Обман ( Славяне )
На следующих страницах:
А. Махов. Дьявол обманывает человека - человек
обманывает дьявола
А. Игнатенко. Обман в контексте
исламской культуры
Ю. Разинов. Как
возможен самообман
С. М. Толстая
Славянские древности.
Этнолингвистический словарь под ред. Н.И.Толстого.
Т. 3. М., 2004, с. 457-460.
ОБМАН — магический прием,
используемый для защиты от нечистой силы,
болезней и других опасностей; имеет как акциональное, так и вербальное выражение,
т. е. может быть либо действием, совершаемым с целью ввести в заблуждение адресата,
либо неправдой, сообщаемой с той же целью.
В ю.-слав. традиции широко применялись
основанные на обмане ритуалы защиты новорожденного в семьях, где «не живут»
(т. е. умирают в младенчестве) дети. Для
того чтобы злая судьба (смерть) не унесла
новорожденного ребенка, ее старались обмануть, изобразив дело так, что родился не ребенок, а волчонок или дьяволенок (отсюда
защитные «звериные» имена типа серб. Вук
'волк'), что ребенок не родился, а был найден (ср. болг. «защитное» имя
Найден) или
куплен (т. е. это не тот, кого должна забрать
смерть), что ребенок родился не в этом доме,
а в другом, у других родителей.
С желанием обмануть смерть и обеспечить себе возможность рождения новых детей связан ю.-слав. обычай, запрещающий
матери, у которой умер первый ребенок, участвовать в похоронах, ходить на кладбище,
оплакивать его, носить по нему траур и т. п.;
напротив, нередко ей предписывалось выражать радость и веселье, участвовать в праздничных хороводах, петь, носить украшения
вопреки общим предписаниям, действующим
в период траура (см. Вак.ПО:154; Мал.ПОБ:91). С этой же
целью женщины, у которых умирали дети,
следующие роды старались совершать в ином
месте, в окружении других лиц, иным способом, чем предыдущие: например, уходили
рожать в сени (рус.) или в дом, где все дети
были живы и здоровы (словац.); роды принимала не повитуха, а муж (босн.); рожать
надо было в медный таз (в.-серб., Ант.АП:
134); бабка, приняв ребенка, подавала его
в избу, стоя к двери задом (рус., нижегород.,
Зел.ОРАГО 2:751) и т.п. Ради обмана злой
судьбы новорожденного первый раз кормила не мать, а другая женщина, крестили не
прежние кумовья, а новые (случайные, встреченные), после крещения возвращались домой иной дорогой, вносили ребенка в дом
не через двери, а через окно, и т. п. Иногда,
чтобы предотвратить смерть новорожденного, мать разыгрывала сцену смерти ребенка,
изображала свое горе, громко оплакивала его
(имитация смерти в случае тяжелой болезни
ребенка практиковалась и у вост. славян).
Эффективным считался не только акциональный, но и вербальный обман смерти:
когда рождался мальчик в семье, где умирали дети, повивальная бабка кричала во весь
голос: «Слушайте, люди и народы! Родила волчица
волка всему миру на знание, а ребенку на здоровье!» (СЕЗб 1934/50:35-36). В серб.
области Метохия был обычай, по которому,
когда в семье после нескольких подряд девочек рождался долгожданный мальчик, следовало распустить слух, что снова родилась
девочка, — это должно было защитить новорожденного от смерти (Раск. 1987/49:67).
Мотив «чужого ребенка» («подмены
ребенка») объединял несколько видов защитных ритуалов. В течение семи дней возле
роженицы вместо ребенка лежал запеленатый валек для белья. Прежде чем первый
раз уложить младенца в колыбель, туда клали какое-нибудь живое существо — курицу,
петуха или кошку, чтобы они, а не ребенок,
стали возможной жертвой злых сил.
Чтобы обмануть судьбу, сразу после рождения ребенка повивальная бабка или мать
выносили его на дорогу, на перекресток,
на мост, к церкви и т. п. и там оставляли,
дожидаясь в укрытии, чтобы какой-нибудь
прохожий подобрал ребенка; нашедший становился кумом или объявлял себя родителем,
продающим своего ребенка, а мать становилась покупателем (ю.-слав.). По обычаям
вост. Сербии, такому ребенку давали магическое имя Живан, Живорад, Живко или
Живана, Живка; в районе Мосни на место, где
лежал подброшенный ребенок, клали завернутый в пеленку молот, «чтобы несчастье
ударило в него» (ГЕМБ 1958/21:252). Болгары чаще называли «подброшенных» детей
Найден (Марин.НВ:159).
Случалось, что родители инсценировали
продажу своего ребенка в другой, благополучный дом: «продавали» ребенка соседям
за некоторое количество муки (босн., СЕЗб
1925/32:385); приглашали в дом красивого
здорового парня и просили, чтобы он «купил» ребенка у отца; парень брал ребенка
на руки и платил золотой или серебряной
монетой (босн., GZМ 1907:490). У сербов
такие дети часто получали имя Продан или
Продана (Раcк. 1994/77-78:54-55). Если
«продажа» или просто передача новорожденного в благополучный дом совершалась тайно, то она превращалась в кражу: ребенка
втайне от домашних уносили в какой-нибудь
дом и держали, пока родные не узнают, где
он, и не заберут его (болг., СбНУ 1900/16-17:224).
459
Символическая купля—продажа детей
известна и вост. славянам. У русских Вологодской губ., «если предшествующие дети у
родителей умирали, то практикуется мнимая
продажа детей, состоящая в том, что родители дают несколько копеек лицу, у которого
дети растут сильные и крепкие. Этот человек берет деньги, покупает в церкви свечку
и ставит ее тому святому, имя которого дано
мнимо-купленному новорожденному. В жизни и покупщик и ребенок обоюдно зовутся
мнимыми: кум, кума, божат, божатка» (Иван.
МЭВ:111). В Пензенской губ. подавали ребенка с ломтем хлеба в окно нищему, после
чего женщина выходила к воротам и покупала младенца у нищего за две или четыре
копейки (Зел.ОРАГО 2:968).
На обман демонов были рассчитаны у сербов такие «отвращающие» имена детей, как
Мртвак («мертвый»), Кривою («кривой»),
Малко («маленький») и т. п. С этой же
целью ребенка до определенного времени
(а иногда и всю жизнь) называли не настоящим его именем, данным при крещении,
а другим, чужим именем, причем девочка
могла носить мужское имя, а мальчик —
женское, ребенок, рожденный в христианской семье, мог носить мусульманское имя
или наоборот. Мотив обмана лежит
также в основе запрета хвалить ребенка,
особенно новорожденного, и предписания
ругать его, называя его безобразным, «гадом» и т. п. Как разновидность
обмана может
пониматься и обычай «кувады»: во время
родов муж роженицы ложился в постель и
изображал родовые муки, отвлекая внимание
злых демонов от жены и ребенка.
С целью обмана судьбы-смерти, когда после
похорон снимали покрывало с зеркала, сначала к зеркалу подносили кошку и лишь
после этого разрешали смотреть людям;
когда переезжали в новый дом, первой в дом
пускали кошку, надеясь, что подмена человека животным обезопасит человека.
С помощью обмана южные славяне защищали близнецов, «однодневников» и «одномесячников» от гибели, грозящей им, по
народным верованиям, в случае смерти их
«двойника». Оставшегося в живых отводили на кладбище и символически погребали,
присыпая землей, или же он ложился в гроб,
скрещивал руки на груди и изображал покойника, а затем вылезал из гроба, оставляя
вместо себя какую-нибудь свою вещь или
предмет, имеющий одинаковые с ним размеры: мерку роста — нитку, прут, специально изготовленную в его рост свечу. В центр.
Болгарии в могилу опускали камень соответствующего веса со словами: «оставляю
тебе камень, он будет тебе братом». Иногда
в гроб клали черного цыпленка или щенка.
При этом заключалось новое «побратимство», с новым лицом, вместо умершего (БЕ
1989/2:20). В Косово в случае двух смертей
в одном доме в течение года, что, по поверью, грозило третьей смертью, обманывали смерть тем, что при вторых похоронах
в гроб клали тряпичную куклу, как бы заменяющую третьего покойника (Vuk.SК:312).
Обман болезней (демонов болезней) широко
использовался в медицинской магии:
чтобы обмануть лихорадку и сбить ее с пути,
больной уходил из дому пятясь, прятался
в бане, конюшне, сарае, или же выходил из
дома и затем возвращался, ступая в свои же
следы; уходил ночевать к соседям много ночей подряд (ю.-слав.); уходил из дома тайком, оставляя лихорадке послание: «Дома нет,
приходи вчера» (такими же словами защищались от нечистой силы, например, домового)
или «Такого-то нет дома» (у русских при
море скота вывешивали сообщение, что в деревне нет ни коров, ни овец, ни лошадей);
прикидывался больным, изображая приступ
лихорадки, чтобы настоящая болезнь прошла
мимо; изображал из себя покойника: обмазывался сажей или грязью и забирался в яму,
где лежал неподвижно и не отвечал на «призывы» лихорадки, пока ей это не надоедало
и она не оставляла его в покое (вятск.); выходил из дома и накрывался корытом: лихорадки, думая, что он лежит в гробу, проходили мимо (сибир.); ложился в специально
выкопанную яму, а затем его протаскивали
через расщепленный прут шиповника, после
чего прут закапывали в яму, веря, что закапывают болезнь (болг.),
и т. п.
В отношениях с нечистой силой обман
признавался действенным средством: в заговорах демонов заманивали в нездешние
места обещанием богатых угощений и всяческих услад; льстивыми обращениями старались отвлечь внимание от себя и отослать
прочь; изображали себя несчастными, убогими, нечистыми, зловонными и т. п., чтобы
напугать враждебную силу и защитить себя.
В быличках о ходячих покойниках популярен сюжет о
покойном муже, досаждающем
своей вдове: женщина садится на пороге,
расчесывает волосы и наряжается, пришедший покойник спрашивает, куда она собирается, а жена отвечает, что идет на свадьбу —
брат с сестрой женится или сын с матерью
и т. п. (см. ВСЭС:189). Чтобы уберечь от
демонов невесту, которая особенно подвержена порче, на свадьбе, когда приезжают за
невестой, сначала выводят «ложную» невесту (хорв., ГЕМБ 1927/2:23).
460
У всех славян известен фольклорный
мотив обмана смерти. В Полесье рассказывают быличку о том, как один человек,
желая обмануть смерть, сделал себе вращающуюся кровать: когда смерть приходила и
становилась в ногах, он поворачивал кровать,
и смерть оказывалась в головах. Но в конце
концов человек понял, что смерти не миновать: «крути не крути, а треба умерти».
Вербальный обман (сообщение неправды)
был одним из способов отгона градовой тучи.
В зап. Сербии при появлении тучи женщины с одного края села, с одной горы кричали женщинам, живущим на другой горе,
и спрашивали, в какой день недели в этом
году был Юрьев день. Ответ должен был
быть неправильным, следовало назвать один
из предшествующих дней, тогда туча оказывалась обманутой и поворачивала в обратную сторону.
Значительно реже использовался обман в
продуцирующей магии. Например, сербы во
время крашения пряжи считали полезным
рассказывать какую-нибудь небылицу, заведомую неправду, тогда дело удавалось лучше
(СЕЗб 1934/50:16), ср. серб. выражение:
немоj да ме фарбаш 'не обманывай меня',
букв.: «не надо меня красить». У всех славян считается, что ложь благоприятствует
разведению домашней птицы. Сажать птиц
на яйца старались скрытно от посторонних.
Чтобы защитить наседку и ее потомство, рекомендовалось «кого-нибудь обмануть, лучше
всего священника» (Славяноведение 1994/5:63). Предпочитается также сажать наседку
на яйца от чужих кур, которые следует выменять у соседей или украсть,
выпросить, прибегнув к какой-нибудь лжи.
Широко известно также суеверие, по которому обман оказывает положительное воздействие на процесс литья колокола: когда
начиналась отливка, распускали заведомо
ложные слухи, чтобы колокол получился
звучным (укр.. ЕЗ 1898/5:192; рус., Зел.
ОРАГО 3:1012; пол., ZWАК 1879/3:127).
Вместе с тем в народной этике ложь и обман
получают однозначно отрицательную оценку и расцениваются как грех. По з.-бел.
поверью, «хто на гетом сьвеци лже, то на
том сьвеци ходзиць, язык высалапиўшы»
(Fed. LВ 1:223). По полес. поверьям, если
«нечестная» невеста скроет свой «грех» и
наступит на дежу (вместо того, чтобы обойти ее или перепрыгнуть), это грозит большой бедой: хлеб, замешенный в этой деже,
не будет удаваться, семь лет земля не будет родить («невеста свой хлеб притопчет»),
скот погибнет, «дети не будут жить», в семье
не будет ладу и т. п.
В сказках, легендах, быличках обман —
один из популярных мотивов; с помощью О.
хитроумные герои достигают своих целей,
избегают опасностей и побеждают врагов и
соперников. В слав. паремиологии и фразеологии теме правды и лжи посвящено множество пословиц, поговорок, клишированных
выражений и формул. Лексика лжи и обмана обнаруживает связь с мифологическими
мотивами, ср. рус. просторечные обозначения: обмикулить. объегорить, подкузьмить, обволхвить и т. п. (см. в частности:
Усп.ФР:139-140).
Лит.: Толстая С. М. Магия обмана и чуда
в народной культуре / / Логический анализ языка.
Истина и истинность в культуре и языке. М.,
1995:109—115; она же. «Ако се деца не држе»:
магические способы защиты новорожденных от
смерти // КСК 2002/7:55-87; Усачева В. В.
Ритуальный обман в народной медицине // ЖС
1996/1:29-30.
|
|
