|
На следующей странице:
Ричард
Онианс. На коленях богов
К.Г. Юнг
Магические свойства головы и черепа
человека
(Из
статьи "Символ превращения в мессе")
К.Г. Юнг.
Ответ Иову. М., 1995, с. 279-285.
(за
OCR спасибо А.М.)
«Vas... oportet esse rotundae figurae: Ut sit artifex huius mutator firmamenti
et testae capitis, ut cum sit res, qua indigemus, res simplex, habens partes
similes, necesse est ipsius generationem, et in corpore habente similes partibus...
proiicies ex testa capitis, vedelicet capitis elementi hominis et massetur totum
cum urina...» (Сосуду... надлежит быть круглой формы, дабы был художник
преображающим твердь и черепную коробку; коль скоро искомая нами вещь есть вещь
простая, простые же части имеющая, то и порождать ее следует в теле с подобными
частями... из черепа выводи ее, то бишь их головного
элемента человека, и пусть размачивается все мочой...)119
280
Мы вправе задаться вопросом, насколько буквально следует
понимать этот рецепт, и в данном отношении весьма поучительной мне кажется
история, о которой повествует харранитская книга Ghâya al-hakîm.
Яковитский
патриарх Дионисий I рассказывает, что в 765 г. некий предназначавшийся в жертву
человек настолько перепугался при виде окровавленной головы своего
предшественника, что ударился в бега и подал жалобу на харранских жрецов Аббасу,
правителю Месопотамии. Те были жестоко наказаны. А в году 830-м халиф Мамун,
обращаясь к харранским послам, заметил: «Вы, несомненно, те самые люди, с
которыми имел дело отец мой, Рашид». Так вот, если верить Ghâya, то в качестве
будущей жертвы харраниты намечали светловолосого человека с темно-голубыми
глазами. Его заманивали в некий храмовый чертог, где погружали в чан,
наполненный сезамовым маслом. Выбраться из сосуда он не мог, лишь голова его
торчала над поверхностью. В таком положении он оставался сорок дней, получая все
это время в пищу лишь смоченные в сезамовом масле смоквы. Воды ему не давали ни
капли. В результате подобного обращения тело жертвы истощалось до предела и
становилось мягким как воск. Пленника часто окуривали благовониями, произносили
над ним всевозможные магические заклинания. Дело кончалось тем, что пленнику,
чье тело по-прежнему оставалось погруженным в чан с маслом, отрывали голову у
первого шейного позвонка. Затем голову, обернув хлопчатобумажной тканью,
выставляли в специальную нишу на кучку пепла от сожженных олив. Ее снова
окуривали благовониями, после чего голова могла якобы предсказывать засухи и
урожаи, смену династий и иные грядущие события. Глаза ее будто бы могли видеть,
только вот веки больше не двигались. Голова открывала им даже самые сокровенные
их мысли. Перед ней ставились также вопросы научного и технического характера120.
-------------------------------------
119 1. с, р.
151. По этому вопросу см. 1. с, pp. 127, 128, 130, 149.
120 Dozy et
De Goeje, Nouveaux Documents pour l'étude de la religion des Harraniens.
1883, p. 365.
281
Конечно, в позднейшие времена настоящая человеческая голова, по всей видимости,
была заменена бутафорской, искусственной подделкой, однако идея всей этой
церемонии, особенно если сопоставить ее с приведенным выше отрывком из Liber
Quartorum, свидетельствует как будто о том, что изначально харраниты
практиковали подлинные человеческие жертвоприношения. Впрочем, представление о
таинственной голове значительно старше харранской школы. Уже у Зосимы философы
именуются «чадами золотой головы»; у того же автора нам встречается так
называемый «круглый элемент», обозначаемый буквой омега. Символ этот вполне
можно истолковать как голову, поскольку и в Liber Quartorum круглый сосуд
связывается с головой. Помимо этого, Зосима упоминает «наибелейший камень, в
голове пребывающий» (ton pany leycotaton lithon ton encephalon)121. В
конечном счете, все эти идеи восходят, по-видимому, к отрубленной голове
Осириса — голове, пересекающей море, что связывает ее с идеей воскресения. В
позднейшей алхимии «голова Осириса» также играет заметную роль.
В этой связи
заслуживает упоминания легенда о Герберте Реймсском (ум. 1003), ставшем
впоследствии папой Сильвестром II: считалось, что он владеет некоей золотой
головой, служащей ему в качестве оракула. Герберт входил в число величайших
ученых своего времени; он известен как один из посредников, чьими трудами
арабская наука стала достоянием Запада122. Возможно ли, чтобы первый
перевод (восходящей к харранитам), Liber Quartorum принадлежал именно ему? К
сожалению, у нас мало надежд твердо доказать эту гипотезу.
Кое-кем уже
высказывалось предположение, что голова-оракул харранитов связана с
терафимами древнееврейской традиции. Согласно раввинам, первоначально
терафимы представляли собой либо отрубленные человеческие головы (черепа), либо
их искусственные подделки123. Терафимы держались в доме в качестве
своего рода пенатов (множественное число,
---------------------------------
121 Berthelot,
Alch. Grecs. III, xxix, 4, а также I, iii, 1, и III, ii, 1.
122 Thorndike,
A History of Magic and Experimental Science. I, p. 705.
123 The
Jewish Encyclopaedia. 1906, XII s. v. «Teraphim».
282
как и в случае с ларами и кабирами). Гипотеза о том, что то были именно головы,
опирается на 1 Цар. 19, 13, где описывается, как Мелхола, жена Давида, положила
терафима в постель мужа, чтобы обмануть посланцев Саула: «Мелхола же взяла
статую и положила на постель, а в изголовье ее положила козью кожу и покрыла
одеждою». Выражение, переведенное словами «козья кожа», с языковой точки зрения
темное: оно даже дало повод истолковать терафимов как «козлов»! Но речь тут
идет, скорее всего, о какой-то плетенке из козьего волоса, наподобие парика: это
лучше согласуется с картиной покоящегося на постели человека. Наше предположение
можно подкрепить и другим свидетельством, позаимствованным из одной легенды,
которая включена в собрание мидрашей XII века и напечатана в Die Sagen der Juden
M. И. Бен-Гуриона. Здесь мы читаем следующее: «Терафимы были идолами, а делались
они так. У человека, который должен был стать первенцем, отрубали голову и
вырывали на ней все волосы. Затем голову посыпали солью и помазывали елеем.
После этого брали небольшую медную или золотую табличку, запечатлевали на ней
имя идола и клали отрубленной голове под язык. Голову выставляли в специальном
покое, возжигали перед ней свечи и поклонялись ей. И если кто-либо падал перед
ней на колени, голова, случалось, начинала вещать и отвечала на все задаваемые
ей вопросы»124.
Перед
нами явная параллель к харранитскому ритуалу отрубленной головы. Вырывание волос
при изготовлении терафима представляется немаловажной деталью, поскольку оно
равнозначно скальпированию или бритью и, таким образом,— мистерии возрождения.
Мне кажется вероятным, что в более поздние времена при отправлении того или
иного обряда обновления лысый череп прикрывался каким-нибудь париком: нечто
подобное сообщается о древних египтянах.
--------------------
124 Micha
Josef bin Gorion, Die Sagen der Juden. 1935, p. 325. Мое внимание к этому
преданию любезно привлекла д-р Ривка Шерф.
283
Можно почти не
сомневаться, что эта магическая процедура — первобытного происхождения.
Ниже я приведу фактический материал, которым обязан южноафриканскому писателю
Лауренсу ван дер Посту, прочитавшему в 1951 г. лекцию в Цюрихе.
Племя, о котором пойдет речь,— ветвь великого народа свази, входящего в
бантуязычную группу. Когда несколько лет назад умер старый вождь племени,
наследовал его сын, молодой человек, обладавший слабым характером. Очень скоро
он выказал себя никуда не годным правителем, и его дядья созвали совет старейшин
племени. Они пришли к выводу, что необходимо сделать что-либо, дабы добавить
своему вождю силы, и обратились за советом к знахарям племени. Последние
подвергли того «лечению», которое оказалось, однако, безрезультатным. Состоялся
второй сбор старейшин, на котором было решено потребовать от знахарей дать вождю
самое сильное «снадобье», поскольку политическая ситуация становилась
критической, а авторитет и престиж правителя стремительно падали.
Знахари принялись за
выполнение поставленной задачи. Исходным материалом для изготовления «снадобья»
был избран некий двенадцатилетний юноша, сводный брат вождя. Однажды вечером
один из колдунов отправился на пастбище, где тот присматривал за скотиной, и
завязал с ним беседу. Затем он насыпал себе на ладонь немного порошка из бывшего
при нем рога и при помощи тростинки вдул этот порошок в уши и нос юноше.
Очевидец рассказывал мне, что после этого юноша начал шататься как пьяный и под
конец упал наземь, содрогаясь всем телом. Его отнесли в реке и привязали к
корням росшего на берегу дерева. Вокруг него посыпали тем же порошком, при этом
колдун приговаривал: «Этот человек не будет больше питаться ничем, кроме земли и
кореньев». Юноша оставался в русле реки девять месяцев. Некоторые говорили, что
для него была сооружена клетка, в которой его часами держали, погрузив клетку в
реку, чтобы вода омывала его тело и отбеливала ему кожу. Другие рассказывали,
что видели его ползающим в реке на четвереньках. Но все были так напуганы, что,
хотя в каких-нибудь ста ярдах от того места находилась миссионерская школа,
никто не отваживался приближаться к юноше, за исключением лиц, ответственных за
исполнение ритуала. Все были единодушны в том, что по истечении девяти месяцев
прежде
284
хорошо упитанный и здоровый юноша стал похож на зверя, а кожа его побелела. Одна
женщина рассказывала: «Глаза у него были белыми, и тело было белым, как белая
бумага». Приблизился срок, когда юношу должны были умертвить, и в крааль вождя
был призван один старый знахарь: ему поручили пойти посоветоваться с духами
предков. Исполняя поручение, тот отправился в крааль для скота и имел там беседу
с духами. Выбрав одно животное, он зарезал его и затем вернулся в хижину вождя.
Там ему передали останки убитого тем временем юноши: сначала голову — в
специальном мешочке,— затем большие пальцы руки и ноги. Знахарь отрезал нос, уши
и губы убитого, смешал их со «снадобьем» и варил все это в надтреснутом глиняном
горшке, подвешенном над огнем. По обе стороны от горшка он воткнул в землю по
копью. Затем все присутствующие — двенадцать человек, включая вождя,— склонились
над горшком и стали глубоко вдыхать поднимавшийся над ним пар, обмакивать пальцы
в варево и облизывать их. Это делали все, за исключением матери юноши, которая
также присутствовала. Хотя она и вдыхала вместе с другими пар, обмакивать в
варево пальцы она не захотела. Из останков убитого юноши старый знахарь
изготовил так называемый «хлеб» для удобрения посевов племени.
Хотя
данный колдовской обряд и не представляет собой собственно «мистерию головы», он
все же имеет много общего с упоминавшимися выше магическими церемониями.
Благодаря длительному погружению в воду тело жертвы доводится до истощения,
превращается. Жертва убивается. Важные части головы выступают главными
ингредиентами «укрепляющего» снадобья, предназначенного для вождя и его
ближайшего окружения. Тело жертвы перерабатывается в некий символический «хлеб»,
который, в свою очередь, мыслится как «укрепляющее снадобье» для посевов
племени. Весь обряд в целом есть процесс превращения, ведущий к своего рода
новому рождению после девятимесячного инкубационного периода, проведенного в
воде. Лауренс ван дер Пост полагает, что цель «отбеливания»125 —
усвоение маны белого
-----------------------------
125 Ср.
Алхимическое «альбедо» и вышеупомянутого «homo albus».
285
человека, обладающего политической властью. Я согласен с этой точкой зрения, но
хотел бы еще заметить, что во многих местах раскраска белой глиной означает
превращение в духов (предков) — подобным образом неофиты в стране нанди (Кения)
«делаются незримыми», расхаживая в переносных конических хижинах из травы —
демонстрируя тем самым свою незримость.
Почитание черепа широко распространено среди примитивных народов. В Меланезии и
Полинезии почитаются главным образом черепа предков: они позволяют вступать в
общение с духами или же служат в качестве оберега, защитного палладия, как,
например, голова Осириса в Египте. Черепа играют заметную роль и в качестве
священных реликвий. Мы далеко уклонились бы от нашего предмета, если бы стали
подробно разбирать здесь первобытный культ черепа, поэтому я отсылаю читателя к
существующей на этот счет литературе126. Хотел бы только заметить,
что отрезанные уши, нос и уста представляют (pars pro toto) всю голову:
на этот счет известно множество примеров. Равным образом есть множество примеров
того, как голова или ее части (мозг!) используются в качестве магической пищи
или средства для удобрения полей.
Для
алхимической традиции особое значение имеет тот факт, что представление о
пророчествующей голове было распространено и в Греции. Так, Элиан рассказывает127,
что Клеомен Спартанский хранил голову своего друга Архонида в горшке с медом и
советовался с ней как с оракулом. То же самое рассказывалось о голове Орфея128.
Онианс очень верно подмечает, что в эпоху, когда сознание отождествлялось с
thymos и phrenes, помещаясь в груди или в сердце,— современному
«бессознательному» соответствовала помещавшаяся в голове psychē. Вот почему
оказываются столь меткими слова Пиндара, назвавшего душу «aiōnos eidōlon»
(образом эона): ведь коллективное бессознательное не только сообщает «оракулы»,
но и с незапамятных времен олицетворяет собой микрокосм, отражение макрокосма.
--------------------------------
126 Hastings,
Encyclopaedia of Religion and Ethics. VI, p. 535 f.
127 Varia
Historia. XII, 8.
128 R. B.
Onians, The Origins of European Thought. 1951, p. 101 ff.
|
|
