Цивилизация

На следующих страницах:

Э.В. Сайко

Цивилизация в пространственно-временном континууме

социальной эволюции и проблема ее системного слома

Цивилизация. Восхождение и слом: Структурообразующие факторы и субъекты цивилизационного процесса. М., 2003, с. 16-26.

ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ФЕНОМЕНА ЦИВИЛИЗАЦИИ

В настоящее время существуют разные подходы и позиции в оценке феномена цивилизации, нашедшие отражение в философской, социологической, исторической, культурологической литературе. Известны различия в объеме, характере, особенностях содержания, вкладываемого в понятие цивилизации (в данном случае исключается понимание земной цивилизации в целом). Это этнические и межэтнические — региональные цивилизации; стадиальные — неолитическая, докапиталистическая, постиндустриальная и т.д.; формационные — рабовладельческая, феодальная, капиталистическая, социалистическая; локальные, по-разному географически дифференцируемые - европейская, азиатская, ближневосточная, полинезийская и т.д.; цивилизации, различаемые по исторически определенному месту в социокультурном развитии и хронологически различные — шумерская, критская, античная, китайская, исламская и т.д.; называются также цивилизации первичные, реликтовые, адаптивные, динамические, периферийные, или ассоциированные и т.д.⁶.

Список вариантов представленных в литературе определений цивилизаций можно было бы значительно увеличить, но уже приведенный перечень свидетельствует о сложности ситуации, отсутствии критериев выделения так называемых цивилизаций и практически произвольности такого выделения — по религиозным, естественногеографическим, культурно-историческим и т.д. основаниям.

Известны попытки систематизации указанного различия цивилизаций. Л.С. Васильев отмечает, например, что при определении феноменов, связываемых с цивилизацией разного "таксономического уровня" их необходимо различать по определенным критериям при учете особых характеристик социокультурных регионов. Обсуждая вопрос об иерархическом соподчинении явлений и понятий, соотносимых с цивилизацией, он предлагает, в частности, выделить следующие уровни или стадии их. На вершине выстраиваемой своего рода пирамиды стоит цивилизация мировая (планетарная). Ниже находится "определенный и достаточно высокий уровень культуры, удовлетворяющий определенным критериям (вопрос о критериях можно ставить особо, и он далеко не прост) и противопоставленный такому уровню все той же человеческой культуры, который нельзя, следуя тем же критериям, счи-

17
тать цивилизацией...", т.е. (миру варварскому). Следующий уровень или ступень — традиции-цивилизации, представленные "несколькими цивилизациями, которые являются дочерними по отношению к той, объединяющей их всех цивилизации, которая находится ступенькой выше" (европейская, например). И, наконец, "цивилизации наиболее частного и локального характера, тесно связанные с тем или иным из этносов или государств — японская, русская, немецкая, древнегреческая, шумерская и т.п."⁷. Но такая условная иерархизация не снимает проблемы основания и критериев различия, в данном случае, специально не выделяемых.

В многообразном потоке различного рода обсуждаемых цивилизаций совершенно особое место занимает проблема так называемых локальных цивилизаций. Проблема разнообразия локальных типов цивилизаций как исторических типов их, так и параллельно существующих — остро дискуссионная и обсуждению их посвящено огромное количество специальных работ. Имеются разного рода и осуществляемые по разным основаниям и показателям типологии цивилизаций (Н. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби, К. Леви-Строса, А. Крабера, С. Хантингтона и др.).

Одним из первых к проблеме культурно-исторических типов, практически локальных цивилизаций, обратился Н.Я. Данилевский, разработавший мультилинейную модель всемирно-исторического процесса. "...Естественная система истории должна заключаться в различении культурно-исторических типов, как главного основания ее делений, от степеней развития, по которым только эти типы (а не совокупность исторических явлений) могут подразделяться"⁸. Он фиксирует 10 типов — 1) египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесемитский, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) ново-семитский или аравийский, 10) германо-романский или европейский, добавляя к ним не развившиеся, насильственно прерванные мексиканский и перуанский⁹, А. Тойнби выделяет 21 локальную цивилизацию ¹⁰. Ф. Бэгби говорит о 9 основных и множестве, так называемых периферийных или вторичных, надстраивая над ними в качестве особой западноевропейскую ¹¹.

Вопрос об отношении к проблеме локальных цивилизаций и понимания их как явлений культурно-исторического процесса особый, сложный и требует, безусловно специального рассмотрения. Но именно многообразие выделяемых цивилизаций, характеризующих сложность исторического развития, обостряет проблему их взаимосвязей и теоретической оценки в соотнесении ко всеобщему историческому процессу. Тот же А. Тойнби, говоря о множестве (разном в его оценках) локальных цивилизаций подчеркивает их лринадлежность к одной

18
эпохе - эпохе "цивилизации", одновременно акцентирует внимание на векторно-стадиальной модели развертывания мировой истории и выделяет пять основных стадий (антропная революция, аграрная революция, городская революция, революция осевого времени и научная революция)¹². Однако попытка наложить общую сетку (в принципе логически верную) исторической эволюции на локальные, выделяемые им цивилизации, при отсутствии четких критериев выделения их, делает его концепцию уязвимой для критики, которой он и подвергался, в том числе со стороны Ф. Бэгби и Ф. Броделя, автора историко-социологической концепции всемирной истории, в которой цивилизация приобретает значение Всемирной истории ¹³.

Любая совокупность — а именно в качестве особой (хотя и по разному объединяемой и по разному располагающейся во времени и пространстве) совокупности наиболее часто предстоят в литературе локальные цивилизации — не несет сама по себе общих сущностно значимых характеристик, выражающих целостность и смысловое единство их цивилизационного основания. Не случайно теоретические концепции локальных цивилизаций, раскрывающих в целом сложность и реальное многообразие социального процесса, но без четких оснований их вычленения и соотнесения как социальных реальностей, все больше встречают "сопротивление" многих выявляемых фактов и факторов действительного исторического движения.

Тем не менее идея локальных цивилизаций становится все более популярной (в том числе под давлением позиций постмодернистских течений). В современных работах эта идея раскрывается по-разному, приобретает разные оттенки.

В одних случаях локальные цивилизации рассматриваются как самостоятельные, не связанные с общим историческим процессом явления и имеющие некоторые определенные признаки, наличие которых обеспечивает возможность считать их цивилизациями на основании определенного уровня развития. В других, локальные цивилизации — это структурные компоненты всеобщего культурно-исторического развития, которые выступают в рамках его осуществления, но как замкнутые культурные образования. В-третьих, локальные цивилизации не имеет твердо обязательных признаков, в частности для них необязательно государство, классы, или шире, социальная стратификация, они определяются по общему уровню и сложности (но без четкого выделения принципов измерения) организации общества.

Несмотря на то, что проблема локальных цивилизаций занимает огромное место в структуре знаний о цивилизации, общей теории, обеспечивающей оценку цивилизаций как явлений исторического процесса и их функциональные характеристики в нем, в настоящее время нет (при всей научной глубине проработки тем локальных цивилизации не только на конкретном уровне, но и в контексте всемирного исторического процесса и при всем значении предлагаемых концептуальных решений).

Среди многих проблемных ситуаций, возникающих при обращении к проблеме локальных цивилизаций, в качестве основных моментов выдвигаются, в частности, следующие. Во-первых, это достаточно условное ограничение-выделение (географический принцип, принцип исторической последовательности, культурных особенностей и т.д.) локальных цивилизаций при отсутствии общих оснований, обеспечивающих возможность определения их именно как цивилизаций, хотя сама вторая часть определения (цивилизации) объективно предполагает такое общее значимое основание.

Во-вторых, в современных знаниях до сих пор существует неустойчивое в качестве общепринятого определение-разведение и сопоставление понятий цивилизация, цивилизационный подход, культура, локальные культуры, культурологический подход и т.д.

В-третьих, историческое ограничение локальных цивилизаций, акцентирование внимания на их специфике при отсутствии фиксации процессуальных связей с общими характеристиками социального движения, даже при заявленном "выведении" их в поле всеобщей истории, не позволяет объяснить не только общецивилизационные феномены и собственно цивилизацию в целом на уровне ее стадиального понимания, но и сами локальные цивилизации, в частности, то общее, что одновременно или с небольшим разрывом во времени возникало в их развитии. Например, появление разных по содержанию, особенностям возникновения и развития, связанных с разными культурными традициями, но имеющих единую глубинную сущность и единое социально-психологическое основание религий — (христианство и буддизм) — связываются не только с разными цивилизациями каждая, но и одна и другая фиксируются для разных цивилизаций. Для более раннего периода отмечается другой вариант, когда основанные на единых принципах организации жизнедеятельности и функционирования разные общества системы раннеземледельческих культур, далеко расположенные друг от друга, одинаково входили в цивилизационный процесс. В то же время раннеземледельческие общества одной области давали в этом процессе различные варианты "выхода" (или невыхода) в цивилизацию ¹⁴. Локальное в этом случае выражало разные возможности проявления сущности феномена раннеземледельческой эпохи.

В то же время, совершенно невозможно стало вмещать открывающееся во все большей степени многообразие форм, типов и уровней проявления исторического развития, разных культурно-исторических групп, разных регионов в рамки упрощенной однолинейности и жесткой однозначной детерминации направленности процесса (но здесь следует оговорить частое смешение векторной направленности и однолинейности, стадиальности и однолинейности, когда позиция однолинейности определяется весьма условно, без раскрытия смысла и дифференцированного подхода к используемому понятию).

Проблема локального и общего приобретает особый смысл и актуальность в условиях современного цивилизационного кризиса, когда четко проявляется сложная взаимосвязь локального и общего, и реальность всеобщей значимости глубоких преобразований в установлении исторически новых функциональных связей всех культурно-исторических структур. Последнее углубляет проблему локальных цивилизаций в их соотнесении с всеобщим естественно-историческим процессом. И в этом плане представляется необходимым определение локальности (цивилизационной, так как введение в их определение термина цивилизация полагает историческую и логическую точность его использования) культурно-исторических типов цивилизации как особой формы проявления исторического движения (процесса и в процессе социальной эволюции в целом) и предполагающей наличие четко выдерживаемых критериев, принципов ее оценки и т.д., которые заключают конкретный смысл, несущий цивилизационную компоненту, в соответствующем ее определении. При этом цивилизация должна выступать постоянной, а локальность переменной "величиной". И только такое определение локальных цивилизаций может обеспечить условия для структурирования научно обоснованной идеи локальных цивилизаций (а не просто локальности процесса, культурных различий и т.д.) как формы историческогб развития общества. И в этом случае они выступают действительной формой проявления исторического процесса в реальном поуровневом его выполнении в пространственно-временном континууме социальной эволюции — в эпоху цивилизации в ее стадиальном определении. Но последнее, естественно, требует твердых критериев оценки ее как таковой в контексте современных знаний и представлений.

Вышеприведенные моменты, связанные с проблемой локальных цивилизаций и соотнесения их с естественно-историческим процессом и стадиальным определением цивилизации свидетельствуют не только об огромном внимании к проблеме, значении ее и одновременно сложности понимания и оценки, но и о реальном отсутствии единства в подходе к методологическому статусу понятия цивилизация, являющегося необходимым условием и средством познания как самой цивилизации, так и ее места в понимании особенностей осуществления исторического выполнения социальной эволюции, а поэтому самой социальной эволюции. В последнем случае, т.е. в соотнесении к историческому процессу объективного осуществления социального движения возникают, в частности, следующие вопросы.

1. Является ли цивилизация исторически определенной стадией в реально развертывающемся пространственно-временном континууме социальной эволюции, и в этом плане — структурно-содержательной характеристикой ее осуществления в целом при всем многообразии, разноуровневости и разнохарактерности выполнения самой цивилизации, но при сохранении сущностных характеристик ее природы как особой социальной реальности? Или цивилизация — это определенное историческое состояние с соответствующими уровневыми показателями (при отсутствии четкого доказательно обоснованного выбора их), свойственное тем или иным конкретным обществам или группам их? В данном случае мы имеем простую совокупность цивилизаций одновременно или разновременно существующих, последовательно или хаотично сменяющих друг друга (в том числе и разнохарактерного плана — с городами и без городов, сословных и сословие классовых и т.д.).

2. Связывается ли появление цивилизации только с кумулятивными процессами, с постепенными внутренними изменениями, появлением определенной совокупности элементов нового, увеличением их количества, а в ряде случаев приобретением ими новых функций и установлением в результате нового уровня исторического развития? Или же кумулятивные процессы накопления нового обеспечивают формирование принципиально иных структур, имеющих новую природу по отношению к феноменам, свойственным предшествующему историческому состоянию, а также новых функциональных системно значимых связей и закономерностей их функционирования, и поэтому обусловливают стадиально значимый сдвиг. Появление цивилизации как исторически нового состояния в этом случае предполагает отрицание сущностных особенностей организации и развития предшествующего, т.е. первобытного общества. Именно это состояние при всем разнообразии, направленностей и разноуровневости существующих форм развития (при включении всех других, в том числе несущих прежние уровни), определяет стадиально исторический уровень социальной эволюции. И тогда не просто случайные критерии и совокупность тех или иных значимых показателей, свойств и особенностей, а структурирование устойчивых системных связей соответствующих феноменов, обеспечивающих в своем особом взаимодействии становление новой — субстанциальной, структурно-содержательнои и функциональной — сущности определенной развивающейся системной целостности, задавало цивилизацию и ее реально ведущую роль в выборе вектора направленности исторического движения на соответствующем этапе социальной эволюции.

В настоящее время многообразие форм, типов и видов исторического выполнения социальной эволюции в целом и на разных этапах стало важным фактом и фактором в ее историческом познании, но еще не реализованными в теоретической разработке структурно-содержательной характеристики социальной эволюции. Между тем, становятся все более очевидными

22
одновременно осуществляющиеся все усиливающаяся связь и углубляющееся взаимодействие таких растущих в своем разнообразии разных форм и типов, что на соответствующем уровне развития общества фиксирует весьма важную характеристику его исторического движения — стадиальность. Стадиальность и взаимодействие как условие и формы проявления реального общественного прогресса и объективной всеобщности его на большой исторической дистанции социальной эволюции четко проявляют свою роль на современном этапе формирования и развития глобального сообщества. И не случайно актуализируется проблема структурно-содержательной характеристики социальной эволюции в целом и реально фиксируемых временных (в контексте исторической вертикали) уровней ее осуществления — стадий, этапов, периодов и т.д. (при учете реальности периодичности, цикличности, неравномерности, в том числе регрессивных форм проявления процесса исторического выполнения социальной эволюции ¹⁵). Именно в контексте структурно-содержательной характеристики процесса социальной эволюции в целом могут быть определены в своей сущностной исторической значимости цивилизация и все типы и формы ее проявления.

В свете вышесказанного актуализируется проблема определения собственно цивилизации ¹⁶ как исторической реальности — проблема, имеющая длительную историю обсуждения, остро дискуссионный характер и представленная в исследованиях специалистов разного профиля — социологов и историков, археологов и культурологов, философов и политологов. (Особую линию в этих их обсуждениях составляет тема соотнесения цивилизации и культуры.) При этом чаще всего такое определение дается опосредованно, а не как понятие, несущее четко определенную нагрузку.

«"Цивилизация" принадлежит к числу тех понятий научного и обыденного языка, которые не поддаются сколько-нибудь строгому и однозначному определению. Если попытаться как-то объединить различные его значения, мы, очевидно, получим скорее некий интуитивный образ, чем логически выверенную категорию», — отмечал Г. Г. Дилигенский ¹⁷.

В таком же приблизительно духе высказывается и Э. Хантингтон в своей широко известной работе "Движущие силы цивилизации": "Дать правильное определение цивилизации трудно, равно как и установить точное время перехода человеческой культуры от варварства к цивилизации. Да такое определение и не является необходимым. Все признают, что в некоторых частях света живут дикари, в других цивилизации находятся на низком уровне... В целом можно сказать, что цивилизация начинается там, где совершается переход к сельскому хозяйству, ведут оседлый образ жизни, устанавливают определенную форму управления и осваивают письменность"¹⁸. (Здесь, однако, следует отметить, что между ста-

23
новлением земледелия и появлением письменности лежит несколько тысячелетий, а связывание цивилизации с неолитической революцией практически лишает ее основных уровневых показателей и приписываемого ей определенного культурного состояния, в том числе для локальных ее типов.)

И, наконец, "ценностный критерий на основании которого разграничены варварство и цивилизация, неприменим, исходя из современных представлений, ни к характеристике развития культуры, ни к обозначению эпох истории", — пишет Э.И. Файнберг. И далее: «В современной исторической и этнографической литературе трудно представить себе характеристику аборигенов Австралии, пигмеев Африки, эвенков или чукчей Северо-Востока в качестве "дикарей" или "варваров". Это путь, пройденный для науки»¹⁹. Действительно, представить это трудно, но здесь действуют соответствующие факторы. Во-первых, состоявшееся саморазвитие (более или менее активное) разных обществ на длительной исторической дистанции и всего Социума в целом. Во-вторых, развитие целостности Социума, оставившего в целом эпоху палеолита в далеком прошлом, а при сохранении рудиметов последнего, они приобретают новые характеристики в общем историческом определении Общества. В-третьих, современное цивилизованное общество, отличающееся, как понятно, от палеолита культурно-историческими, технологическими, социальными и др. характеристиками, функционирует в принципиально новых общих исторических и экологических условиях. И существует непосредственное или (порой сложно) опосредованное антропогенное воздействие самой цивилизации на общую ситуацию развития разных обществ, во всяком случае на чукчей и эвенков оно несомненно.

Мы не случайно обратились к высказываниям известных ученых, для того, чтобы подчеркнуть всю сложность определения и понимания цивилизации. В самой постановке проблемы определения цивилизации, как правило, четко фиксируется отрыв ее от процессуальной характеристики исторического выполнения социальной эволюции в целом. Между тем это принципиальный вопрос в оценке феномена цивилизации, в формировании научного понятия ее.

Что же касается общеизвестных определений цивилизации, то как правило они сводятся к перечислению соответствующей совокупности признаков. В числе признаков активно обсуждаемых, например, в археологической литературе, фиксирующей реальные (материальные) показатели изменений в обществе по отношению к обществу первобытному (а цивилизация при всех различиях ее понимания всегда противопоставляется обществу первобытному, если исключить применения термина к истории человечества в целом). В частности, на конкретном вещественном материале, известный американский ученый Г. Чайлд, связывая цивилизацию с городом и поэтому с городской

24
революцией, выделил следующие признаки цивилизации: наличие города; определенный уровень развития (интенсивной) экономики, предполагающей не простой обмен, а торговлю; выделение ремесленников; налоги, наличие привилегированных классов; государство; письменность; определенные зачатки науки; появление искусства ²⁰. Эти признаки активно обсуждаются на протяжении многих лет ²¹ (они дискутировались, в частности на симпозиуме 1958 г. в Чикаго ²², в контексте проблем древнейшего города и его признаков — на Международном семинаре в Лондоне в 1972 г.²³). В число обязательных показателей было введено появление религии как таковой при выделении институтов храма ч жреческого "сословия", демографические показатели и т.д. На многочисленных конференциях различного уровня, включая международные, в специальных работах, посвященных цивилизации, тема определения этого феномена всегда оставалась и остается дискуссионной. Различие ее определений может быть проиллюстрировано, например, такими двумя примерами.

По определению А. Ничифоро "Цивилизация — это совокупность способов бытия и способов деятельности группы людей, выражающихся в: 1) материальной жизни, 2) интеллектуальной жизни, 3) моральной жизни, 4) политической и социальной организации рассматриваемой группы"²⁴. По У. Адамсу, "цивилизацию создает уровень развития общества, для которого характерны наличие развитой технологии, хозяйственной специализации, производство предметов роскоши, торговля на дальние расстояния, централизованное управление экономикой, социальная стратификация, города или крупные административные центры, развитые правовые институты, постоянная армия, военные ведомства, специализация вооружений, государственная форма правления, религия олимпийского или монотеистического типа, кодифицированная история, монументальная архитектура и искусство"²⁵.

Как видно из приведенных и многих других (число которых значительно) сходных определений цивилизации, в числе важных характеристик перечисляются те, которые перекликаются с вышеназванными признаками цивилизации, предлагаемыми Г. Чайлдом. В принципе можно обозначить десятки разных определений, в большей или меньшей степени подчеркивающих для цивилизации соответствующий уровень исторического развития общества, а именно как противостоящего уровню первобытного общества. И в этом плане основные показатели, фиксируемые этими определениями, четко увязываются с хорошо известными характеристиками цивилизации Моргана и Энгельса, давших определение цивилизации как исторически нового, по отношению к первобытному, состояния и уровня исторического развития общества.

В целом, в большинстве случаев все основные показатели, выделяемые для цивилизации, практически связываются с новой природой Социума. В какой-то степени это суммируется в следующем определении. «С эволюционной точки зрения достижение цивилизации означает определенную ступень в развитии общества и культуры. По своей сущности цивилизация противостоит дикости и варварству, — отмечается в Международной энциклопедии социальных наук»²⁶. И это — главное в характеристике цивилизации. Именно противостоит. Но противостоять историческому состоянию первобытности (в его многотысячелетней устойчивости) может явление, имеющее принципиально иную природу, иную сущностную характеристику в своей исторической представленности, во-первых. Во-вторых, противостоять первобытному обществу может лишь особая социальная целостность, обладающая своей субстанциальной, структурно-содержательной и функциональной сущностью, как целостность — целостности.

Явления, приписываемые цивилизации в большинстве определений в качестве ее признаков (государство, города, торговля, глубокая стратификация на экономической основе, наличие самостоятельного "промышленного" труда, можно добавить, принципиально новый технико-технологический потенциал) — в своей совокупности, а также по реальному содержанию и значению, — объективно обусловливают прорыв в социальной ткани первобытного общества (даже при возникновении этих явлений в локальных местах). Это своего рода скачок в историческом выполнении социальной эволюции, имеющий всеобщий смысл и нарушивший саму структуру процесса последней. Сформировалось новое состояние социальности в целом и поэтому все формы и уровни, все так называемые локальные цивилизации и культурно-исторические типы осуществляются в структурно новом потоке движения Социума, в исторически новом пространстве, где тенденция движения определяется структурно-сущностными характеристиками цивилизации, объективно определяющими историческое состояние общества, выделяя новую стадию его.

Стадии в этом плане придается особый смысл (феномен стадии — это самостоятельная проблема и определения ее содержательно различны не только в разных дисциплинах, но и в собственно исторической интерпретации). В данном случае ей придается конкретный, известный в литературе, смысл как принципиально новому исторически определенному (а не просто новому уровню исторического развития) состоянию, связанному с исторически новыми характеристиками природы социальности. Стадия не только фиксирует реально достигнутый новый по отношению к предществующему уровень развития общества, который реализуется соответствующими конкретными обществами, но и то новое состояние взаимодействия разных уровней, в котором наивысшая
по сложности, заключающая наибольший энергетический потенциал и отличающаяся наиболее высокой динамичностью определенная социальная

26
целостность (сформировавшаяся в результате перехода к новой стадии и как условие этого перехода в процессе ее становления) определяла "выбор" объективно главного (в соответствующей раскладке социальных сил) вектора движения всего Социума. Эти свойства реализуются исторически определенной, сформировавшейся в процессе перехода к исторически новому уровню развития системой, носителями которой и являются эти передовые все расширяющиеся в своем составе общества.

Цивилизация в стадиальной характеристике развития общества в этом плане и выступает в качестве такой ведущей системы на соответствующем уровне исторического развития, включая в себя в своем историческом выполнении все системное разнообразие культурно-исторических форм. типов, видов ее выполнения в рамках закономерностей функционирования открытой органической системы. В то же время исторически определенное состояние Социума в пространственно-временном континууме социальной эволюции, соответствующее в своей целостности новой стадии (и определяемое в своей уровневой характеристике цивилизацией), в свою очередь, полагает возможность и объективно обеспечивает реальное разнообразие разных культурно-исторических типов, вливающихся на разном уровне в системное русло цивилизации или сосуществующих с ней в едином историческом пространстве, по-разному воспринимая и принимая импульсы ее влияния в своем саморазвитии.

С каждым новым историческим витком действенность ведущей системы, в данном случае системы цивилизации, расширялась и усложнялась. Степень такого все более "подавляющего" и одновременно интегрирующего действия такой системы (как фактора, организующего поток движения и "окрашивающего" спектром своих свойств и возможностей все пространство Социума) на все остальные структуры и на всех субъектов исторического движения, приобщающихся к ней в большей или меньшей степени, на разном уровне и разной форме, или не приобщающихся, — была разной, но постоянно возрастающей до всепоглощающей в наши дни. Однако главное, именно поток цивилизации определял все движение Социума и уровневые характеристики социальной эволюции на новой стадии и самой стадии. Все же культурно-исторические формы и типы организации общества (независимо от степени их самостоятельности их саморазвития) объективно осуществлялись в своем реальном бытии в общем пространстве социального мира, определяемом, структурируемым в его исторической характеристике цивилизацией, в общем потоке социального движения, где именно цивилизация задавала мощь его и направленность.

6 Цивилизация и исторический процесс. М., 1982; Цивилизации. М., 1993. Вып.2, и др.
7 Васильев Л.С. Исторические типы цивилизаций (традиции цивилизации) // Цивилизация и исторический процесс... С. 28.
8 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Изд. 4. СПб, 1889. С. 90.
9 Там же. С. 91.
10 Тойнби А. Постижение истории. М., 1991 (эпитема 12-томного соч. Тойнби (Toynbee A. A. Study of History. L., 1934— 1961), сделанная в 1972 г. Число выделяемых А. Тойнби цивилизаций постоянно колебалось.
11 Bagby Ph. Culture and History: Prolegomenna to the Comparative Study of Civilization. Westport, 1976. C. 176- 177.
12 Тойнби А. Указ. соч. С. 17.
13 Bagby Ph. Op. cit. P. 181; Бродель А. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV-XVIII вв. М„ 1986. Т. 1. С. 23-25.
14 См.: Сайко Э.В. Древнейший город. Природа и генезис. М., 1996.
15 Сайко Э.В. Древнейший город... С. 155- 173.
16 Слово "цивилизация" впервые появилось во французском словаре в середине XVIII в. (1752), в английском — в четвертом издании словаря Босвела (1772). На протяжении XVIII—XIX вв. оно претерпело значительные изменения в своей смысловой нагрузке. Подробнее об этом см.: Афанасьев Ю.Н. Понятие "цивилизация" во французской историографии // Цивилизация и исторический процесс. М., 1982. С. 85-93; Об изменении содержательных характеристик определения цивилизации см.: Мак-Нил В. Цивилизация, цивилизации и мировая система // Цивилизации. М., 1993. Вып. 2. С. 18-26.
17 Дилигенский Г.Г. "Конец истории" смена цивилизаций? // Цивилизации. М., 1993. Вып. 2. С. 44.
18 Нuntington E. Mainsprings of Civilization. N.Y., 1945. P. 3. Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия / Сост. Б.С. Ерасов. М. 1998.
19 Файнберг Э. И. Понятие цивилизации как отражение уровня и характера социального самосознания // Цивилизация как проблема исторического материализма. М., 1983. С. 15.
20 Childe G. Thе Urban Rеvolution // Town Planning Review. Liverpool, 1950. V.21.N 1.
21 Frankfort H. Thе Birch of Civilization in thе Ancient East // Oxford, 1952; Braidwood R.J. Thе Near East and thе Foundation for Civilization in thе Ancient East. Oregon, 1952 и др.
22 City Invincible. A sumposium on Urbanization and Cultural Development. Chicago,1960.
23 Man, Settlement and Urbanism. Proceedings on meeting of thе Resеarch Seminar in Archaeology and Related Subjects, held at the Institute of Archaeology, London. 1972. L, 1972.
24 Niciforo A. Les indices numériques de la Civilization et du progrès. P., 1922.Р. 114. Цит. по: Ерасов Б.С. Введение. Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия / Сост. Ерасов Б.С. М., 1998. С. 13.
25 Boundaries of Civilizations in Space and Time. Lanham, 1987. P. 6. Цит. по: Ерасов Б.С. От составителя.
26 The International Encyclopedia of Social Sciences. L, 1968. V. 16, Р. 218- 221. См.: Ерасов Б.С. Введение // Сравнительное изучение цивилизаций. С. 14.