|
ОБЕЗЬЯНА
О некоторых племенах Южной Азии известно, что среди них были
кланы с тотемами обезьяны. Обезьяну считают своим предком некоторые племена
восточных и юго-восточных районов Тибета. Существует мифологическая версия
происхождения тибетцев от брака ведьмы Багрин-мо (Демоница Ущелья) с царем
обезьян Багрин-по (Демон Ущелья). Потомков этого брака называют
шазадонмар ("едоки мяса с красным лицом"). С превращением буддизма в
государственную религию (при тибетском царе Сронцзангамбо, уМечит в 649) в
систему буддийского миропредставления в Тибете были включены мотивы и сюжеты
местных верований. Тибет стал представляться в виде распростертого тела
горной ведьмы. Версия о происхождении тибетцев от обезьяны в буддийской
обработке приобрела следующий характер: обезьяна - воплощение бодхисатвы Авалокитешвары, ведьма становится воплощением Шри-дэви (тибет. Лхамо). От их
брака родилось шесть обезьян, принадлежащим шести регионам сансары: нарака
(обитатели ада), прета, животные, люди, асуры, боги. Все злое и коварное -
от потомства Шри-дэви, все светлое и благостное - от Авалокитешвары
1.
* * *
Мичит в
мифологии монгольских народов, а также в мифологии алтайцев (Мечин) и других
тюркских народов (Улькер): персонификация звёздного скопления Плеяды.
Название Мечит, очевидно, восходит к слову, обозначающему "обезьяна" (монг.
мечин, множ. ч. - мечит, мичит). На формирование мифов о Мечит оказали влияние
представления, ассоциирующиеся с годом обезьяны (монг. мечин жил, алт. мечин
дыыл) - девятым годом 12-летнего календарного цикла у тюрко-монгольских народов.
Многие приметы года обезьяны - засуха, холодная ранняя зима, заболевания скота,
прежде всего, лошадей и верблюдов, - имеют довольно точные соответствия в
мифологической семантике Мечит
Мечит - демонический персонаж. Считалось, что его
перемещения с земли на небо и по небосводу вызывают невыносимый холод или
жару, сезонные недомогания людей и животных, различные неприятности. По
представлениям ойратов (элетов), с его исчезновением весной бледнеют лица,
убывают мука в мешках и масло в посуде, худеет скот. Мечит (Улькер) некогда жил
на земле, на которой, по одним версиям, царило вечное тепло, по другим -
лютый мороз; по некоторым вариантам, Мечит вызывал снегопад, напускал голод и
мор на скот. Мечит, спящего в золе или на льду (связь со стихиями жары и
холода), хотели раздавить верблюд и корова, которая опередила верблюда, но
Мечит выскользнул из-под её раздвоенного копыта и, разделившись на шесть звёзд,
поднялся на небо, откуда зимой посылает холод. В алтайском варианте мифа Дьетиган (Большая Медведица), спустившись с неба, поручает коню раздавить
Мечит, однако коня опережает корова. Ускользающий Мечит распадается на семь
частей, превращающихся в семь демонов; одного из них Дьетигану удаётся
захватить. С тех пор Мечит гонится за похитителеМечит В этом мифе отражён стойкий
мотив о наличии у Мечит первоначально семи звёзд, одну из которых отняла
Большая Медведица. По другим версиям, Плеяды некогда включали 12 звёзд. Одно
алтайское предание повествует о том, что Плеяды и Большая Медведица когда-то
были ханами, имевшими соответственно 7 и 6 звёзд. Второй хан отобрал у
первого одну звезду (теперь она - в хвосте Большой Медведицы), что вызвало
небесную погоню за похитителеМечит Согласно калмыцким поверьям, отнятие звезду
у Мечит спасло мир от гибели, т.к. уменьшило стужу, источаемую Мечит В роли
культурного героя, уничтожающего "избыточные" звёзды (одну, реже - шесть)
Мечит, выступает и Эрхий-мерген.
Согласно более поздним мифам, происхождение Плеяд
связано с семью чудесными искусниками, жену одного из которых захватил злой
хан. Вызволив её из неволи, все семеро стали спорить о мере заслуг каждого в
освобождении пленницы. Поссорившись, они разорвали женщину на части
(находящиеся и ныне на Луне - видны как пятна на ней), а сами превратились в
звёзды. Муж женщины, одна из звёзд, был украден и убит ханом, но воскрешён
товарищами (элетское предание). Халхасская легенда о происхождении Мечит
повествует о семи мастерах - сыновьях Хобульдей-мергена, из которых один
брат, меткий стрелок, целился в Солнце, но промахнулся и стал степным
суркоМечит После этого остальные шесть братьев поднялись на небо в облике
обезьяны (Мечин) 2.
* * *
В мифологии лису
(тибето-бирманская группа) владыка неба Маква послал потоп на землю. Перед
этим он избрал одного человека, выращивающего тыквы, и дал ему свои семена.
Из них выросла огромная тыква. Начался ливень. Тогда человек сделал из тыквы
лодку и взял туда с собой младшую сестру. Они спаслись от потопа, пробыв в
лодке девять дней. Для того чтобы узнать волю Маква, они пустили с горы два
круглых каменных жёрнова, которые соединились. Тогда брат и сестра стали
мужем и женой. От их девяти сыновей возродилось человечество. В мифе
говорится, что эти сыновья женились на небесных девушках, а также на
обезьянах.
* * *
Арсури [арзюри], в
мифологии чувашей - дух, хозяин леса, леший. Представлялся в разных обликах.
В одних мифах его считали обезьяной , которая щекоткой доводила до смерти
заблудившихся в лесу людей, вырывала у них зубы. Очень боится воды, любит
ездить на лошадях, поэтому его ловят, намазав спину лошади смолой. По др.
мифам, Арсури — души уведенных в лес и брошенных там больных, увечных,
престарелых; души убитых и похороненных без исполнения традиционных
предписаний, непоминаемых; души внебрачных младенцев, брошенных в лесу,
овраге; покойников, чьи останки не погребены. В нек-рых мифах Арсури с
большой головой и покрыт шерстью, а глаза с просяное зернышко, в др. — с
черным лицом, длинными волосами, четырьмя глазами: два спереди и два сзади,
три руки, три ноги. Представляли также высокой женщиной с большими грудями,
длинными (до земли) волосами. Арсури человеч. облика, боится собак, зверей,
которые гложут кости; его можно отогнать, бросив в него хлебом. Археол.
памятники свидетельствуют, что образ Арсури широко был распространен в среде волж. суваро-болгар (скульптур. изображения из бронзы) 3.
* * *
Павиан был священным
животным Тота, бога мудрости, счета и письма в египетской мифологии. В
древнейший период истории Египта павиану отводилась роль ведущего в
праздниках фараона, позднее эти функции были перенесены на Тота.
* * *
Европейские языки фиксируют карнавальную (в терминах христианства -
"дьявольскую") природу обезьяны. Во французской традиции обезьяна
ассоциируется с любовью (ср. у Даля обезьяниться - "любезничать,
волочиться, миловаться"); нем. Affenliebe -
"безрассудная любовь"; английские и немецкие идиомы to carry the monkey, to suck the monkey,
to have a monkey on the back, einen Affe haben, sich einen Affe kaufen, - объединены одним значением:
"быть пьяным", "быть навеселе", "под мухой".
* * *
Платон в "Горгии" упоминает трикстера Терсита среди
"других мерзавцев из простого звания" (525 d). Говорит это Сократ в речи о
Смерти и Аиде в диалоге, посвященном риторике. В "Государстве", в мифе Эра
(так же непосредственно связанного с темой Смерти) вновь появляется Терсит,
"всеобщее посмешище", выбирающий себе в Аиде облик обезьяны (620 с). О Терсите рассказывает Гомер в "Илиаде" (II, 212-277): "Вечно искал он царей
оскорблять, презирая пристойность, / Все позволяя себе, что казалось смешно
для народа. / Муж безобразнейший, он меж данаев пришел к Илиону; / Был
косоглаз, хромоног; совершенно горбатые сзади / Плечи на персях сходились;
глава у него подымалась / Вверх острием, и была лишь редким усеяна пухом. /
Враг Одиссея и злейший еще ненавистник Пелида, / Их он всегда порицал; но
теперь скиптроносца Атрида / C криком пронзительным он поносил...".
* * *
Артимидор, "Сонник" ( II в. н.э): "Обезьяна
означает человека коварного и обманщика. Псоглавая обезьяна имеет то же
значение, а вдобавок приносит "священную" * болезнь, ибо это животное
посвящено Селене так же, как, по словам древних, и эта болезнь" (II,
12)4.
-----------------------
* Священная болезнь - эпилепсия
* * *
"Физиолог" (II - IV вв.
н.э.), памятник, возникший на греческом языке и в многочисленных
переводах распространенного почти у всех народов христианского Востока:
О
диком осле и обезьяне
Есть другое свойство у дикого осла.
Физиолог говорит, что он находится при царях, и 25 числа месяца фаменот
узнают от дикого осла, что наступило равноденствие. И когда взревет 12
раз, узнает царь и двор, что наступило равноденствие. Подобным образом и
обезьяна - когда помочится семь раз за ночь, значит наступило
равноденствие.
Толкование.
Дикий осел - это дьявол; поскольку ночь, то есть народ
язычников, равна стала дню, то
есть народу пророков и взревает
дикий осел, то есть дьявол. И обезьяна есть образ того же дьявола, ибо
имеет начало, а конца не имеет, то есть хвоста. И дьявол, не имеющий
конца, прямого и доброго, в начале одним из первых ангелов был, концом
же своим не оказался хорош. И обезьяна, не имеющая хвоста, нехороша, ибо
безобразно для обезьяны не иметь хвоста.
Хорошо говорит Физиолог о диком осле и обезьяне 5.
* * *
Ренессанс обожал обезьяну. "Воплощение нечистой силы, аналог шута, но в
то же время поэта, художника и ученого — как «обезьян природы» (simia
naturae), постигающих ее через подражание ей (Боккаччо
без тени иронии пишет: «Я прямо признаю поэтов обезьянами и
считаюблагороднейшим делом достигать
искусством того, что производит всейсвоей
мощью природа»), она, вероятно, по праву может считаться самым
метаномическим существом во всем символическом зверинце, подобно
тому как и в настоящем зверинце обезьяна в клетке вызывает всегда
совершенно особое, по-своему драматическое чувство. Низший уровень душевной
жизни, тот уровень, что роднит человека с животным, проступает в ее
образах с надрывной, на грани отчания, остротой. Как в луврском
«Умирающем рабе» Микеланджело (1513; в каменном нон-финито постамента,
в его нарочито грубой фактуре виднеется обезьянья морда) либо в
«Мартышках» Брейгеля (1562).
Кажется, что фатальная ограниченность
обремененного телом
духа — в контрасте с его запредельными чаяниями — и вся
связанная с этим тоска отчуждения яснее выражается именно столь физиогномически родственной, но все ж не своей, животной мордой, чем
человеческими образами и аллегориями (представим себе, что Брейгель
изобразилбы не прикованных цепями мартышек,
но человека в клетке на фоне тех же
щемяще-свободных, но недоступных морских далей — вряд ли картина от
этого выиграла бы). Не будь никаких обезьян в природе вообще,
Ренессансих, по-видимому, обязательно выдумал
бы, настолько насущно-важнымиоказались они
для его арт-умозрений, составив символический и куда более
популярный аналог кентавра, которого, в отличие от обезьяны,
нельзя было нарисовать с натуры. Творческий интеллект выражает тут свои
плотски-духовные метания, озарения и тупики с подкупающей
откровенностью. Традиция живет и у Рембрандта: в портрете его друга,
поэта и мецената Яна Сикса (1654)23 тоже есть,
как и в мраморе «Раба» Микеланджело, скрытая
«обезьяна искусства»: проступая в волосах, она кажется привязанной к
шляпе, словно непосредственно рождается из головы поэта. К тому же
образыРенессанса усеивает и масса вполне
обыденных обезьян, обычно прикованных к гире или просто к стене согласно
распространенному житейскомуили, раз речь
идет об арт-пространстве картины, аллегорическому навыку.
Экзотические существа позволяют острее ощутить, ощутить-в-произведении — хотя, впрочем, и в жизни, в том случае, если мы
жалеем их уже не через раму, а сквозь клетку — феномен «человека и
зверя», метафизическиеграницы тела, равно и
животного и человеческого6.
ССЫЛКИ
1 Огнева Е. Д. Тибетская
мифология// МНМ. Т. 2, М., 1992, с. 506-511
2 Неклюдов С. М. - Там же, с. 160-161
3 Чувашская энциклопедия:
http://www.enc.cap.ru
4 Артемидор. Сонник. СПб.,
1999, с. 171-172.
5 Физиолог. СПб, "Наука",
2002, с. 153-154.
6
Соколов
М.Н. Время и место. Искусство Возрождения как перворубеж виртуального
пространства. М., 2002, с. 89
Иллюстрации:
http://pro.corbis.com
|
|
