На следующих страницах:

Ханна Аренд. Организованная вина

Т. Нестерова. Фашистская мистика:
религиозный аспект фашистской идеологии

 

 

 

Л. Н. Бровко


Христианство и национал-социализм.

Мировоззренческий излом


Переходные эпохи в социальном измерении: История и современность. -

М.: Наука, 2003, с. 351-377.

 


С момента появления фашизма после первой мировой войны как идеологии и как движения отношения между ним и церковью, между его германской разновидностью (национал-социализмом) и христианством складывались достаточно сложно. Их мировоззренческое противостояние было очевидно с самого начала. Однако ситуация существенно осложнилась в 30-40-е годы, после прихода Гитлера к власти, когда национал-социализм стал господствующим политическим и идеологическим течением. Тогда Германия переживала трудные, кризисные времена социального, нравственного, мировоззренческого излома, который охватил все слои общества. Ужас положения состоял в том, что страна, называвшая себя христианской и жившая, казалось бы, по христианским канонам, стала проповедовать совершенно противоположные нормы, фактически отбросив христианство. На волне национал-социалистского переворота происходила переоценка всех привычных ценностей и представлений. И это касалось не только нацистских идеологов и членов национал-социалистистской партии. На сторону нацистов перешла значительная часть общества, включая отдельных, особенно протестантских, теологов. Новая расистско-языческая идеология вместе с христианством вычеркивала самое ценное в нем - его нравственное содержание.

Однако не все немецкое общество, находившееся (вопреки кажущемуся единству) в разобщенном состоянии, поддерживало новое мировоззрение. И это было совершенно естественно, так как нацисты, с помощью "революционных" религиозных лозунгов ставя под сомнение христианские нормы и принципы, пытались разрушить ту основу, на которой почти два тысячелетия существовала значительная часть человечества, в том числе немцы.

Несмотря на конформистские и откровенно пронацистские настроения, распространенные в церковных кругах, часть верующих и пасторов неизменно подчеркивали свою верность христианству. Именно они спасли его честь, выдержав жестокое противостояние с режимом. И именно в их среде появились принципиально новые, актуальные и по сей день теологические концепции, в которых отмечены неукоренившийся характер христианской цивилизации, формальное усвоение немецким народом (да и не только им) христи-
351

анства, что в итоге привело к фашизму. Подчеркивалась пропасть между истинным и реальным, между христианскими ценностями и тем, что под ними понимали люди, фактически находясь на уровне суеверий.

Таким образом, происходил поиск внутри самой христианской церкви, переживавшей не лучшие времена, по сути глубокий кризис, не только институционный (организационный и конфессиональный), но и мировоззренческий - кризис самого христианства, поскольку именно на фоне христианской цивилизации возникло такое чудовище, как фашизм 1.

Без особой натяжки можно утверждать, что человечество с момента своего возникновения не выходило из кризиса, который циклически воспроизводится историей и имеет причудливые выходы в современность. Даже при оптимистическом взгляде на некоторые мировые процессы, мы и сегодня наблюдаем все те же насилие, террор, идеологическую конфронтацию, все ту же конфессиональную борьбу. И сегодня «не счесть призывов от возведения в ранг единственных, исключительных "своей" этничности, "своего" национализма, "своей" веры» 2.

Несмотря на тысячелетнее распространение мировых религий, на наличие многочисленных церковных институтов, речь и по сей день идет о неготовности мирового сообщества к восприятию и усвоению нравственных принципов, проповедуемых этими религиями, в первую очередь христианством. Весь ход мировой истории свидетельствует о поисках мировоззренческого соответствия человеческой натуре в зависимости от того, что в тот или иной период вкладывалось в это понятие. Мы наблюдаем лишь тенденцию к нравственному совершенствованию и постижению основ христианства, время от времени прерываемую возвратом на исходные позиции. Как правило, такие мировоззренческие откаты совпадают с системными, охватывающими все жизненные сферы кризисами.

Известный немецкий философ А. Вебер (1868-1958), наряду с другими исследователями, отнес начало очередного системного кризиса к последней трети XIX в., когда народы Европы утратили внутренний стержень - духовность, когда возобладали рационализм и экономические факторы, приведшие к мировым войнам, к фашизму 3. Фашизм явился мощным проявлением мировоззренческого надлома, разрыва с христианством. Но почему именно Германия попыталась совершить цивилизационный переворот?

Ситуация в Германии в последней трети XIX в. - в рамках системного кризиса - складывалась наиболее жестко. Создание единого государства происходило на фоне становления, а затем бурного развития капиталистических монополий, что, в свою очередь, способствовало радикализации германского общества, его делению на враждебные классово-партийные группировки. Страна еще не успела насладиться плодами прогресса, национально-государственным величием, а уже наступало новое социальное время, заявило о себе рабочее движение, на широкую арену политической деятельности, как грозная сила, выходил марксизм.
352

Новое национальное самосознание немцев формировалось на фоне общих болезненных процессов в Европе, на фоне прагматического насаждения собственных государственных и общественных моделей, на фоне все усиливавшейся конфронтации, приведшей к первой мировой войне, изменившей массовое сознание людей в сторону культа насилия, жестокости и радикализма. К тому же Германия потерпела поражение в этой войне и возникло чувство отчаяния и жажды справедливости. Результатом явился фашизм - модернизированная попытка создать государство особого типа, "примирить" все слои общества жестким прессом демагогии и террора, подчинить их государству ради интересов империалистической выгоды, национального величия и завоевания в конечном счете - мирового господства.

Изначально большинство паствы, т.е. немецкого народа, свято поверив вождю, поддержало национал-социалистский режим, тем более что Гитлер заявил о своей приверженности христианским церквам и христианскому мировоззрению. Но на практике очень скоро выявилась враждебность нового режима по отношению к церкви. Впрочем, иначе и не могло быть. Целью фашистского государства являлась унификация общества, в том числе церкви, под новыми национальными, расистскими знаменами, что в корне противоречило христианскому мировоззрению.

Церковь в Германии была представлена двумя конфессиями - протестантской (Немецкая евангелическая церковь) и католической, подчиненной Ватикану. Она прошла трудный путь реформации, когда Мартин Лютер своим тезисом об оправдании верой, о прямом контакте человека с Богом фактически поставил под вопрос необходимость самого института церкви, несмотря на желание верующих сохранить церковь единой, вызвав конфессиональный раскол 4. Основные положения проповедей Лютера, в том числе о двух царствах (небесном и земном), нацисты использовали для оправдания исключительной роли своего - террористического - государства и своей борьбы с христианством, провозгласив себя преемниками Лютера.

На фоне системного кризиса и распространения гипертрофированных националистических настроений Отто Бисмарк попытался (правда, безуспешно) реформировать церковь, создать на основе протестантизма единую церковную систему, включив в нее достаточно автономную католическую церковь (католицизм представлен в южных и юго-западных областях Германии). С этой целью был объявлен знаменитый "культуркампф" против католицизма 5.
353

Нацисты пошли еще дальше, когда гласно или негласно пытались не только подчинить церковь государству, создать единую немецкую государственную церковь, но и вместо христианства насадить новую псевдорелигию, что явилось, в известной мере, отражением новых, секулярных тенденций, наблюдавшихся во всем мире начиная с рубежа Х1Х-ХХ вв. Под влиянием судьбоносных открытий в науке (атом, теория относительности и т.д.) повсеместно усилились антирелигиозные настроения: общество все более отвергало мистику и клерикализм. Философские и теологические концепции этого времени (Ницше (1844-1900), Шпенглер (1880-1936), Макс (1864-1920) и Альфред (1868-1968) Веберы и т.д.) по-своему отражали всю сложность общественной мысли и умонастроений в Германии 6. Тот же А. Вебер, хотя и утверждал, что цивилизация требует "просветления сознания" и освобождения от всяческих суеверий, что люди хотят вырваться из догматических рамок, жить "новой, открытой всему миру жизнью", тем не менее при всем своем атеизме советовал обратиться к первоначальным корням христианства, т.е. к очищению христианства от последующих наслоений 7.

Но были и те, кто отвергал христианство, пытался независимо от вероисповедания "взрастить новое единение, новую телесную субстанцию духа". Героем этого поколения, этого общественного слоя стал Фридрих Ницше, которому, по словам того же А. Вебера, было присуще "чувство телесности, основанное на одухотворенной материальности самосознания" 8. На философии Ницше стоит остановиться подробнее, так как она явилась, по-своему аккумулируя сложное и противоречивое время, источником последующих, часто взаимоисключающих философских и теологических концепций, первоначальным источником нацистского отторжения христианства.

С одной стороны, философия Ницше отражала потребности нового времени, стремившегося покончить со средневековой мистикой, с другой - свидетельствовала о наступлении новых кризисных явлений, нового мракобесия, еще более страшного, чем в средневековье. Ошибка или недомыслие Ницше состояла в том, что он пренебрег христианством вместе с его стержневой, нравственной основой, именно поэтому нацисты сделали Ницше своим героем. Отдельные же христианские философы и теологи трактовали философию Ницше как мечту человека о свободе. Таким образом, Ницше стал идеологом разных философских и теологических направлений, оказал особое, двойственное, влияние на немцев, на их восприятие окружающего мира, на их организационное и мировоззренческое противостояние, которое столь остро проявило себя в период фашизма 9.

Ницше по-своему ощутил наступление новой безрелигиозной эпохи и пытался дать рациональное, научное объяснение мира. В его философии отразилось ощущение силы и жажды исторического взлета объединенной Германии, ее мощных нереализованных возможностей - возможностей каждого немца. Одновременно в философии Ницше чувствовался страх перед новой эпохой, перед но-
354

выми социальными процессами, поднимающими на сцену мировой истории низшие слои, и желание повернуть время вспять - время общественной иерархии и аристократизма. Ницше искал истоки новых социальных процессов, помимо прочего, в христианстве. В его бурном, истерическом отрицании христианства отразился психологический надрыв эпохи. Стремление противостоять ее прагматическому, материалистическому содержанию в итоге привело его к оправданию и возвеличиванию реакционно-романтических устоев прошлого, к конструированию новых, столь же реакционных идей.

В своем знаменитом труде "Антихрист" (1888) философ дал уничтожающую критику христианства, что послужило основой для последующих нацистских мировоззренческих ухищрений. Он назвал христианство религией тьмы, слабости и отказа от жизни, а церковь - лживой и фарисейской: "Христианство - самая острая форма вражды к реальности, какая только до сих пор существовала"10.

С аристократических позиций, с позиций некой касты избранных, свободных духом, сильных и независимых, он критиковал слабое и демократическое христианство - христианство нищих духом, завистливых и мстительных, руководствующихся ложными принципами равенства, "равных прав" низших слоев - так называемой чандалы 11. Ницше подчеркивал, что мир должен быть устроен на иерархических началах: во главе каста избранных (сильных и свободных) и каста слабых и посредственных у основания (некий вариант государства Платона). К тому же "демократизм" христианства с его равными правами в потустороннем мире и защитой слабых и униженных приводит к анархии и революциям. Избранными станут только те народы и племена, полагал Ницше, которые смогут отречься от христианства и создать новых языческих богов, новую веру, ориентирующую человека на радость жизни, делающую его раскрепощенным и свободным. Эта вера откажется от ориентации на загробный, потусторонний мир (что, по мнению Ницше, является абсолютной фикцией и ложью). Эти идеи, в частности идея о новом язычестве - идея об отказе от нравственных принципов христианства, были восприняты нацистами. В этом смысле их мировоззрение не изначально - оно родом из прошлой эпохи.

Такие понятия, как "грех", "вина", "искупление" и т.д. Ницше считал ложными, надуманными жрецами от христианства, исключительно с целью утверждения своей власти, своего могущества. Выдумкой "иудея Савла" (апостола Павла) Ницше считал и легенду о воскрешении Христа, и легенду о том, что Христос возложил всю вину человечества на себя (Ницше утверждал, что Христос взял на себя только собственную вину за политический бунт). Павел виновен, по мнению Ницше, в том, что сконструировал принцип равных возможностей спасения в потустороннем мире, что обезоруживает человека в реальной жизни: он перестает жить, а лишь готовится к потусторонней жизни, по существу - к фикции.
355

Таким образом, христианство в данной интерпретации - религия не реальной жизни, а потустороннего мира. Помимо того, что она лжива и больна, утверждал Ницше, эта религия гетто, так как человек находится в постоянном страхе перед страшным судом - бесчисленные тексты с угрозами грешному человеку лишают его радостей в жизни. К тому же все это противоречит основным евангельским заповедям любви и всепрощения. Возможно, под воздействием такого рода философии католическая церковь на рубеже Х1Х-ХХ вв. отказалась от одного из своих основополагающих догматов - догмата о грозном и карающем Боге. Отныне и по наши дни в трактовке католических теологов Бог - исключительная субстанция добра и безграничной и всеохватывающей любви.

Ницше считал, что Христос своим появлением на земле, своей жизнью, своей земной практикой уже искупил грехи человечества, закрыл брешь между Богом и человеком. Вопрос о греховности человека отпал, таким образом, сам собой, и в этом смысл Евангелия, не зря же в нем нет понятия греха и вины.

Несмотря на столь резкую критику христианства, Ницше по-особому относился к самому Христу, с явной ностальгией по раннему христианству, по романтическим иллюзиям, незапятнанности и чистоте. Эти мотивы на протяжении всей истории христианства неоднократно встречались и встречаются у теологов разных направлений, не избежали их, как увидим ниже, и теологи рассматриваемого периода, прежде всего - идей отказа от потустороннего мира, потустороннего Бога, явно инициированные временем и его новыми потребностями.

По Ницше, если и был когда-либо настоящий христианин, то это - Христос (единственный в своем роде), и тот умер на кресте. Слабый и болезненный, он "смертью смерть попрал", что явилось доказательством его силы. Христос руководствовался любовью, добротой и всепрощением: это также удел сильных духом.

Свободный человек у Ницше еще не был заражен расизмом и антисемитизмом, несмотря на отдельные антииудейские выпады автора, часто возникающие в пылу научной полемики. Было чуждо ему и понятие "крови", чистоты расы. Это понятие взяли на вооружение новые "реформаторы" - национал-социалисты, прежде всего Гитлер и Розенберг.

Тем не менее нацистская идеология многое переняла у Ницше: идею воли к жизни - она же воля к власти, деление общества на касты и тенценцию к новому язычеству - бесконечное превознесение силы духа и мощи человека, освобожденного от оков христианской морали. Нацисты с радостью восприняли отрицание христианства (в тонкости философии Ницше они, разумеется, не вникали). Мировоззренческое заимствование постепенно подготавливало выработку политической линии по отношению к немецкому обществу, в том числе к верующим.
356

В своем отрицании христианства нацисты многое позаимствовали у других известных философов - француза Ж.А. Гобино (1816-1882) и англичанина Х.С. Чемберлена (1855-1927), апологетов расовой идеи - идеи избранной расы. Сказалось влияние столь популярного в социальной философии XIX в. дарвинизма, где по-своему отразились веяния времени, необходимость приспособиться к стремительно наступающему новому, безрелигиозному, рациональному миру - миру науки.

Чемберлен, в частности, полагал, что самосознание нации формируется и сохраняется благодаря ощущению чистоты крови. В своей знаменитой книге "Основы 19-го века", вышедшей в 1899 г. в Мюнхене, Чемберлен писал, что "раса поднимает человека над собой, наделяет его необычайной, почти сверхъестественной энергией, выделяет его как индивидуума из хаотического смешения народов, собранных со всех концов света. Густая кровь, незримо текущая в жилах", вызовет бурный расцвет жизни, будет способствовать будущему 12.

Согласно натуралистическим, извращенным понятиям Чемберлена, арии уже спасли человечество во времена "еврейского разложения" эпохи падения Рима, и, вообще, все, что было достигнуто созидательного в истории, вся величайшая культура - это дело рук арийцев, единственной опоры мирового развития. Здоровые и мужественные дети природы (арийцы) привнесли в западную цивилизацию доселе никому неведомое представление о свободе, раса с их подачи стала священным понятием, гарантией от безродного и вненационального хаоса. Евреи же - негативная расовая сила, "контрраса".

Чемберлен, как и Ницше, признавал Христа, утверждая, что самой важной датой в истории человечества было его, Христа, рождение. Однако Христа он "сделал" арийцем, утверждая, что в нем не было ни капли еврейской крови, и поставил его во главе борьбы с евреями, воевать с которыми нужно не с помощью ненависти и подозрительности, а с помощью недосягаемого арийского превосходства. Как известно, нацисты перешагнули через все возможные границы умственных рассуждений своих учителей. Но подходили они к этому постепенно.

В 20-е годы, в своей основной книге "Майн Кампф", неоднократно, без изменений, переиздававшейся массовыми тиражами, А. Гитлер еще не осмеливался открыто отрицать правомерность существования христианских церквей, особо подчеркивая - как положительный фактор - позицию обеих конфессий в первую мировую войну, их поддержку родины и государства 13. Он отмечал, что есть церковники и верующие, которые служат нацистскому движению. К тому же. Гитлер считал, что из тактических соображений (и такая позиция во многом определяла его церковную политику в дальнейшем) не следует портить отношения с церковью и вносить раскол в ее ряды.
357

Он не скрывал, что намеревается реформировать церковь по национальному признаку, но полагал, что это в компетенции не политиков, а великих реформаторов, время которых еще не наступило.

Однако основные, нравственные идеалы христианства в книге Гитлера уже были "размыты", несмотря на заверения в совершенном к нему почтении. Вся книга Гитлера - гимн немецкой нации, немецкой крови, расе и ее чистоте, что абсолютно противоречило интернационалистским мировоззренческим основам христианства. Грехи против крови и расы являются самыми страшными грехами, писал Гитлер, "нация, которая предается этим грехам, обречена" 14.

Противоречило христианству и объявление борьбы еврейской нации, международному еврейству. Гитлер выказывал откровенное недовольство по поводу того, что "в еврейском вопросе обе конфессии занимают не соответствующие чаяниям народа, действительным потребностям религии позиции". По мысли Гитлера, это совершенно недопустимо, так как именно евреи на протяжении веков стремились "раздробить" христианскую церковь, поссорить конфессии, да и сейчас хотят вовлечь "наше движение (национал-социалистское. -Л.Б.) в религиозные споры" 15.

Другое понимание пользы нации и государству не допускалось. Священники обеих конфессий, думавшие иначе, априори зачислялись в разряд врагов народа, сторонников "гнилого объективизма" и интернационализма. Наряду с марксистами, евреями и демократами особенно в книге фюрера досталось немецким католикам. Любой иезуит, писал Гитлер, прежде всего будет рассуждать об "объективной справедливости" и считать ниже своего достоинства "простое чувство национального самосохранения" 16.

Да и немецкие протестанты, считал Гитлер, которые, в силу своего происхождения и традиции, всегда отстаивали приоритет немецкой нации, языка, культуры, защищали немецкий народ - в силу своего догматизма и тех же устоявшихся традиций не воспринимали антисемитизм и самым негативным образом относились к малейшей попытке "освободить нацию от... враждебного окружения (еврейского. -Л.Б.). "А ведь тут речь идет о вопросе, - подчеркивал Гитлер, - не решив которого, все другие попытки возрождения немецкого народа совершенно бесцельны и даже нелепы" 17.

Таким образом, мировоззренческое расхождение с христианством было очевидно с самого начала. Речь в дальнейшем могла идти лишь об отношениях Гитлера с церковными организациями и институтами, которым Гитлер уделял исключительное внимание, выделяя церковный вопрос в качестве кардинального, определяющего судьбу страны и нации.
358

Принципы реформирования христианской церкви на основах крови и расы окончательно сформулированы в знаменитой книге ведущего идеолога нацистской партии Альфреда Розенберга "Миф XX века", увидевшей свет в 1930 г. Розенберг вообще был готов отказаться от христианства, заменив его на так называемое новое язычество, - идея, позаимствованная у Ницше, которую поддерживал Гитлер. Как утверждал Геббельс, Гитлер, несмотря на свою религиозность (у него была своя религия. - Л.Б.), был абсолютным антихристианином 18. И это была правда, несмотря на то что публично он утверждал, как правило, обратное.

В "Мифе XX века" в основном повторялись идеи, уже высказанные Гитлером в "Майн Кампф", в частности постулировалось понятие так называемой органической правды, позаимствованное Розенбергом у Х.С. Чемберлена. Если народ (читай - германцы) живет по законам этой правды, что сказывается на его культуре, искусстве и прочей жизнедеятельности, именно такой народ является мощным двигателем прогресса и преобразователем мира. Руководствоваться "органической правдой" - значит, служить "расово-объединенной народной общности" 19, целеустремленной, сильной и всегда здоровой.

Остальные народы живут по законам "неорганической правды" или "контрправды". Прежде всего, это касается азиатской расы и, как считал Розенберг, ярчайшего ее представителя - еврейского народа.

Розенберг, следуя за Гитлером и предшественниками-философами, подчеркивал, что евреи сначала внесли хаос и сатанинский дух в эллинистическую и римскую эпохи, а затем (через свою "религию сострадания" и ее разлагающие понятия "вины" "греха" и т.д.) распространили свое влияние на Европу, на христианское мировоззрение населяющих ее народов.

Истоки "декаданской", или, как он ее называл, "вакхической" культуры христианства Розенберг якобы нашел у этрусков, народа, населявшего в древности Апеннинский полуостров, история которого, прежде всего письменность, таит в себе и по сей день много загадок. Отыскать истоки этой культуры (а заодно и расшифровать письменность этрусков) пытался видный немецкий ученый А. Грюнведель, однако вскоре оставил эту идею ввиду явной ее несостоятельности и псевдонаучности 20. Теперь же "вакхической" культурой занялся Розенберг.

Вообще вся книга Розенберга - компиляция, новых для того времени идей в ней мало. Его оппонент, теолог В. Кюннет, всегда резко критиковавший труды Розенберга, назвал эту книгу "гимновым озвучанием силы" 21, отметив, что сам метод Розенберга абсурден и избирателен, автор избегает примеров из действительности, уводит читателя в мир германских саг и сказаний (причем специально подобранных саг), постулируя примат ложных этнических ценностей нордической расы.
359

Но именно на постулате крови и расы построена вся теория Розенберга. Розенберг утверждал, что раньше по вине христианства "история человечества была историей, лишенной жизни", а настоящая история начнется лишь тогда, когда у всех хватит смелости "признать противоречия между кровью и кровью". "Сегодня, - писал он, - рождается новая вера: миф крови ... понимание того, что с ее помощью можно защитить божественную сущность человека... что нордическая кровь представляет ту мистерию, которая заменит старые ценности, заменит и преодолеет их" 22.

Идеи Розенберга взяло на вооружение пронацистское лютеранское движение "Немецкие христиане", возникшее в 1932 г. Однако в отличие от Розенберга его участники по-прежнему называли себя христианами, но вкладывали в понятие "христианство" не адекватный ему смысл, присвоив идею Чемберлена об арийском происхождении Христа и наделив немецкий народ и фюрера божественной, мессианской ролью.

Розенберг был радикальнее "Немецких христиан": он отвергал христианство и церковь вообще, и не только по причине неприятия догматов веры, а еще и потому, что христианская церковь не одобряет идею этнической избранности германской расы. Он выступал категорически против опасных, по его мнению, идей универсализма и равенства, проповедуемых христианством, против поддержки церковью демократических государственных форм правления. Он был убежден в том, что началось возрождение германской расы, которое перевернет всю мировую историю, а главной ее задачей в XX в. считал поиск новой формы немецкой церкви.

До тех пор пока такая форма народным гением не будет найдена, Розенберг советовал немцам готовиться к этому великому событию. Прежде всего, они должны отказаться от всяческого нигилизма и пессимистических настроений, от всяческих сомнений относительно своего национального величия, нужно вновь осознать принадлежность к единой общности. Как и Гитлер в "Майн Кампф", Розенберг через утверждение величия немецкой расы наделяет ее исключительными правами на расширение территорий.

Исследователи спорят, насколько искренними были все эти поверхностные, расистские, оторванные от действительности, надуманные теории. Кто-то считает их "революционной" демагогией, крайним цинизмом, а кто-то полагает, что создатели этих теорий были обыкновенными расистами. Например, довод немецкого исследователя Больмуса в пользу последнего тезиса сводится к тому, что настоящие биологи и антропологи исходят из изменчивости генетических признаков человека во времени. Розенберг же, в частности, как и все расисты, настаивал на наличии у немецкого народа неизменных "генетических расовых признаков", на божественной данности его определенных национальных качеств, прежде всего, разумеется, качеств выдающихся, освященных провидением 23.
360

Очевидно, что Розенберг не отягощал себя поисками научных доводов. Это было чистой воды конъюнктурное политиканство. Вообще "творчеству" первого нацистского идеолога присущ налет некоего реакционного романтизма, Розенберг всегда подчеркивал, насколько его, эмигранта из Прибалтики, поражали исключительное своеобразие немецкой культуры, истории, в особенности, величие древних саг. И он со всей страстью человека, обретшего национальную идентичность, с искренним рвением доказывал и всячески подтверждал свою немецкость. Похоже, что аналогичным комплексом суперполноценности страдал и англичанин Чемберлен, женившийся на дочери композитора Рихарда Вагнера, истинной родиной которого стала Германия.

Любопытно, что в каждом предисловии к очередному изданию "Мифа XX века" Розенберг оговаривал, что в книге представлена его, только его точка зрения. То же самое по поводу книги Розенберга в официальных разговорах, особенно с церковниками, говорил Гитлер. На протяжении всего периода фашистской диктатуры "Миф XX века" наряду с "Майн Кампф" являлся главным идеологическим учебником - книгу рекомендовали для прочтения во всех партийных организациях и ячейках Гитлерюгенда. Глава Гитлерюгенда Б. фон Ширах высказывался даже, что путь Розенберга - это путь всей немецкой молодежи 24. Правда, на Нюрнбергском процессе выяснилось, что и сам Ширах, и многие другие нацистские лидеры книгу не читали или не осилили до конца. Тем не менее на всех нацистских сборищах этой книгой награждали, а сам автор в 1937 г. был удостоен за свой труд Национальной премии.

Думается, комментарии Больмуса относительно того, что Гитлер мало понимал в эрзацрелигии Розенберга, а потому медлил с провозглашением "мифа крови" в качестве официальной идеологии, мало убедительны. По сути, ведь идеи Розенберга были его собственными идеями. Другое дело, что, став у руля традиционно христианской страны, Гитлер вынужден был тактически приспосабливаться и лавировать, громогласно заявлять о приверженности его правительства основным христианским ценностям и желании опереться на обе конфессии. Однако тотчас после прихода в 1933 г. Гитлера к власти его политика в отношении церкви резко изменилась.

Бывший соратник Гитлера по партии, позднее разочаровавшийся в национал-социализме, Г. Раушнинг записал ряд откровенно антихристианских высказываний главы третьего рейха в ходе так называемых застольных бесед25. Здесь перед нами предстает другой Гитлер - "философ", "художник", "реформатор", конструирующий свою грандиозную фантасмагорическую картину мира. Фюрер вещал о смене христианской цивилизации цивилизацией третьего рейха, полагая, что в истории общества, как в истории Земли раз в 600-700 лет происходят глобальные знаковые перемени 26. В XX в. такой глобальной переменой должно стать наступление эры ариев, богочеловеков, людей сильных, свободных, красивых и жес-
361

токих (вспомним идею Ницше о сверхчеловеке, хотя в отличие от нацистских идей она еще имела некое этическое наполнение: он подразумевал сильных, смелых и свободных людей - аристократов духа). "Нам не нужны люди, которые таращатся в небеса, - провозглашал фюрер, причудливо смешивая идеи Ницше и Лютера. - Нам нужны свободные люди, которые осознают и ощущают Бога в себе" 27.

Гитлер подчеркивал необходимость выведения особой "породы" людей, именно "породы", которая, помимо чистоты арийской крови, должна обладать и особыми качествами. Он даже говорил об отмене таких понятий, как "нация" и "народ", поскольку в процессе исторического развития (здесь он всегда подчеркивал благотворное влияние войн), по его мнению, и нация, и народ распадаются на "мякоть" (нежизнеспособных) и собственно "породу", которая будет формироваться не только из немецкого народа, но и из лучших представителей всей арийской расы. В этом Гитлер видел суть "революционных" перемен на земном шаре, осуществить которые провидением предназначено лично ему, фюреру.

Свои "этические" требования Гитлер сформулировал следующим образом: "Слабых следует вышвыривать прочь. В моих орденсбургах вырастет молодежь, от которой содрогнется мир. Я хочу, чтобы молодежь была жестокой и неустрашимой, склонной повелевать и применять силу... мужественно переносить любую боль. У нас не должно быть никаких слабостей, никаких нежностей. Ее глаза должны вновь загореться блеском великолепной, вольной хищности" 28. Только так, разглагольствовал фюрер, можно окончательно изменить природу людей, одомашненных за прошедшие тысячелетия прежде всего усилиями христианства. Национал-социалистское движение даст толчок этим переменам, станет его мотором. Следует все подчинить этим переменам и отбросить все, что мешает, - марксистов, евреев, масонов, церковь.

"Либо мы - либо... церковь. Никакого сосуществования быть не может. Одно исключает другое, - заявлял Гитлер, - что одна вера, что другая - все равно. У них нет будущего. По крайней мере, в Германии". В своих застольных беседах он подчеркивал, что, несмотря на необходимость тактического мира с церковью, это не удержит его "от того, чтобы искоренить христианство в Германии, истребить его полностью, вплоть до мельчайших корешков" 29.

Гитлер не был согласен с "Немецкими христианами", мечтавшими о единой германской церкви, созданной на базе Немецкой евангелической церкви. Он считал, что это пройденный этап - немецкому народу нужна собственная, новая религия. Нужно новое мировоззрение принципиально меняющее цивилизационные основы. "Для нашего народа имеет решающее значение, будет ли он следовать жидовскому христианству с его мягкотелой сострадательной моралью - или героической вере в бога природы, бога собственного народа, бога собственной судьбы, собственной крови" 30.
362

В перспективе, по мнению Гитлера, возможно пришествие богочеловека. Как отмечал Раушнинг, он, конечно, имел в виду самого себя, своего рода нового мессию, призванного возглавить глобальные преобразования на земле, ибо воображал себя посланником "провидения" (именно это понятие, а не слово "Бог" использовал фюрер), Гитлер обещал освободить "человека от духовности, ставшей самоцелью, от грязных и унизительных самоистязаний - химеры, называемой совестью и моралью, и от претензий на свободу и личную независимость, до которых всегда дорастают лишь немногие. Христианскому учению о бесконечно большой значимости каждой человеческой души и личной ответственности я с холодной ясностью противопоставляю освободительное учение о ничтожестве и незаметности каждого человека и его загробной жизни по сравнению со зримым бессмертием нации. Вместо догмы об искупительных муках и смерти божественного мессии - искупительная жизнь и деятельность нового фюрера-законодателя, освобождающая массы верующих от бремени свободы выбора" 31.

Раушнинг считал, что Гитлер верил в то, что утверждал. Несостоявшемуся художнику, возомнившему себя обиженным гением, мир казался большой сценой, на которой он выступал как величайший актер и преобразователь. Огромную роль здесь сыграл Вагнер и древнегерманские саги (реакционный романтизм) - то же, что питало философию Розенберга.

Без всякого налета романтики и особых философских размышлений смотрело на вещи ближайшее окружение Гитлера - Геббельс, Борман и др. Борьбу с церковью они понимали как чисто политическую необходимость, обусловленную соперничеством за мировое господство. Министр пропаганды Геббельс, в частности, утверждал: "Благодаря нашей организованности и строгому отбору мировое господство автоматически достанется нам. На нашем пути стоит одна только церковь. Она не хочет отдавать свое мировое господство, она маскирует его религией... Отсюда сегодняшняя борьба, которую мы должны выиграть и выиграем. Фюрер набросал эти перспективы с большим размахом..." 32

Сам Геббельс был убежден в том, что нужно объявить национал-социализм новой религией, а партию новой - церковью, сожалел, что Гитлер отказался публично объявить о новом, "позитивном" христианстве во главе с фюрером как посланником Бога на земле. Однако легко приспосабливающийся, он чутко реагировал на малейшие мировоззренческие и политические колебания своего шефа и поступал так, как нужно было вождю.

Развернув кампанию по дискредитации христианства, Геббельс вслед за Гитлером объявил его мрачным еврейским порождением, дурно влияющим на немцев, и призвал их к здоровому, светлому и бодрому язычеству. Зная особое пристрастие Гитлера к античности, отмечал разительное отличие здорового, улыбчивого Зевса от бо-
363

лезненного, распятого Христа. Священников Геббельс "награждал" уничижительными прозвищами, их письменные протесты по поводу нарушения прав церкви и теологические сочинения называл "трактатиками", а христианство - мягкотелым мировоззрением, разлагающим германскую армию. 6 июня 1941 г. Геббельс записал в дневнике, что после войны нацисты покончат со всеми евреями, "а церквам беспощадно и ясно дадим понять: в государстве есть только один авторитет - это само государство" 33.

В 1935-1937 гг. были инспирированы специальные процессы против католических священников, главная цель которых состояла в том, чтобы объявить их безнравственными элементами и дискредитировать церковь. Ситуация осложнилась после выхода в свет в марте 1937 г. знаменитой энциклики папы Пия XI "Mit brennender Sorge", в которой осуждались тоталитарный нацистский режим, его антихристианское мировоззрение, нарушение прав человека в Германии, гонения на церковь 34. Как подчеркивалось на Фульдской конференции епископов (главного органа немецкой католической церкви) 1937 г., ситуация явно развивалась в направлении, указанном Розенбергом 35.

Пока еще нацисты изредка поминали Бога, особенно "Немецкие христиане" (хотя и они все чаще отрицали Христа). Гитлер лишь из тактических соображений отказывался открыто объявлять розенберговский "миф крови" в качестве мировоззренческой основы единой имперской церкви.

Эта уловка сослужила службу в годы второй мировой войны, когда церковь понадобилась для оправдания агрессивной политики (под лозунгом защиты родины и свободы от большевизма). Характерна запись Геббельса в дневнике от 16 июня 1941 г., за неделю до нападения на Советский Союз, где, помимо других откровенно циничных заявлений, есть и такое: "Вероятно, мы обратимся к епископату обоих вероисповеданий с просьбой благословить эту войну как войну богоугодную" 36.

Гитлер прямо не запрещал деятельность церквей в Германии, так как в стране со столь долгими христианскими традициями это было бы трудно. Кроме того, он всегда подчеркивал отличие своего движения от безбожного большевизма, и свой поход против Советской России объявил походом против безбожников. Одновременно он сделал все, чтобы подчинить церковь своему контролю. Новую Имперскую евангелическую церковь возглавил ставленник Гитлера Людвиг Мюллер. Были образованы Церковное министерство и Имперский комитет по делам евангелической церкви. Естественная для тоталитарного режима унификация всех сторон общественной жизни была распространена и на церковь. "Церковную проблему надо решать после войны, - писал Геббельс в дневнике 18 августа 1941 г. - После победы нам легко будет путем одной генеральной чистки преодолеть все трудности"37.
364

Во многих городах и селах Германии яростно претворяли в жизнь идею Розенберга: удаляли кресты и распятия из церквей, школ и других общественных заведений, заменяя их на скульптурные изображения народных героев. Национал-социалисты, а также "Немецкие христиане" постоянно разбрасывали листовки в церквях с подобными призывами. Ломали и срывали кресты, распространяли карикатуры на священников 38

Как вспоминал Раушнинг, Гитлер распорядился насаждать новое язычество и поручил министру сельского хозяйства Дарре лично проконтролировать организацию и проведение на селе праздников, выставок, вывешивание стендов, пропагандирующих и оживляющих воспоминания о славном прошлом древних германцев 39.

Гитлера в его рвении поддерживал М. Борман, его заместитель по партии, ярый ненавистник христианской церкви. Именно Борман в июне 1941 г. издал знаменитый указ, фактически предписавший всем гауляйтерам порвать всякие отношения с церковью, а значит, прекратить и всякую церковную деятельность. Примирить противоположные мировоззренческие позиции христианства и национал-социализма было невозможно, да никто этого и не желал.

Католическая церковь в целом достаточно стойко выдержала это противостояние, хотя и была внутренне расколота прежде всего из-за разного понимания сущности христианства, в частности понимания служения Родине и государству - одного из основных христианских постулатов. Еще задолго до прихода Гитлера к власти, несмотря на некоторые симпатии представителей отдельных католических кругов к нацистскому движению, большинство верующих нацизм не приняли.

Водораздел проходил в первую очередь по мировоззренческой, теологической линии. Вместе с тем стоит отметить, что для иерархов, подчиненных Ватикану, при всей их приверженности христианским принципам, всегда были характерны компромиссы, искусная дипломатия. Свидетельство чему - известный конкордат, заключенный в июле 1933 г. с новым нацистским правительством Германии. Речь в нем шла о месте церкви в системе государства, о ее автономии, о взаимном невмешательстве в дела друг друга.

Линию на компромисс поддерживали кардинал Бертрам, глава католической церкви Германии, кардинал Шульте, многие епископы и священники. Однако и компромиссное крыло было разным. Одни были готовы отказаться от христианских постулатов. Другие, как кардинал М. Фаульхабер, при всех тенденциях к политическому сотрудничеству с нацистским режимом, пытались отстаивать христианское мировоззрение.

Именно проповеди Фаульхабера (с конца 1933 г.) знаменовали собой начало прозрения католических иерархов, убаюканных конкордатом 1933 г. Церковь с помощью конкордата сделала все возможное для сохранения своей автономии как в области чисто цер-
365

ковных дел, так и в школьной, университетской сфере и сфере католических союзов. Конкордат этот был особенный, ибо был заключен с антихристианским по своей сути режимом. Отсюда и противоречивые оценки этого документа.

Фаульхабер одним из первых стал говорить о вмешательстве государства в дела церкви, о нарушениях ее прав. Свою позицию кардинал изложил 14 февраля 1937 г. в проповеди в церкви св. Михаила в Мюнхене. "Тысячи сил, - сказал он, - действуют в интересах дехристианизации народа и уничтожения католической церкви". При этом Фаульхабер ратовал за необходимость сохранения конкордата: с конкордатом "мы будем биты", но без него и того хуже - "повалены на землю и биты" 40. Фаульхабер напомнил, что и без конкордата, согласно заповедям, католики обязаны быть верными государству и правительству. Однако у каждого из них есть священное право на религиозную и духовную свободу - право "поступать по совести". Он был убежден, что можно служить одновременно государству и церкви, как отцу и матери.

В Германии тех лет были лояльные к власти католики, блюдущие чистоту узаконенной идеологии от вражеских происков, и были католики-нацисты. Известен пронацистский Чрезвычайный союз католических священников, циркуляр которого от 14 декабря 1939 г. - своеобразный протест против первой энциклики нового (с 1939 г.) папы Пия XII, "Sammi Pontificatus"41. В циркуляре утверждалось, что папа, сочувствуя в начавшейся войне "героическому" и "страдающему" польскому народу, никак не высказал сострадания тысячам немецких мучеников, "порабощенных озверевшими польскими ордами". Далее подчеркивалась враждебность всего католического мира, прежде всего Ватикана, по отношению к Германии. Члены Чрезвычайного союза требовали от немецких епископов защитить права так горячо любимой ими родины и ее народа. Кроме того, они призывали сограждан держаться вместе "в этой кровавой борьбе", к которой их "вынудили враги"42.

Трудно сказать, что здесь от искренней уверенности в собственной правоте, а что от иллюзий, от мистической веры в то, что божественное провидение вершит историю Германии. Ведь писали о том, что сам Бог освятил действия Германии (т.е. войну), которые "соответствуют заповедям господним". Или следующий пассаж: "Было бы грехом по отношению к творческому плану провидения, грехом по отношению к заповедям Бога, если бы мы в этот судьбоносный час не оставались верными нашему народу"43.

Были и другие католики, которые попадали в тюрьмы и концлагеря, так как открыто выказывали свое неприятие фашизма. Именно в их рядах возникла новая концепция государства - не только божьего творения, но и творения дьявола, антихриста, деяния которого, какими бы словами их ни прикрывали, были направлены и против собственного народа, и против христианской цивилизации.
366

Гестапо стал известен антинацистский текст, составленный иезуитами (орденом Иисуса) для священников, посещавших католические семьи. В нем говорилось, что "через демагогию фюрера выражает себя дьявол" и что, если церковь не сможет изменить ситуацию, Германия рухнет в пропасть. В пасторском послании из Мюнстера от 18 февраля 1937 г. выражался протест против насаждения идей, содержащихся в антихристианской книге Розенберга, которую используют в качестве национал-социалистской пропаганды, несмотря на то что ее осудила церковь 44. Дело Гитлера - дело дьявола, подчеркивалось в послании, а он сам его слуга и орудие; у нацистов "Бог на устах, а черт в сердцах".

Все направления деятельности церкви в Германии объединял антибольшевизм. В марте 1937 г., практически одновременно с энцикликой против национал-социализма, была издана папская энциклика против большевизма "Divini Redemptoris"45. Епископы в своих пастырских посланиях высказывались в том же духе. Во всех церквях время от времени возносились молитвы за всех верующих, преследуемых в России и других странах 46.

Фактор антибольшевизма использовал Гитлер, добившись официального одобрения церковными иерархами своего похода на Москву. Впрочем, это вполне объяснимо: воинствующий атеизм советских властей не был для них тайной. Хотя некоторые священники, особенно на местах, пребывали в угнетенном состоянии, мучаясь по поводу освященного церковью в Германии убийства людей, пусть даже и большевиков 47.

Тем не менее в собственной стране церковь в этот период смогла возвысить свой голос в защиту веры и верующих, а это было немало. Часто церковники делали это завуалировано - в форме проповедей и теологических размышлений. Часть священнослужителей, преподавателей теологии и теологов эмигрировала, среди них известный немецкий философ, языковед и теолог О. Розеншток-Хюсси 48.

Одним из самых ярких проповедников в Берлине того времени был Гуардини (Гвардини), немец итальянского происхождения. В 1937 г. вышла в свет его выдающаяся книга "Господь", в которой Гуардини выступил против национализма, против сатанинской гиперболизации личной власти, отстаивая основные принципы христианства - принципы сердечности и любви. Гуардини высказался против ложно трактуемого патриотизма. Именно такого рода патриотизм, по его мнению, привел сынов Израиля, олицетворявших все человечество, ко второму грехопадению.

Идея второго грехопадения - в сущности, ответственности народа (толпы) лежит в основе книги Гуардини. Весьма актуальная в то время для фашистской Германии проблема звучала как обвинение - автор упрекал немцев за приход фашистов к власти, за предательство Христа, за жестокость, алчность, продажность, эгоизм и горды-
367

ню, в частности за сугубо национальные эгоизм и гордыню, - самые страшные грехи. Не случайно в 1939 г. Гуардини был лишен права проповедования и преподавания в Германии.

Гуардини утверждал, что, отказавшись от Христа, народ Иудеи совершил второе грехопадение, что распятие Христа не было предопределено Богом-отцом, к чему приучена мысль верующих, воспринимающих это событие исключительно с точки зрения исхода. "Факт искупления так бесконечно важен для нас, что мы забываем о том. каким чудовищным образом это свершилось, и о том, что так... не должно было свершиться перед Богом и людьми... ужас перед Богоубийством мы утратили полностью. Нам нужно стряхнуть с себя привычку и ощутить всей душой, как... как черствы наши сердца, как жалок отклик"49.

Христос своей жизнью, считал Гуардини, закрыл ту брешь, которая отделяла людей от Бога, искупил их грехи (эта мысль, как мы видели, есть у Ницше). Решение же о распятии Христа приняли люди, предав его. и став недостойными быть богоизбранными. Гуардини подчеркивал, что люди оказались не готовы воспринять идеи о Царстве Божием на земле. Мысль, актуальная и поныне.

Христос остался в полном одиночестве. Его не поняли и предали даже собственные ученики. До Христа Боги представлялись вполне земными 50, часто могущественными и грозными, он же обликом, поведением, речами являл собою нечто действительно принципиально новое, пришельца из иного мира - и мир земной ответил неадекватно.

Развивая католическую концепцию, сформулированную, как отмечалось, в конце XIX в., Гуардини назвал христианство религией сердца. Знаменитую Нагорную проповедь Христа Гуардини считал (и здесь он был не одинок среди теологов) явлением, отличным от обычных норм законности и справедливости, представленных в Ветхом завете. В ней были провозглашены новые нравственные принципы - принципы высокой, требовательной и одновременно жертвенной любви. Отсюда - "возлюби врага своего", "подставь другую щеку", "не клянись вовсе" и т.д. "Конечно, - писал Гуардини, - это выше возможностей человека". "Очистить сердце до самых глубин так, чтобы уважение к достоинству другого подавляло первые признаки пробуждения природной похоти; уничтожить в себе ненависть, вплоть до самых скрытых ее источников; преодолеть насилие свободой, создаваемой любовью; воздавать за зло добром, за вражду - дружеским отношением - все это превосходит человеческие силы". Гуардини подчеркивал, что христианство по сей день остается лишь призывом к новой жизни и не стоит говорить об этом как о свершившемся факте - говорить так, "словно это всего лишь принципы более высокой этики, ставшие со времени Христа общепризнанными"51.
368

Гуардини писал о важности воли, т.е. сознательного выбора, самих людей. Ведь Христос сделал сознательный выбор - это ли не пример? Невозможно и даже опасно, отмечал Гуардини, объяснять все исторической необходимостью и предопределенностью - одним словом, важен выбор каждого человека - личности, думающей личности.

Гуардини обращал особое внимание на важность ответственности государственных деятелей, которые могут сделать много добра, равно как и много зла, если "уподобят свою власть власти сатаны". Этот тезис был явным осуждением нацистского государства, как и произносимые в проповедях Гуардини слова Христа: "...еще не окаменело у вас сердце? Имея очи, не видите? Имея уши, не слышите?"52.

Думается, что Гуардини не случайно столь резко поставил проблему выбора, собственной воли и личной ответственности, по сути, он предупреждал немцев от повторения грехопадения, от его тяжких, сатанинских последствий. Гуардини понимал, что фашизм - следствие кризиса христианской цивилизации.

Книга Гуардини была написана в переломное время и посвящена переломной эпохе в истории человечества. В такие периоды многое зависит от моральных качеств, стойкости и совести человека.

Гуардини подчеркивал, что мессианство Израиля - это самообольщение, что Бог никого не назначал специально избранным народом, не делил людей на эллинов и евреев - таков был ответ Гуардини националистам всех мастей.

В сущности, любая проповедь такого рода, как бы ни пытались церковники найти общий язык с властями, ставила их в оппозицию нацистскому режиму. Это касалось и католической, и протестантской конфессий.

Протестанты во главе с райхсепископом Л. Мюллером в основном поддерживали нацистский режим. При этом все пронацистские группировки протестантов славили Лютера как великого реформатора, борца с католической церковью, как своего предшественника. Известно, что и "Немецкие христиане" всегда подчеркивали, что продолжают великое, незаконченное дело Лютера по созданию сильной национальной церкви. Вера неофитов должна быть основана на понятиях "крови" и "расы", на немецкой народной общности. Лютеровскую идею о святости церковной общины трактовали как святость такой общности. Рекламировали антииудейские пассажи Лютера.

В одной из листовок от 1936 г., повторяя азы Розенберга и поминая Лютера, сторонники новой религии отмечали, что Божественное начало нужно искать в законе жизни человека, в данном случае, немца 53. Немцы - народ сам по себе святой, утверждалось в листовке, их вера свята не по крещению, а по рождению; христианство же противоречит "жизненным законам народа и расы" (читай: законам крови. -Л.Б.}, а значит, чуждо немецкой сути.
369

Однако Лютер в отличие от идеологов религиозных нацистских течений, расширивших земной порядок до таких пределов, что он поглотил все божественное, всегда подчеркивал приоритет Бога, Христа перед земным царством и (при всех своих нововведениях) всегда оставался христианином.

Известно, что в своей книге "О светской власти, в какой мере мы обязаны ей повиноваться" Лютер, пытаясь разрешить "дилемму между Нагорной проповедью и жесткой жизненной реальностью, в которой христианин должен... существовать", вводил понятие "двух божественных порядков" - двух сфер, двух царств. Оба они установлены Богом: "Один порядок делает человека благочестивым. Другой создает внешний мир и препятствует злым делам...". Однако Лютер подчеркивал, что "ни того, ни другого в отдельности недостаточно, ибо без духовного порядка Христова никто не может посредством действия мирского управления стать благочестивым перед Богом..."54.

Светские власти не могут (по Лютеру) распространять свою власть на свободу совести. Рассматривая мирскую власть как необходимую опору жизнедеятельности, в частности в распространении Евангелия, Лютер тем не менее предостерегал ее от всяческой тирании: "Люди больше не будут, не могут, не хотят терпеть вашу тиранию и произвол... Мир уже не тот, каким он был некогда... Поэтому откажитесь от ваших злодеяний и вашего насилия и подумайте о том, чтобы действовать справедливо, не препятствовать слову Божию идти своим путем... Если же вы будете слишком часто обнажать меч, то берегитесь, чтобы не пришел тот, кто заставит вложить его в ножны не во имя Божие"55. Весьма актуальное, несмотря на временную дистанцию, предупреждение фашистам.

Известно, что в конце жизни Лютер, измученный поисками истины, стал консервативнее -'"евангельскую теологию теснила теология власти". Но хотя у него и возникли трудности в понимании соотношения веры и власти, приоритет оставался за центральными принципами - "только Христос, только милость, только вера"56.

Перед своей кончиной Лютер изменился в своем отношении к евреям, осуждал их за то, что "они закостенелы и преисполнены злой воли по отношению к христианской вере, следовательно, принадлежат к царству сатаны". Однако, как справедливо подчеркивает немецкий исследователь Г. Брендлер, "антииудаизм сочинений Лютера основан (в отличие от его еще более ограниченного светского двойника - антисемитизма) не на узком национализме, а на изощренной ментальности священника... Антииудаизм Лютера был лишь частным случаем более широкого явления. Корни его - в общей истории средневековья"57.

Лютер не считал, что какой-то народ может быть объявлен мессианским, тем более на основании "мифа крови", как полагали «немецкие "позитивные" христиане». Антииудаизм Лютера можно объяснить тем, что его раздражала мессианская предопределенность еврейского народа, которой он хотел противопоставить индивидуальную свободу воли, свободу выбора.
370

Не все протестанты восприняли новые "революционные" идеи. Антинацистская струя ассоциируется прежде всего с именем молодого пастора и теолога Дитриха Бонхёффера, который с самого начала фашистского правления подчеркивал опасную иррационализацию нацистских идей 58. В своих выступлениях и докладах (самыми яркими из которых были выступление 1 февраля по радио и выступления в Высшей политической и Высшей технической школах Берлина 7 и 14 февраля 1933 г.) Бонхёффер всякий раз подчеркивал, что Бог (согласно христианской теории откровения) явил себя только во Христе, высшем авторитете и нравственной силе. Государство же и рейх - исторически сложившиеся институты, подчиненные Богу.

Отвергая нацистскую идею о том, что Бог сотворил рейх, Бонхёффер призывал сограждан не проецировать исторически сложившиеся обстоятельства на волю Бога-творца, т.е. все сводить к боготворимому порядку и приписывать конкретным фактам и событиям "метафизический смысл": в противном случае мы придем "к выводу, что всякая реальность хороша"59.

Кроме того, замечал Бонхёффер, если следовать логике "Немецких христиан", "процесс основания государства помещается прямо в рай", а это противоречит и основным принципам христианства, и учению Лютера. А фюрерство, якобы воплощающее народный дух (божественно-метафизическую величину), утверждал Бонхёффер, противоречит христианству вообще из-за его псевдорелигиозных притязаний.

Псевдоавторитету вождя и рейха ("мессианского фюрерства") Бонхёффер противопоставлял истинный авторитет государства и службы ему. Он считал, что нормальное государство и его лидеры, добиваясь истинного, а не ложного авторитета, всегда стремятся к устранению недостатков правового порядка, к усовершенствованию закона и права. Тотальное же государство стремится к расширению сферы своего господства за счет ущемления прав и свобод граждан, и все сферы жизни в таком государстве попадают под его опеку и "закон полиции", т.е. подавления 60. По мнению Бонхёффера, только правовое государство освящено божественной властью.

В христианстве он видел и корни либеральных принципов - свободы и права. Вместе с тем он полагал, что в Веймарской республике недоставало чувства общности или общинности, а ее лидерам - истинного авторитета (на первом месте был индивидуализм, индивидуальные права и свободы). Это привело к культивированию ложной идеи "народного коллективизма", имевшей следствием фюрерство: народ практически добровольно уступил свои права вождю, И Бонхёффер сомневался, что фюрер воспользуется этими правами на благо страны и родины.
371

Осенью 1933 г., в знак протеста против принятия арийского параграфа при возведении священников в сан, в протестантской церкви возник Чрезвычайный союз священников (Пасторский чрезвычайный союз) (на его основе во многих местах Германии возникали свои Чрезвычайные союзы и так называемые Братские союзы). В свою очередь из этих союзов весной 1934 г. пасторы - братья Нимёллеры, К. Барт, Дитрих Бонхёффер и др. образовали Исповедующую церковь (т.е. церковь, исповедующую истинную веру).

Исповедующая церковь заявила о своем праве на самостоятельное и независимое существование в немецком государстве и праве на верность основным христианским принципам. Она настаивала на сохранении христианского мировоззрения и обрядовости, невмешательстве государства в ее дела (собственно, то, на что делал упор католический конкордат).

Подобно оппозиционным католическим кругам, представители Исповедующей церкви выдвинули идею о том, что в Германии образовалось государство дьявола, антихриста. Противостояние Исповедующей церкви с государством было достаточно серьезным. В одном из донесений гестапо говорилось, что члены этой церкви "скорее станут иезуитами, чем признают веру, ориентирующую на немецкий миф"61.

До сих пор еще актуален вопрос, насколько церковь может и должна противодействовать государству, тем более участвовать в сопротивлении. Многие исследователи и церковники считают, что церковь - это особая общественная организация, задачи которой лежат принципиально в другой (не политической) плоскости - в сфере нравственности. Государственные проблемы - это не ее проблемы.

Бонхёффер, однако, полагал, что, если государство проводит безнравственную и антихристианскую политику, задача церкви такому государству противостоять, иначе церковь перестанет быть церковью. Так он понимал служение Родине, так понимал патриотизм. Бонхёффер участвовал в сопротивлении (в кружке Герделера-Штауффенберга) и весной 1945 г. был расстрелян.

В годы фашизма Бонхёффер продолжал писать теологические труды, в частности "Этику", которая осталась, к сожалению, незавершенной 62. Известны его послания к друзьям в форме философских размышлений по поводу наступления нового, 1943 г. Однако основные произведения - письма, записки, стихи, теологические заметки - он написал в тюрьме 63.

Теология Бонхёффера - уникальное явление по степени искренности и правдивости, равно как и по степени идеализма. Постоянное чувство, которое охватывает при чтении Бонхёффера, - это боль и надежда. Надежда на будущее приближение человечества к нравственным христианским ценностям, на будущее прозрение, надежда на будущее вообще. Он создал особенную, пронзительную теологию, пронзительную по чувству ответственности, по чувству вины и боли.
372

Понятие вины, вопреки идеям нацистов, Бонхёффер поставил в центр своей теологии. Каждый человек должен отвечать за беды наций и отдельных людей, независимо от степени своей вины и от количества виноватых. Только когда это происходит, человек приближается к Богу. Признание вины, считал он, это прорыв личности Христа в церковь и реальный мир, это наше соприкосновение с Христом, наша с ним встреча, это - Бог.

Брать вину на себя нужно, подобно Христу, свободно, без сожаления, всякий раз повторяя: "Я виновен в алчности и молчании, когда я должен был говорить, в лицемерии и неправде перед лицом силы и жестокости, в клевете на самых бедных из моих братьев, виновен в неверности и отходе от Христа"64. И хотя Бонхёффер и не называл вещи своими именами, в конкретных условиях эти слова звучали как прямое обличение фашистского режима и тех, кто способствовали его установлению.

Тем более вину на себя должны брать церковные институты, чего, к сожалению, как считал Бонхёффер, они не делали в действительности. Пассивная позиция церкви была, по мнению Бонхёффера, тем более непозволительна, что все свои злодеяния фашисты совершали с именем Христа, кощунственно марая святое имя.

В отличие от Ницше Бонхёффер утверждал, что, только беря вину на себя, человек становится сильным, волевым и свободным, что волю к жизни можно пробудить, не отвергая христианство, а исключительно с его помощью. Христианство не мешает, полагал Бонхёффер, а помогает жить, бороться со слабостями, отчаянием, страхом и по мере их преодоления становиться свободным.

Бонхёффер оспаривал религиозную концепцию, согласно которой Бог силен и всемогущ: Христос не хаотическое далекое и грозное, не абсолют и некая метафизическая величина, не древнегреческий Бог-человек, человек для себя, а "человек для других"65. Бонхёффер считал, что Христос помогает не всесилием, а "силой своей слабости", силой преодоления страданий. Этого нет ни в одной религии, но именно этим Христос и дорог нам - Христос, который, превозмогая боль, добровольно идет на крест, и "как раз и только поэтому он при нас и помогает нам"66.

Христианство, утверждал теолог, в отличие от других религий не является религией спасения, не уводит человека в потустороннее, загробное царство, к культовому образу грозного Христа. Кто так считает, полагал Бонхёффер, - просто религиозный человек, но не христианин. Такого рода религиозность он относил к разряду своего рода суеверий. Христианство, не раз повторял Бонхёффер, - это жизнеутверждающее мировоззрение, не имеющее никакого отношения к потустороннему миру. "Христианская надежда на воскресение отличается от мифологической тем, что указывает человеку, как ему жить на земле"67. Христос находится на земле, рядом с человеком, придавая ему силы не только в горе, но и в радости.
373

Бонхёффер не одобрял людей, которые обращаются к Богу только в беде или перед концом, на грани жизни, что он также считал антихристианской "религиозностью". На исходе дней, полагал он, лучше молчать. "К Богу нужно обращаться в середине жизни, пока ты здоров и силен, а не только в страданиях"68.

Как видно, Бонхёффер обладал своеобразной мировоззренческой позицией. Идея жизнеутверждающего начала была явно позаимствована у Ницше. Бонхёффер предлагал переместить Христа из потустороннего, загробного мира в центр жизни со всеми ее радостями и печалями, достижениями, успехами и преодолениями. Разумеется, это был плод раздумий и по поводу ницшеанской критики и своеобразный ответ нацистам. Но это был и отклик на потребности изменившегося времени.

Особые претензии предъявлял Бонхёффер к народу, толпе, развенчивая нацистские мифы об особой избранности немцев. Теолог задавался тем же, мучившим многих честных людей в Германии, вопросом: почему это произошло? И называл множество причин.

Прежде всего, по мнению Бонхёффера, в Германии не сложилось гражданского общества, которое может сформироваться только из свободной ответственности свободных людей 69. Немцы же всегда отличались скрупулезностью и безответственностью, всегда видели смысл жизни в подчинении общим задачам народа и нации, следуя так называемому долгу. Однако, полагал Бонхёффер, долг должен стать осознанным понятием, осознанным выбором свободного человека - иначе он превращается в слепое подчинение слепым и разрушительным силам.

Безоглядное подчинение долгу, утверждал Бонхёффер, - на грани глупости, которая является, еще одной причиной разгула фанатизма в стране. Она даже более опасна, чем злоба, хотя сама - источник злобы. Глупость самодовольна, всегда готова к нападению, оперирует чужими лозунгами. Переубеждать ее невозможно и даже опасно - это человеческий дефект.

Власть, особенно тоталитарная, всегда нуждается в глупости подданных. Преодолеть ее можно только через внешнее (снятие религиозных и политических оков) и внутреннее освобождение. Под внутренним освобождением Бонхёффер имел в виду ответственную жизнь перед Богом. Он порицал глупость (а ее наличие или отсутствие, по мнению Бонхёффера, не зависит от уровня образования), подражательность, заскорузлость, нежелание и неумение самостоятельно думать. В этом особые черты немецкого национального характера, по его мнению, "заостренного" протестантизмом и его этикой (покорность, прилежание, скрупулезность), сыграли с народом злую шутку - люди единодушно проголосовали за навязанные сверху лозунги.
374

Мировоззренческое и политическое противостояние закончилось не в пользу национал-социалистов. Нацисты воспринимали "национальную революцию" как отказ от христианства и прорыв в принципиально новую, сконструированную ими, величественную и жуткую цивилизацию.

История не раз доказывала и доказывает, что безнравственность и безответственность с их мнимой свободой, авантюризм и жестокость власти закономерно приводят к весьма печальным для ее носителей результатам. Попытка невероятного модернизационного прорыва, осуществленного в фашистской Германии путем отрицания нравственных христианских норм, закончилась крахом и развалом страны.

В любви, а не в жажде власти и мирового господства - величие человека и народа, в созидании должна проявляться его воля к жизни. Именно этот фактор подчеркивали христианские мыслители, охарактеризовав приход фашистов к власти как отклонение от мировой цивилизации, одним из главных основ которой они считали христианство.

И Бонхёфферу, и Гуардини был свойствен определенный пессимизм. Как и в философии Ницше, в их философии ощущалась тоска по нравственному идеалу, но для них (в отличие от Ницше) таким абсолютным идеалом оставался Христос. Оба мыслителя воспели гимн христианству, одновременно констатировав абсолютную неготовность мира, людей (свидетельством чему и был фашизм) к восприятию и воплощению христианских идей - идей, которые предполагают более высокий нравственный уровень. Прежде всего, должна проявиться готовность к осознанию своей вины - вины и ответственности за окружающий мир.

Однако у всех у нас есть и надежда. Порукой тому жизнь и судьба многих честных и ответственных людей на земле, судьба замученных, но не меняющих своих убеждений христиан, возвышающихся до земного пути Христа, судьба самого Бонхёффера...

Примечания

1 О деятельности церквей в период фашистской диктатуры см.: Бровко Л.Н. Церковь и третий рейх // Новая и новейшая история. 1991. № 4; Она же. Конформизм и конфронтация. Христианские церкви и нацистское государство // Свободная мысль. 1993. № 12; Бровко Л.Н., Токарева Е.С. Христианские церкви и тоталитаризм // Тоталитаризм в Европе XX века / Отв. ред.
Н.П. Комолова, Я.С. Драбкин. М., 1996; Ерин М.Е. Католическая церковь Германии и фашизм. Ярославль, 1990; Гарное В.А. Церковь в Третьем рейхе: роль в обществе и взаимоотношения с фашистским государством (1933-1945); Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М„ 1998; Гаврилов А.В. Католицизм и национал-социализм в Германии (1933-1945): Автореф. дне. ... канд. ист. наук. Ярославль, 2001; см. также: Брандмюллер В. Развитие католической церкви с конца первой мировой войны // Религии мира: История и современность. М., 1999; Ходорковский Л Д. Католицизм и рабочий класс Германии. М.. 1978;
Григулевич И.Р. Папство, век XX. М., 1981; Забалуев В.Г. Германский политический католицизм как предшественник христианской демократии // Новая и новейшая история. 1994. № 3; Ковальский Н.А. Справился ли католицизм с вызовами XX века // Новая и новейшая история. 1999. № 6; Токарева Е.С., Яковенко СТ. Роль католицизма в XX веке // Мир в XX веке / Отв. ред. А.А. Чубарьян. М., 2002, и др.
375
2 См.: Мальков В Л, Введение // Первая мировая война: Пролог XX века /Отв. ред. В.Л. Мальков. М., 1998. С. 10.
3 Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. СПб., 1998. С. 98-100, 103-105, 108-121; см. также: Мальков В Л. Указ. соч.
4 Лютер М. Избр. произведения. СПб., 1994; о Лютере см.: Брендлер Г. Мартин Лютер: Теология и революция: Пер. с нем. / Отв. ред. Л.Т. Мильская. М.; СПб., 2000; Мартин Лютер - реформатор, проповедник, педагог. М., 1996; Порозовская БЛ. Мартин Лютер, его жизнь и реформаторская деятельность. СПб., 1997, и др.
5 См.: Ерусалимский А.С. Бисмарк. Дипломатия и милитаризм. М.. 1968; Оболенская С.В. Политика Бисмарка и борьба партий в Германии в конце 70-х годов XIX в. М., 1992; Чубинский В.В. Бисмарк: Биография. СПб., 1997, и др. А. Вебер относит исчезновение духовности в Германии именно к правлению Бисмарка, к его авторитарно-военизированным методам создания го-
сударства, в результате чего демократическое развитие в Германии потерпело поражение. См.: Вебер А. Указ. соч. С. 149.
6 Шпенглер О. Закат Европы. Ростов-на-Дону, 1998; Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990; см. также; Патрушев А.И. Миры и мифы О. Шпенглера (1880-1936) // Новая и новейшая история. 1996. № 3; Он же. Проблемы и значение творческого наследия Макса Вебера // Там же, 2000. № 6, и др.
7 Вебер А. Указ. соч. С. 135, 156, 158.
8 Там же. С. 161.
9 О Ф. Ницше см.: Ясперс К. Ницше и христианство. М., 1994; Кучевский В.Б. Философия нигилизма Фридриха Ницше. М„ 1996; Фридрих Ницше и философия в России: Сб. статей. СПб., 1999.
10 Ницше Ф. Антихрист // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла; Казус Вагнер; Антихрист... Минск, 1997. С. 302, 304, 323.
11 Там же. С. 364. "Чандала" - термин, употребляемый в Индии и обозначающий низшую касту.
12 Энциклопедия третьего рейха. М., 1996. С. 512-513.
13 Гитлер А. Моя борьба: Пер. с нем. Ашхабад, 1992. С. 96.
14 Там же. С. 208.
15 Там же. С. 94, 474.
16 Там же. С. 94.
17 Там же. С. 94-95.
18 Ржевская Е. Геббельс. Портрет на фоне дневника. М., 1994. С. 219.
19 Rosenberg A. Der Myphus des 20. Jahrhunderts. Eine Wertung des seelichgeistigen Gestaltenkampfe. Munchen, 1955. S. 668.
20 Bollmus R. Das Amt Rosenberg und seine Gegner. Studien zum Machtkampf im nationalsozialistischen Herschaftssystem. Stuttgart, 1970. S. 23.
21 Ibid.
22 Rosenberg A. Op. cit. S. 42-43, 329.
23 Bollmus R. Op. cit S. 54.
24 Ibid. S. 26.
25 Раушнинг Г. Говорит Гитлер: Зверь из бездны: Пер. с нем. М„ 1993.
26 См.: Бержье Ж., ПовельЛ. Утро магов: Пер. с фр. М., 1991.
27 Цит. по: Раушнинг Г. Указ. соч. С. 52.
28 Там же.
29 Там же. С. 51,185.
30 Там же. С. 55.
31 Там же. С. 174.
376

32 Ржевская Е, Указ. соч. С. 220-221.
33 Дневник Йозефа Геббельса, 1940-41 /Предисл. Л.И. Гинцберга // Новая и новейшая история. 1994.№ 6. С. 218.
34 Подробнее см.: Бровко Л.Н., Токарева Е.С. Указ. соч. С. 196-197.
35 Центр хранения историко-докумснтальных коллекций (ЦХИДК). Ф. 1363. Оп. 1.Д. [6. Л. 29.
36 Дневник Йозефа Геббельса, 1940-41 // Новая и новейшая история. 1995. № 3. С. 219.
37 Ржевская Е. Указ. соч. С. 313.
38 ЦХИДК. Ф. 1361. Оп. 1. Д. 16; Ф. 1240. Оп. 1. Д. 51.
39 Раушнинг Г. Указ. соч. С. 57-58.
40 ЦХИДК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 16. Л. 3, 6.
41 Там же. Ф. 1240. Оп. 1. Д. 75. Л. 7-10. Об энциклике подробнее см.: Токарева Е.С. Фашизм, церковь и католическое движение в Италии. М., 1999. С. 14-15.
42 ЦХИДК. Ф. 1240. Оп. 1. Д. 75. Л. 7.
43 Там же. Л. 10.
44 Там же. Д. 50. Л. 2, 18; Ф. 1361. Оп. 1. Д. 16.
45 См.: Майка Ю. Социальное учение католической церкви. Рим; Люблин. 1994. С. 339.
46 ЦХИДК. Ф. 1240. Оп. 1. Д. 23. Л. 1.
47 Бровко Л.Н. Конформизм и конфронтация. С. 86-87.
48 Розеншток-Хюсси О. Язык рода человеческого: Пер. с нем. и англ. М.; СПб., 2000.
49 Гуардини Р. Господь. Брюссель, 1994. С. 153.
50 Там же. С. 154.
51 Там же. С. 126, 127.
52 Там же. С. 102.
53 ЦХИДК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 16. Л. 20.
54 См.: Брендлер Г. Указ. соч. С. 218.
55 Там же. С. 219.
56 Там же. С. 317.
57 Там же. С. 314.
58 См.: Бровко Л.Н. Дитрих Бонхёффер: протестантская теология и фашизм // Религии мира. История и современность.
59 Strohm Ch. Der Widerstandskreis um Dietnch Bonchoeffer und Hans von Dohnanyi. Seine Voraussetzungen zur Zeit der Machtergreifung // Der Wider-stand gegen den Nationalsozialismus. Munchen; Zurich. 1986. S. 301.
60 Bonchoeffer D. Gesammelten Schriften. Bd. 1-6. Miinchen. 1958. Bd. 2. S. 32-33.
61 Ibid.
62 Aus der "Eihik" Dietrich Bonchoeffers // Christlicher Widerstand gegen den Faschismus. B., 1957.
63 Bonchoeffer D. Widerstand und Ergebung. Briefe und Aufzeichnungen aus der Haft/Hrsg. von E. Bethge. Miinchen; Hamburg. 1965.
64 Aus der "Ethik" Dietrich Bonchoeffers. S. 41.
65 Bonchoeffer D. Widerstand und Ergebung. S. 192.
66 Ibid. S. 178.
67 Ibid. S. 167.
68 Ibid. S. 156.
69 Ibid. S. 13.

 

 


 




Содержание | Авторам | Наши авторы | Публикации | Библиотека | Ссылки | Галерея | Контакты | Музыка | Хостинг

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru

© Александр Бокшицкий, 2002-2010
Дизайн сайта: Бокшицкий Владимир