стала доминирующим чувством.
14
Может быть, такого чувства и вовсе не было? В этом позволительно усомниться.
Письма и прошения, написанные на папирусе и пролежавшие тысячелетия в песчаной
почве Египта, доносят до нас дыхание расовой вражды и национальных
предрассудков. Эллины, конечно, презирают варваров, то есть неэллинов. Так,
некий сириец в III в. до н. э. жалуется на то, что ему дают уксус вместо вина,
считая его варваром. В том же столетии египетский жрец пишет кляузу на
расквартированного в его доме греческого воина, который презирает его как
египтянина. С другой стороны, затворник из Мемфисского Серапреума в середине II
в. до н. э утверждает, что египтяне избили его за то, что он - эллин.1
Наконец, столетием позже, на самом исходе птолемеевского правления, в письме
упоминаются люди, презирающие евреев (CPJ, 141).
Не только имелся бытовой расизм, но существовал и расизм теоретический. Еще в
III в. до н.э., египетский жрец Манефон написал на греческом языке книгу,
содержавшую самые популярные впоследствии антисемитские мифы (Иосиф Флавий
пересказывает Манефона в трактате, опубликованном ниже). Равным образом и
презрение эллинов к варварам вполне научно обосновывалась еще Аристотелем. И все
же, как отмечал В. Чериковер, "в продолжение всего эллинистического периода
антисемитизм не выходит за сугубо литературные рамки" (CPJ, Vol. I, p. 25).
Сколько-нибудь значительные погромы не имеют места. Почему же Римский мир (Pax
Romana), принесший процветание стольким народам (а поначалу и евреям),
объединивший все Средиземноморье в содружество просвещенных рабовладельцев,
почему этот мир - цивилизованный и культурный как никакой другой - вылился для
евреев в серию погромов, а затем и в национальную катастрофу?
Рассмотрим конкретную александрийско-египетскую ситуацию. Ей
посвящена масса работ, давать обзор которых здесь, вероятно, не имеет смысла.
Лучшее из написанного на русском языке - старая статья М. И. Ростовцева.2
Великий историк считает евреев козлами отпущения за утерянное величие
Птолемеевской державы.
-------------------------
1 М. Hengstl. Jews, Greeks and Barbarians: Aspects of the Hellenization of
udaism in the pre-Christian Period. Philadelphia, 1980. P. 76-77.
2 M. И. Ростовцев. Мученики греческой культуры в I—II вв. до Р. Хр. // Мир
Божий. 1901. Т. 10. № 5. С. 1-22.
15
Придворная аристократия, сливки александрийского общества - все они оплакивали
отнятое царство, превращение Египта в римскую провинцию. Возможности карьеры,
престиж и богатство - все было ущемлено и умалено при новом режиме. Обратить
гнев против римлян невозможно - да александрийцы и пробовали во время
Александрийской войны, когда Цезарь и юная Клеопатра VII были осаждены
горожанами и войском Ахиллы. На выручку Цезарю явился Митридат Пергамский,
встретивший самую теплую поддержку египетских евреев - ведь в армии Митридата
сражался отец Ирода Великого Антипатр (Jos. Bell. I, 9). Не римляне, но евреи
стали предметом ближайшей ненависти. Для них новая ситуация была выгодна - можно
было торговать и общаться с единоверцами на всем пространстве империи. А до
египетского национального величия сынам Авраама, конечно, не было дела.
И, однако, непосредственным поводом к конфликту стала проблема александрийского
гражданства. В античной древности гражданство было самым бесценным достоянием.
Гражданин великого города или маленького местечка был как бы пайщиком треста,
держателем акции. Ему полагались бесплатные раздачи, билеты в театр, право
владения землей, право участвовать в религиозных церемониях и спортивных играх.
При Птолемеях близость к царскому двору означала больше чем права гражданства в
одном из трех эллинских городов Египта (Александрия, Птолемаида, Навкратис). Но
римский режим именно гражданство сделал важнейшим показателем статуса. Самое
почетное гражданство - римское - достигалось за особые заслуги. Египтянин мог
получить его, только сделавшись гражданином Александрии. Ниже римского и
александрийского гражданства располагалась лестница с множеством ступеней, На
самой нижней стояли египтяне - сельские жители, платившие подушную подать по
максимальной ставке. Даже браки между людьми с разным статусом были затруднены.
Естественно, евреи старались вскарабкаться как можно выше. Многим удавалось
получить в гимнасии мусическое и гимнастическое воспитание, стать эфебами и
войти (через гимнасии) в александрийское гражданство. Это был законный путь,
сопряженный с
16
большими материальными затратами- Но в начале римской эпохи (после 30 г. до н.
э.) все евреи, жившие в Александрии и входившие в александрийскую еврейскую
общину (по-литевму), потрясая ветхими грамотами и историческими трудами, начали
доказывать свои гражданские права.
Учреждение гимнасии и эфебии в Иерусалиме при предателе-первосвященнике Ясоне в
начале II в. до н- э. углубило раскол общества на эллинистов и хасидеев
(праведных). Первые вели дело к отречению от иудаизма, вторые - отстаивали
отеческий закон. Тогда все закончилось Маккавейскими войнами. Евреи Александрии
в массе своей не желали отрекаться от иудаизма. Они усиленно посещали синагоги
(называвшиеся здесь молельнями) и изучали Тору (правда, на греческом языке и с
помощью греческой философии). Оставаясь евреями, они хотели стать эллинами - по
образованию, по духу, по гражданству. Но эллинство и гражданство были связаны с
религиозными и национальными установлениями. Не приносить жертвы в языческом
храме, не принимать национальную гордость эллина-александрийца, не сливаться с
греками (как сливались с ними эллинизированные и принявшие гражданство) - таков
вызов еврея эллинскому миру.
Насколько бесценным было гражданство для эллинов, настолько ревниво они
относились к нему. Проникновение чужеземцев (будь то египтяне или евреи)
вызывало регулярный протест, служило предметом поношения для данного города со
стороны остальных греков- Александрийский же конфликт оказался особенно опасным.
Так называемый "Буле-папирус" сохранил речь (или прошение) александрийского
представителя к императору Августу. Посольство имело место, вероятно, в 20-19
гг. до н, э. Александрийцы просили дать им право избирать городской совет (буле)
- принадлежность каждого греческого города. Одной из функций совета было бы
следить "как бы люди, подлежащие обложению подушным налогом, не уменьшали доход
государства, записываясь в ежегодные списки эфебов, и не марали несмешанную
общину александрийцев, будучи невоспитанными и необразованными" (CPJ, 150, II,
1-6).
17
Пройдя эфебию и став александрийским гражданином, еврей или египтянин
освобождался от подушной подати и, конечно, уменьшал доход казны. Такова была
аргументация, но не таковы, конечно, были чувства и истинные мотивы.
Погром 38 г. вырос из спора о гражданстве - тексты Филона говорят об этом
достаточно откровенно. Гнев александрийской толпы, направлявшийся прежде на
временщиков и государей, обрушился на головы евреев. Но, однажды пролившись,
этот гнев приобрел качественно иные черты. Между литературным антисемитизмом
философов и бытовым антисемитизмом индивида встал третий элемент, связавший два
других,- массовая антисемитская идеология.
Вокруг погрома 38 г. сложилась антисемитская публицистика - популярная,
анонимная, дошедшая до нас в множестве папирусных отрывков. Идеи Аполлоння
Молосского или Цицерона были снижены здесь до штампов и общих мест:
человеконенавистничество евреев, засилье их в императорском совете, стремление
их сотрясать целый мир и т. п. Эти анонимные произведения принято называть "Акты
языческих мучеников" по аналогии с "Актами христианских мучеников". Они
представляют собой как бы протоколы допросов, которым непопулярные государи
(Клавдий, Нерон и т. п.) подвергают александрийских аристократов - гимнасиарха
Исидора и прочих участников погрома.
Одновременно антисемитские рассуждения вошли в частные письма. Частные письма и
прошения птолемеевской эпохи содержат жалобы на национальные обиды, но там нет
нанесения обид. Одно дело, когда еврей или египтянин жалуется в письме на
унижение, другое - когда автор письма унижает евреев или египтян. Египтян
обвиняют в тупости и бесчувствии, евреев - в жестоком ростовщичестве (CPJ, 153,
41 г. н. э.) и безбожии (CPJ, 438, 117 г. н. э.). Обратим внимание - идеология
складывается не только в "еврейском", но и в "египетском" вопросе. Как я пытался
доказывать в своей книге
18
"Риторика в тени пирамид"1, первые века
христианской эры были временем рождения идеологии как таковой. Взвесь
риторических штампов, популярных философских и религиозно-философских учений
заполоняет Империю. Антисемитизм составляет лишь один из ее компонентов.
Мы подходим к центральной, ключевой точке погрома 38 г., задуманного греческими
интеллектуалами, подготовленного в гимнасиях шутниками и актерами, проведенного
александрийскими корпорациями, созданными для бесед и пиров. Масса уничтожает
здесь массу не по сугубо классовому признаку (богатые против бедных) и даже не
по сугубо национальному. Массой движут некоторые культурные (сохранение
эллинской культуры!), религиозные (статуи императора - в синагогах) и прочие
идеи. Идеология начинает овладевать массами. Дальнейшие погромы на христиан,
погромы христианами евреев и язычников и прочие события не заставили себя ждать.
-------------------
1 А.Б. Ковельман. Риторика в тени пирамид: Массовое сознание римского Египта.
М.: Наука, 1988. С. 97-98, 102-103.
|
|
