|
Мудрость
Статьи Вяч. Вс. Иванова на сайте:
Античное переосмысление архаических мифов
Маска как
элемент культуры
К семиотическому
изучению
культурной истории большого города
Россия и
гнозис
Мотивы
восточнославянского язычества
и их трансформации в русских иконах
Эйзенштейн и культуры Японии и Китая
Заумь и театр
абсурда у Хлебникова и обэриутов
Практика
авангарда и теоретическое знание XX века
Вяч. Вс. Иванов
Новые данные о предыстории Мудрости
в древневосточных текстах*
Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры.
Т. 4: Знаковые
системы
культуры, искусства и науки. - М.: Языки славянских культур, 2007, с. 325-330
Хочу начать с новости совсем последнего времени.
Началась дискуссия, которая пока не имеет окончательного результата. Речь идет
об открытии египетского коптского текста, написанного в VII веке н. э., который
некоторые американские специалисты считают текстом нового гностического
Евангелия.
Если они правы, то это сенсация. Событию были посвящены не только специальные
научные статьи, но и большое количество газетных сообщений (особенно в немецкой
печати). Берлинский музей купил этот текст в 1967 году; там он и находится в
настоящее время.
К сожалению, не совсем ясно происхождение текста. Местное население в Египте, не
знающее ни коптского языка, ни древней традиции, разворовывает старинные
документы, которые не так трудно найти, поскольку их очень много. Из-за того,
что традиции они не знают, подделки исключены. Но когда через третьи руки тексты
доходят до европейских музеев, то оказывается трудно выяснить, откуда они.
Мы хорошо знаем эту традицию по имеющимся прекрасным публикациям М. К.
Трофимовой. Вы помните, что в коптских текстах из Наг-Хаммади есть
апокрифические Евангелия (например, Евангелие от Фомы), которые вполне
соответствуют каноническим текстам. Во всяком случае, то, что эта традиция
восходит к раннему христианству, несомненно.
Интересная особенность того текста, который был сейчас обнаружен, заключается в
том, что это Евангелие, которое повествует о Христе после воскресения;
воскресший Христос беседует с учениками.
-------------------------
* Публикуется по: Россия и гнозис: Мат-лы конф. (Москва, 25—26 марта 1997 г.).
М., 1998. С. 5—11.
326
Весь текст - в диалогической форме. Один из существенных аспектов научной
дискуссии вокруг текста заключается в том, что канонические Евангелия, в
основном, повествовательные. В них притчи, которые рассказывает Христос, диалоги
Христа с учениками занимают сравнительно малое место. А апокрифическое Евангелие
от Фомы — диалогическое.
Богословы, которые сейчас оспаривают принадлежность вновь найденного Евангелия к
самой старой традиции, ссылаются на то, что в нем очень мало повествования. Но
речь идет о времени сразу после смерти и воскресения Христа. Все события были
известны, их не нужно было рассказывать; излагать события нужно людям, которые
забыли о том, что произошло. А важно было рассказать о том, что Христос сообщил.
Поэтому вполне возможно, что диалогическая форма вообще более древняя. Роль
диалога для античной философии сейчас много обсуждается в связи с работами М. М.
Бахтина. Известно, что диалог принадлежит к древним формам философии и
религиозной философии. Так что наоборот: сам по себе этот аргумент может быть
повернут в пользу древности текста. Хотя, конечно, это не решает вопрос о том,
насколько он древний.
Наибольшее внимание в тексте нового Евангелия привлекает фраза: «Спасение дается
не верой, а знанием». Очевидно, что это лозунг всего гностицизма (в сборнике
материалов предыдущей конференции говорилось о том, что общее происхождение
русского слова «знание» и греческого «гнозис» — очень важно для понимания всего
течения). В каком-то смысле этот тезис — «спасение дается не верой, а знанием» —
прямо противоположен католическому принципу, выраженному Тертуллианом: «верую,
ибо абсурдно», ибо иррационально. В наш век, когда литература и философия так
ценят абсурд, этот тезис кажется соблазнительным. Не исключено, что внимание к
знанию, к тому, что постижимо разумом, существовало в раннем христианстве, но
постепенно отодвигалось Церковью и западной религиозной философией.
Есть различие между гностицизмом и последующей традицией. Я позволю себе
напомнить изречение В. О. Ключевского. Он написал как-то: «В Западной Европе
есть Церковь без Бога, в России есть Бог без Церкви». Эти слова великого
русского историка, я думаю, имеют прямое отношение к той проблеме, о которой мы
здесь говорим. В какой мере Церковь имеет право узаконить только часть того, что
содержится в традиции? — вот тот круг вопросов, которые возникают в связи с
открытием нового документа.
Я знаю одного из двух американских ученых, сделавших открытие, о котором мы
сегодня говорим. Это Хендрикс — автор интересной книги о ранее найденных
коптских текстах, один из крупнейших специалистов в этой области. Трагическим
образом в Германии, где есть огромное количество коптских текстов, в результате
десятилетий гитлеровского режима не осталось специалистов. Поэтому споры идут
между американскими специалистами по коптскому языку и немецкими богословами, не
знающими коптского языка. Силы, как вы понимаете, неравные. Аргументы против
подлинности этого текста не специально филологические, но чисто богословские.
Нужно заметить (это наблюдение последних лет), что странным образом коптская
традиция физически перекочевывает в Америку. Например, в Лос-Анжелесе есть
коптская церковь и школа, где учат коптскому языку. В самом же Египте копты
подвергаются не только разного рода ограничениям, но и физическим опасностям. В
агрессивной мусульманской среде копты испытывают очень большие трудности.
327
В России изучение коптского языка и коптской традиции имеет замечательную
историю; хочется надеяться, что эта научная работа будет у нас продолжена.
Вероятно, Египет сохраняет часть той традиции, о которой мы будем говорить,
непрерывно на протяжении нескольких тысячелетий. Об этом же говорили некоторые
из наших ученых-провидцев, занимавшихся гностицизмом. В разное время об этом
думали Владимир Соловьев и Павел Флоренский. У Соловьева это вытекает из его
мистического опыта, часть которого связана с Египтом, с теми местами, где
сохранилась древняя гностическая традиция. Что касается Флоренского, то отец
Павел занимался этим как ученый. Сошлюсь на его «Столп и утверждение истины»,
где есть подробный разбор некоторых сохранившихся в христианской египетской
традиции и отраженных у отцов Церкви изречений Христа (аграфов, которые находят
сейчас в коптских Евангелиях). В частности, в Евангелии от Фомы есть некоторые
изречения, которые до этого были известны в египетском христианском предании.
Я собираюсь вернуться к очень ранним истокам этой традиции, к проблеме древности
предгностических египетских представлений о Мудрости (вещи, о которых я сейчас
буду говорить, — сложные и дискуссионные).
Существует текст, возможно, самый ранний из текстов, предшествующих всей этой
традиции. В какой-то степени, он почти дословно совпадает с началом
канонического Евангелия от Иоанна. «В начале был Логос» (Логос — слово, разум).
Дело в том, что «логос» имеет два значения. Здесь предпочтительнее перевод
«разум» в смысле «знание», но вместе с тем это и «слово». Очевидно, в древних
языках вообще понятия «слово», «разум» и то, что обозначено этими словами — не
различались (то, что мы переводим как «вещь», «предмет» — понятие о предмете и
слово — все это обозначалось в древних языках одинаково). Поэтому вероятно, что
слово «логос» в Евангелии от Иоанна имело все три значения.
Самый ранний текст, который содержит эти мысли — Мемфисский трактат— должен быть
датирован временем наиболее ранних египетских текстов, III тыс. до P. X. В таком
случае, ему почти пять тысяч лет. Это настолько плохо умещается в наши
представления об истории религии и о том, насколько медленно шло развитие от
политеизма к монотеизму, что многие ученые подвергают сомнению такую датировку.
Тем более, что сама история трактата достаточно сложна. Надпись на граните,
которая сохранила текст, гласит, что он переписан с древнего папируса, который
стал истлевать, и поэтому в VIII веке до P. X. фараон повелел переписать его на
камне. Дальше начинаются проблемы с датировкой и формой языка, на которой он
написан 1.
--------------------------
1 Две работы великих египтологов, посвященные тексту, появились в начале нашего
века. Это работы Дж. Г. Брэстеда «Философия мемфисского жреца» и А. Эрмана,
одного из самых крупных египтологов, автора замечательного древнеегипетского
словаря. С тех пор написано много, но эти публикации сохраняют свое значение.
328
Этим текстом в России занимался наш великий египтолог и богослов, член Собора
РПЦ, Б. А. Тураев. Он был одним из гонимых в тогдашнем русском православии
людей. Этим можно объяснить то, что большая часть архива Тураева исчезла;
сохранилась лишь первая часть исследования, но пропала вторая часть этой книги —
собственно перевод текста 2. Есть даже подозрение, что кто-то из окружения
Тураева напечатал части его книги от своего имени, чтобы спасти учителя; в те
времена это делалось. Именно перевод Мемфисского текста тогда нельзя было
напечатать. Но сейчас есть много переводов на западные языки, так что нетрудно
познакомиться с его содержанием.
В тексте речь идет о том, что все боги (в том числе и боги, которые ведают
разумом) произошли от одного Бога, от того, кто объединяет Разум и Язык. Для
обозначения каждого из этих богов используется термин «Птах». Речь идет о том,
что из Первоначального (того, что соответствует Логосу в Евангелии от Иоанна)
произошло 8 птахов, в том числе и величайший из Птахов, величайший из воплощений
Бога — Сердце и Язык, или Обладатель Сердца и Языка, который создал все сущее.
Есть сильное подозрение, что монотеизм этого типа был древнее, чем последующий
египетский политеизм. Вообще, идея, что политеизм, многобожие — изначальная
форма религии, никак не доказана. Мы принимаем на веру некоторые представления о
том, что архаично, а история все время заставляет нас отодвигать многие идеи все
дальше в глубь тысячелетий.
С этой точки зрения можно переосмыслить последующую египетскую традицию. Дело в
том, что в Египте представление о Боге, который является воплощением Разума (в
какой-то степени — Языка и, позднее, Письма), развивается; меняется и его имя. В
последующей египетской традиции Бога уже не называют Птах, его называют Тот. Тот
— покровитель Разума, Мудрости, Премудрости, один из главных египетских богов.
Мне кажется возможной мысль, что это связано с последующей гностической коптской
традицией, уже христианской. Объясню, что я имею в виду. Бог Тот был
покровителем последующих тайных эзотерических учений, которые более или менее
плавно переходят в учения гностические. Позднейшее название всего этого —
герметическая традиция, но уже в эллинистическое время то, что связывалось с
Тотом, становится традицией Гермеса.
Во времена походов Александра Македонского, когда осуществляется религиозный
синкретизм, египетские боги отождествляются с греческими и Тот отождествляется с
Гермесом, а Гермес, как известно, — покровитель гностической традиции.
Это, конечно, не означает, что вся традиция восходит к Мемфисскому трактату или
к позднейшим египетским сочинениям, связанным с Тотом. Происходит постепенное
наслоение последующих влияний. Климент Александрийский во II веке говорит о
сорока двух Гермесовых книгах, излагающих учение, которое мы назвали бы
предгностическим. Можно думать, что часть этих книг действительно отражает очень
старую традицию. По одним данным, их было 42, но в некоторых каталогах библиотек
египетских храмов указывается 35 книг, и мы знаем, о чем была каждая из них —
знаем содержание Гермесовой (или Тотовой) премудрости.
--------------------------------
2 Кстати, хорошо было бы переиздать книгу Тураева (первая часть вышла в 1920 г.,
в издательстве Сабашникова). В этом случае можно было бы поручить кому-нибудь из
молодых исследователей произвести изыскания в архивах. Я нашел в Эрмитаже
несколько документов, но в последнее время архив Эрмитажа пополнился.
329
Очень важна для всего гностицизма проблема дуализма; я имею в виду дуализм
египетского воплощения двух начал— Гора и Сета. Намек на важность идеи
полярности двух аспектов божественного есть уже в Мемфисском трактате, который
позволяет понимать Гора и Сета как два противоположных начала мироздания (что-то
похожее на китайские инь и ян); это идея гностического дуализма, которая еще не
выражена мифологически.
Существует последующая мифология Гора и Сета. Возможно, что мифологический язык
— способ некоторой популяризации сложных понятий, т. е. «опускания» идей элиты,
превращающихся в фольклорные тексты: идея, обратная той, где есть
первоначальные, сравнительно простые вещи, которые мы видим в фольклоре и
которые потом переходят в более сложные идеи. Если действительно некоторые
мифологические понятия — результат популяризации высоких идей, то возможно, что
первоначально было философское учение о дуализме, которое потом превращается в
мифологию Гора и Сета (хотя вероятно и обратное).
Необходимо коснуться и истории древнеегипетской мысли, предгностических
представлений на Древнем Востоке, вопроса о том, как египетские представления
соотносились с ближневосточными религиозными воззрениями. Не буду говорить об
этом подробно, но на основе новых материалов и открытий мы гораздо больше знаем
о том времени, которое в Ветхом Завете описано в книге Исход.
Практически все, что содержится в этой книге, получило документальное
подтверждение, но с одной очень существенной оговоркой: по-видимому, мы должны
принять коэффициент, который меняет хронологию. Та хронология, которая есть в
Библии, не прямо соотносится с историческим развитием Древнего Востока. Это
заметил еще Ньютон во время своих занятий Библией; он первый применил
исследование солнечных затмений для сопоставлений с библейской хронологией.
Ньютон считал, что хронология Библии, по-видимому, достоверна, но при этом нужно
иметь какие-то другие единицы измерения.
Иначе говоря, время, описанное в книге Исход, соответствует середине II тыс. до
P. X. Примерно три с половиной тысячи лет назад начинается интенсивное
взаимодействие той части населения Палестины, которая находилась .частично в
Египте на протяжении нескольких веков и говорила на ханаанейских языках со своим
окружением.
Одним из первых, кто подробно исследовал этот вопрос на основании египетских
источников, был ученик Тураева, академик В. В. Струве, издавший в 1920-е "годы
маленькую книжку «Израиль в Египте», которая до сих пор остается одной из лучших
в этой области. Струве изучал египетские упоминания о народе (или сословии),
которое в вавилонских и других древневосточных текстах называлось «хапир» (или «хабир»).
Итак, это племя (или народ) появляется в египетских текстах в период, когда идет
активное влияние Древнего Востока на Египет. Это сказывается и в мифологии, и в
философии Египта. Египет перестает быть изолированной страной.
330
Очевидно, что происходящее три с половиной тысячи лет назад — это не просто
влияние представлений Древнего Востока, но и взаимовлияние. Египет узнает о
многом в восточных религиях, но и Ближний Восток узнает о египетских знаниях и
представлениях.
Это время, когда формируется представление о Мудрости (в том числе и
дуалистическое представление) в различных странах Древнего Востока. На прошлой
конференции я докладывал о предыстории Мудрости и говорил об особом интересе,
который вызывают хурриты, загадочный народ, родственный нашим северокавказским
народам; в определенный момент времени он был оттеснен на север. Современные
народы Кавказа — это потомки северной окраины ближневосточной цивилизации.
Сейчас нам известны хурритские тексты III—II тыс. до P. X. В них содержится
достаточно много данных о Мудрости как ипостаси главного Бога. Сегодня нам
интересно то, что XIV век до P. X. — время перед религиозной революцией
египетского фараона Аменхотепа IV, принявшего имя Эхнейот (более известно в
форме «Эхнатон»), когда устанавливаются контакты Египта с хурритами. Одна из
наложниц религиозного лидера Эхнейота была хурритской царевной. Для времени
единобожия почти достоверно, что хурритские и египетские наслоения совместились.
Что касается хурритских представлений о Мудрости, их корень, возможно,
индийского происхождения. Хурриты находились в тесном контакте с древнеарийским
(или индоиранским) населением. Следовательно, для этого времени характерен
религиозный синтез древней индоиранской традиции (отраженной в самом названии) с
хурритскими и египетскими воззрениями.
Иначе говоря, древние представления о Мудрости, повлиявшие и на ту традицию,
которую мы знаем по последующим еврейским и угаритским текстам, возникают из
наложения друг на друга того, что развивалось в Египте, на Древнем Востоке, на
Кавказе и в Индии. Все начинается с контакта между разными религиями во II
тысячелетии, которому предшествовало тысячелетие оригинального развития.
|
|
