На следующей странице:

Б. Дубин. Речь, слух, рассказ:
трансформации устного в современной культуре

 

 

Б. И. Колоницкий


Слухи об императрице Александре Федоровне

и массовая культура (1914-1917)
 

Вестник истории, литературы, искусства. Отд-ние ист.-филол. наук РАН. -

М.: Собрание; Наука, 2005, с. 362-378

 


         Историки все больше внимания уделяют репрезентации власти. Большое влияние на российских ученых оказали книги профессора Колумбийского университета Р.Уортмана 1. Используемый им термин «сценарии власти» позволяет связать воедино политику, идеологию и символическую репрезентацию императорской власти. Однако такое исследование, предлагая ряд важных выводов, ставит и немало вопросов, требующих дальнейшего изучения. Среди них — вопрос о восприятии образов монархии, о распространении их на уровне массового сознания, о «переводе» этих образов в разных культурах и субкультурах. Сама историографическая ситуация требует обращения к данной теме. Изучение состояния власти в предреволюционное и революционное время невозможно без исследования образов персонифицированной власти. Между тем внимание историков революции 1917 г. продолжают привлекать государственные институты и политические партии, общественные организации и политические лидеры. Серьезные попытки изучения общественного сознания революционной эпохи были предприняты еще тридцать лет назад 2, однако в потоке исследований, посвященных истории революции, эта тема остается периферийной.


        Недостаточная изученность сюжетов становится особенно очевидной при сравнении с историографией Великой Французской революции. Труды Ф.Фюре, Р.Дарнтона, К.Бэйкер, Д.Ван Клея, Л.Хант, Р.Шартье, Дж.Меррика, А.Фарж, Л.Дж.Грэхэм, А.Дюпра, посвященные изучению монархии в контексте политической культуры, ставят вопросы, важные для историков Российской революции 3.


         Другая тема, почти не изученная исследователями революции российской, - слухи. Классическая книга Ж.Лефевра известна всем современным историкам4, его работа была продолжена другими учеными 5, но, игнорируя это исследовательское направление, некоторые историки и ныне противопоставляют слухи «реальным событиям», тому, что было «на самом деле». Между тем описано немало ситуаций, когда слухи организовывали события. Немецким репрессиям в Бельгии в 1914 г. предшествовали панические слухи о бельгийских зверствах по отношению к германским солдатам. Память о «вольных стрелках» Франко-прусской войны получила новую жизнь, влияя на действия немецких военнослужащих разного ранга 6.
 

363
          Еще современники осознавали важность изучения слухов кануна революции 1917 г.; показательно, например, частое упоминание слухов в документах Министерства внутренних дел 7. Однако историки не уделяли особого внимания данному сюжету, что объясняется установками многих исследователей, их представлениями о «важном» и «второстепенном»: они предпочитают описывать «факты», отделяя их от «вымыслов».


         Настоящая статья является попыткой изучить некоторые слухи кануна революции, главным объектом которых была императрица Александра Федоровна. Царица и ранее не была популярной, злые языки именовали дочь великого герцога Гессенского и Рейнского «гессенской мухой», сравнивая ее с вредителем, уничтожающим злаки; в годы войны обвинения становятся более серьезными.

 

Открытка «Германская телеграфная станция». 1917


         Современница, лично знавшая царицу, записала в дневнике: «Молва все неудачи, все перемены в назначениях приписывает государыне. Волосы дыбом встают: в чем только ее ни обвиняют, каждый слой общества со своей точки зрения, но общий, дружный порыв — нелюбовь и недоверие». «Царица-немка» была заподозрена в германофильстве. Великий князь Андрей Владимирович писал: «Удивительно, как непопулярна бедная Алике. Можно, безусловно, утверждать, что она решительно ничего не сделала, чтобы дать повод заподозрить ее в симпатиях к немцам, но все стараются именно утверждать, что она им симпатизирует. Единственно в чем ее можно упрекнуть, — это что она не сумела быть популярной».


         Возник слух о «немецкой партии», сплотившейся вокруг Царицы. В такой обстановке русский генерал говорил англичанам в начале 1917 г.: «Что мы можем поделать? У нас немцы везде. Императрица — немка»8. Эти настроения коснулись и членов царской семьи. Великий князь Николай Михайлович в сентябре 1914 г. писал матери царя: «Сделал целую графику, где отметил влияния: гессенские, прусские, мекленбургские, ольденбургские и т.д., причем вреднее всех я признаю гессенские на Александру Федоровну, которая в душе осталась немкой, была против войны до последней Минуты и всячески старалась оттянуть момент разрыва»9.


          Царица не могла не знать о подобных слухах: «Да я более Русская, нежели многие иные...» — писала она царю 10. Но ничто не могло предотвратить распространение домыслов. Дворянка М. И. Барановская говорила в волостном правлении: «Наша государыня плачет, когда русские бьют немцев, и радуется,

364
когда немцы побеждают»11. Слух трансформировался в анекдот. В ноябре 1914 г. он зафиксирован в дневнике карикатуриста В.Каррика, а 3 марта 1915 г. Р.Б.Локкарт, британский консул в Москве, записал: «Ходит несколько хороших историй, касающихся германофильских тенденций императрицы. Вот одна из лучших. — Царевич плачет. — Няня говорит: "Малыш, отчего ты плачешь?" — "Ну, когда бьют наших, плачет папа, когда немцев — мама, а когда мне плакать"»12. Тот факт, что несколько подобных «хороших историй» рассказывались в британском консульстве, свидетельствует об их распространенности.


          О германофильстве императрицы говорили и в деревнях. Тверской крестьянин сказал односельчанам: «Наша Государыня Александра Федоровна отдала бы все германскому императору Вильгельму, — она ему родня»13.


            Первоначально царицу подозревали «лишь» в симпатиях к немцам, затем ее стали считать «бессознательным орудием германских агентов», так оценивал ситуацию британский посол лорд Дж.Бьюкенен, хорошо информированный дипломат 14. Но императрицу обвиняли и в прямой измене: она-де выдает государственные секреты Германии и (или) готовит заключение сепаратного мира. Предательницей называли ее и некоторые крестьяне. 68-летний крестьянин Томской губернии заявил в сентябре 1915 г.: «Сама ГОСУДАРЫНЯ ИМПЕРАТРИЦА является главной изменницей. Она отправила золото в Германию, из-за нее и война идет». Затем он добавил: «ГОСУДАРЫНЮ за измену уже сослали»15. О том же говорили и образованные люди. Современница записала в дневнике в ноябре 1916 г.: «26-го это ненужное появление с государыней и наследником на Георгиевском празднике. Настроение армии — враждебное, военной молодежи тоже: "Как смеет еще показываться — она изменница"»16. А.Н.Родзянко, жена председателя Государственной Думы, писала об императрице княгине З.Н.Юсуповой в феврале 1917 г.: «На Рижском фронте открыто говорят, что она поддерживает всех шпионов-немцев, которых по ее приказанию начальники частей оставляют на свободе»17.


          Доклад военной цензуры в начале 1917 г. отмечал, что офицеры все неустройство приписывают влиянию «немецкой партии», многие относятся к царице враждебно, считая ее «активной германофилкой». Морской офицер писал в то же время в своем дневнике: «[Александра Федоровна] фактически властвует. Говорят об ее определенных немецких симпатиях. Мерзавцы! Что они делают с моей родиной!» Офицеры подчас не скрывали своих настроений от нижних чинов. Многие солдаты считали царицу «чистокровной немкой, играющей в руку Германии» (в отчетах военной цензуры утверждалось, что царя солдаты «любят», но думают, что «до него ничего не доходит, а то бы он искоренил немецкое влияние»)18.
 

365
           Утверждали, что царица намеренно вызвала продовольственные затруднения. В Шуе прислуга рассуждала: «Дороговизна оттого, что ГОСУДАРЫНЯ ИМПЕРАТРИЦА отправила за границу 30 вагонов сахару»19. И солдаты говорили, что хлеб тайно вывозят в Германию: через Ригу еженедельно отправляются эшелоны хлеба. Царица воспринималась как покровительница, а то и руководительница контрабандистов. Впоследствии школьники в сочинениях, посвященных революции, писали, что царица «слала за границу сухари, муку, разные кушанья»20.


          Появились и обвинения в шпионаже. В июне 1915 г. 46-летний крестьянин заявил: «Говорят, наша Государыня передает письма германцам». В том же месяце мещанин г. Шадринска рассказывал, что в комнате императрицы нашли телефон, связанный с Германией, по которому Государыня уведомляла немцев о расположении русских войск, следствием чего было занятие неприятелем Либавы. Ходили слухи, что «предательница» за это была арестована 21.
 

            Даже штабные генералы и гвардейские офицеры передавали невероятные слухи. В дни приезда царицы в Ставку принимались особые меры безопасности: от нее прятали секретные документы — утверждали, что после каждого такого визита русская армия терпела поражения. Генерал М.В.Алексеев заявил, что у царицы находилась секретная карта, которая должна была существовать лишь в двух экземплярах, хранящихся у него и у императора. Генерал А.А.Брусилов якобы уклонился от вопроса царицы о сроках наступления — он также опасался «утечки» информации 22. Другие слухи сообщали о конфликте императора с генералом В.И.Гурко, исполнявшим обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего во время болезни М.В.Алексеева. Он якобы отказался показать царю план военных действий в присутствии императрицы. Молва утверждала, что специальные английские агенты «не могут уследить за перепиской царской семьи, т.к. отправляется в запечатанных дипломатических вализах с курьерами, но переписка с Германией существует»23. Говорили, что морской министр адмирал И.К.Григорович решил проверить слух о шпионаже при дворе. В ответ на настойчивые запросы из Царского Села относительно времени операции он передал ложную информацию. В назначенный час в указанном месте были сосредоточены превосходящие силы немецкого флота 24.


           Царицу называли виновницей смерти британского военного министра лорда Китченера, находившегося на крейсере, потопленном немцами: якобы информировала Германию о маршруте и графике его поездки 25. Подозрения передавались иностранным представителям. Член английского парламента майор Д.Дэвис, посетивший Россию в начале 1917 г., отмечал в докладе: «Царица, справедливо или нет, считается агентом германского правительства». Он рекомендовал «всеми возможными способами» убедить императрицу покинуть страну и вплоть до завершения войны гостить в какой-либо
 

366
союзной стране. Дэвис писал: «...нет сомнений, что враг постоянно информируется о каждом передвижении и плане операций. В результате никакая серьезная информация не может быть сохранена в секрете, и это постоянно следует иметь в виду при переговорах с русскими властями»26.


          Ходили слухи о планах высылки царицы, похищении, заключении в монастырь. Об этом говорили в светских салонах, армейских штабах и гвардейских полках27. Арест императрицы с последующим заключением в монастырь планировал даже генерал М.В.Алексеев 28. Дама, работавшая в дворцовом лазарете вместе с императрицей, записала в январе 1916 г.: «За эти дни ходили долгие, упорные слухи о разводе, что-де Александра Федоровна сама согласилась и пожелала, но, по одной версии, узнав, что это сопряжено с уходом в монастырь, отказалась; по другой, и государь не стал настаивать. Факт, однако, что-то произошло. Государь уехал на фронт от встречи Нового Года, недоволен влиянием на дочерей, была ссора. <...> А ведь какой был бы красивый жест — уйти в монастырь. Сразу бы все обвинения в германофильстве отпали, замолкли бы все некрасивые толки о Григории, и может быть, и дети, и самый трон были бы спасены от большой опасности»29.
 

          Фигуры «изменников» — царицы и Распутина появляются в фольклоре дореволюционного времени 30. Но слухам об «измене» верили и влиятельные политики. А.Ф.Керенский ориентировал Чрезвычайную следственную комиссию, созданную Временным правительством, на поиск доказательств преступных связей Романовых с Германией. Н.К.Муравьев, председатель этой комиссии, был искренне убежден в том, что император намеревался открыть фронт немцам, а царица давала кайзеру сведения о русских войсках. Об этом же писала после Февраля и «солидная печать»: «Русская воля», например, сообщала, что царица и «немкин муж» во дворце свили «гнездо предательства и шпионажа». Интервью бывших великих князей способствовали распространению слухов: «Я не раз спрашивал себя, не сообщница ли Вильгельма II бывшая императрица, но всякий раз я силился отогнать от себя эту страшную мысль», — заявил Кирилл Владимирович 31.


            Слухи и послереволюционные публикации утверждали, что в Царском Селе находилась радиотелеграфная станция, передающая сообщения в Германию. Контрразведчики, обнаружившие станцию, якобы были остановлены, и расследование было прекращено по указанию «верхов», хотя юродивый Митя Коляба, имевший доступ во дворец, видел «аппарат»32. Слухам верили. Генерал В.И.Селивачев записал 7 марта 1917 г. в дневнике: «...есть слух, будто из царскосельского дворца от государыни шел кабель для разговоров с Берлином, по которому Вильгельм узнавал буквально все наши тайны. Страшно подумать о том, что это может быть правда — ведь какими жертвами платил народ за подобное предательство?!!»33

368
           После революции были проведены обыски, которые не дали никаких результатов, однако рисунки «радиотелеграфной станции» продолжали публиковаться в иллюстрированных журналах и на почтовых открытках. Этот сюжет появился даже в сочинениях школьников, писавших, что царица «говорила по телефону с немцами»34.


         В годы войны возросло вмешательство царицы в государственные дела. Это нарушало установившиеся традиции и роняло авторитет Николая II. Но слухи, конечно, преувеличивали влияние императрицы: «Император царствует, но правит императрица, инспирируемая Распутиным», — записал в июле 1916 г. в своем дневнике французский посол М.Палеолог. В донесении от 5 февраля 1917 г. и Бьюкенен отмечал, что правит страной царица 35. В послереволюционных памфлетах она именовалась «Самодержцем Всероссийским Алисой Гессенской»36. Друзья императрицы якобы называли ее «новой Екатериной Великой», что обыгрывалось в сатирических текстах:


Ах, планов я строила ряд,

Чтоб «Екатериною» стать,

И Гессеном я Петроград

Мечтала со временем звать 37.


         Сравнение с Екатериной II могло породить и иные исторические параллели. Говорили, что императрица готовит переворот, дабы стать регентшей при малолетнем сыне: она-де «намерена и по отношению к своему мужу разыграть ту же роль, которую Екатерина разыграла по отношению к Петру III»38. Слухи о регентстве (иногда даже о совместном регентстве императрицы и Распутина) появляются не позже сентября 1915 г. Зимой 1917 г. ходили слухи, что царица уже присвоила себе некую формальную функцию регентши 39. Дружественно настроенная по отношению к императрице дама, имевшая связи в бюрократических кругах, допускала возможность существования неопубликованного декрета о регентстве 40. Со слухом вынуждены были считаться власти. В сентябре 1916 г. А.А.Мосолов, начальник канцелярии Министерства императорского двора, направил письмо министру барону В.Б.Фредериксу. Он считал невозможным применить санкции в отношении прессы, печатавшей сообщения о Распутине: «При настоящей нервности как печати, так и общественного мнения, всякая репрессивная мера придаст нежелательную важность этому делу и только укрепит предположения о регентстве ГОСУДАРЫНИ-ИМПЕРАТРИЦЫ»41.


        После Февраля утверждения о всевластии царицы подтверждались оценками авторитетных современников. Ф.Ф.Юсупов заявил: «Вся сила находилась в руках Александры Федоровны и ее ярых сторонников. <...> Государыня вообразила, что она вторая Екатерина Великая и от нее зависит спасение и переустройство России»42.
 

369
         Наконец, царицу обвиняли в супружеской измене, она-де «насадила такой разврат, что затмила собой самых отъявленных распутников и распутниц человечества». Назывались различные имена — «кирасир Орлов», контр-адмирал Н.П.Саблин 2-й 43. Слух нашел отражение в делах по оскорблению царской семьи. Так, 31-летнему казанскому столяру в вину вменялось, что, указывая на портрет царской семьи, он произнес: «Это первая... и Дочери Его... я пойду к ним... [брань]. А этот не Сын ГОСУДАРЯ, а подменен чужой». В крестьянской и мещанской среде велись разговоры о том, что наследник — незаконнорожденный 44. Матросы Гвардейского экипажа распространяли слухи, что на императорской яхте они видели императрицу в объятьях офицеров, которые якобы за это получали звание флигель-адъютанта. После Февраля слух появился и в генеральском дневнике 45.

 

Иллюстрации к брошюре Самодержавная Алиса и распутный Гриша       Открытка «Самодержавие»      Открытка «Российский царственный дом»
 

          С другой стороны, еще до войны ходили слухи о «неестественной дружбе» между императрицей и фрейлиной А.А.Вырубовой. Эти домыслы передавали современники, имевшие репутацию людей информированных 46. Но чаще всего утверждалось, что царица была любовницей Распутина, подобные слухи еще до революции фиксировала цензура. В.В.Шульгин вспоминал, что в кинематографах запретили демонстрацию хроники: в момент, когда царь возлагал на себя Георгиевский крест, неизменно раздавался голос: «Царь-батюшка с Егорием, а царица-матушка с Григорием»47. О демонстрациях в кинотеатрах писал в конце 1916 г. и русский информатор британского посла во Франции 48. До Февраля распространение получила фотография «старца», окруженного дамами. Современница записала в дневнике: «В левых кругах ходит по рукам группа, снятая три года тому назад: Распутин у стола среди своих поклонниц — Головина, А.А.Вырубова и т.д. <...> Головину считали за государыню и продавали эту группу за 25 рублей. Пришлось клясться, что она так же похожа, как я на китайского императора»49.


          В подобные слухи верили не только простолюдины. В своем «дневнике» З.Н.Гиппиус записала: «Сам же Гриша правит, пьет и фрейлин... [брань]. И Федоровну, по привычке» (запись за 24 ноября 1915 г. , при публикации фраза была опущена)50. Об этом говорили и в традиционно лояльных слоях общества. Чиновник Министерства иностранных дел сообщал коллегам, что располагает «достоверными» сведениями, подтверждающими связь императрицы со «старцем»; возражений и даже сомнений со стороны сослуживцев не

370
последовало. Историк С.П.Мелыунов пытался опубликовать фрагменты рукописи скандальной книги «Святой черт» С.Труфанова (бывшего иеромонаха Иллиодора). Ему пришлось иметь дело с цензурой. Чиновники, завершив официальные расспросы, стали интересоваться содержанием книги, особенно занимал цензоров вопрос об отношениях императрицы с Распутиным51.


          Царица обвинялась и в развращении своих детей — «старец»-де с ее ведома совратил царевен. В популярном «Акафисте на смерть Распутина» он именовался «царевен растление», «царевича развращение»52. Утверждали, что Распутин посещал спальни царевен. Молва приписывала императрице слова: «...ничего худого в этом нет, а если бы даже и случилось что-нибудь, то это было бы только большим счастьем». Утверждали даже, что великая княжна Татьяна забеременела от Распутина 53. Спрос создавал рыночную конъюнктуру «самиздата». Хорошо распространялся «акафист», а в интеллигентных кругах зачитывались машинописными вариантами «Святого черта». В Москве они появились не позже февраля 1916 г.54 Убийство Распутина вызвало появление новых стихов, передававшихся в списках:


...А на могилу же его, молва так говорит,

Приказано сажать лишь лилии

И надпись сделать: «Здесь лежит

Ч л е н ИМПЕРАТОРСКОЙ фамилии»55.


           В фотоателье изготовлялись открытки, иллюстрирующие слухи. В начале 1917 г. в Москве рассказывали, что фронтовики ругали царицу и показывали непристойные «фотографии». Астраханский черносотенец Н.Н.Тиханович-Савицкий жаловался министру внутренних дел А.Д.Протопопову, что свободно распространяются «позорящие царственных особ картины»56.
 

371
         На распространение слухов о непристойном поведении царицы и двух старших царевен повлияла их патриотическая инициатива. Они, окончив медицинские курсы, работали сестрами милосердия. Императрица гордилась своей деятельностью, на фотографиях она с дочерьми изображались в форме Красного Креста. Появились открытки с фотографией царицы, ассистирующей хирургу во время операции. Но, вопреки ожиданиям, подчас и это вызывало осуждение. Считалось непристойным, что девушки ухаживают за обнаженными мужчинами. В глазах же многих монархистов царица, «обмывая ноги солдатам», теряла царственность. Некоторые придворные дамы заявляли: «Императрице больше шла горностаевая мантия, чем платье сестры милосердия»57.

 

Императрица и великие княжны в форме сестер милосердия 1914


         Костюм сестры Красного Креста входил в моду. Женские журналы призывали отказаться от роскоши, забыть про моду. Рекомендовалось носить белые и черные наряды с красным крестом 58. Но почтительное отношение к сестре милосердия, терпеливо выполняющей патриотический и христианский долг, вытеснялось иными образами. В культурах разных стран медицинская сестра преодолевала традиционные границы распределения тендерных ролей, подрывая тендерную структуру общества 59. Для русских солдат она стала символом разврата, «тылового свинства». В некоторых госпиталях царили вольные нравы, на глазах солдат разыгрывались оргии с участием «сестер утешения» и «кузин милосердия». Профессиональные же проститутки, подражая моде высшего света, использовали форму Красного Креста. Сплетни о царице и великих княжнах, олицетворявших образ сестер милосердия, «растлевали» сознание масс 60. Уже в декабре 1915 г. некий приказчик заявлял: «Старая Государыня, молодая Государыня и ее дочери — ... для разврата настроили лазареты и их объезжают»61.


          Императрица становилась объектом ненависти, ей желали смерти. В июне 1915 г. крестьянин Воронежской губернии заявил: «Если бы я был на месте НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА, я бы ей... [брань] голову срубил... [брань]»62. Распространялись слухи о покушениях на царицу, они не подтверждались, но появлялись вновь. В Конце 1916 г. в разных дневниках упоминается, что некий офицер cтрелял в императрицу. Она будто ехала на могилу Распутина, но у гвардейских казарм князь Гагарин (порой называлось иное аристок-

372
ратическое имя — Голицын, Урусов, Оболенский) ранил ее в руку. Авторы дневников ссылались на осведомленных людей 63. Передавали также, что пуля, предназначенная царице, ранила Вырубову 64. Появление этих слухов неудивительно. В монархических кругах говорили об убийстве царицы. Мысль о покушении приходила в голову даже великому князю Николаю Михайловичу. Он говорил об этом в конце 1916 г. с В.В.Шульгиным и М.И.Терещенко 65. Ненависть к «изменнице» проявилась в дни Февраля — демонстранты кричали: «Долой Сашку!». Когда забастовщиков упрекали, что они «помогают врагам», то в ответ раздавалось: «Императрица сама немецкая шпионка!»66
 

          После Февральской революции страну захлестнул поток «обличительной» «антиромановской» литературы. Персонажи слухов стали героями бульварных книг, пьес и кинематографических лент. Подпольная культура стала элементом культуры массовой. Появление подобных брошюр обеспокоило М.Горького, который признавал, что и на Невском проспекте, и на окраинах Петрограда литература такого рода хорошо продавалась 67. Интеллигентная публика была шокирована популярностью жанра, соединявшего актуальные политические сюжеты, детективные истории и эротические повествования о жизни верхов. Жена генерала П.П.Скоропадского писала 18 марта: «Порнография насчет царской семьи за последние дни немного успокоилась. Кажется, уже все было выговорено, что только можно. Измена и шпионство Александры Федоровны, ее отношения с Вырубовой, такие же с Распутиным, беременность дочерей, отравление сына травами, слабоумие и отравление Николая Александровича и, наконец, отравление Александрой Федоровной Николая Александровича с целью занять его место, как Екатерина II»68.


     Власти запрещали распространение «непристойных» публикаций. Исполнительный комитет Киева постановил конфисковать «Манифест Распутина» и «Письма царских дочерей» Распутину 69. В Тифлисе Исполком конфисковал «Акафист Распутину», оскорбляющий «общественную стыдливость и религиозные чувства верующих»70. Но подобная литература пользовалась большим спросом. Мемуарист писал о жизни в деревне: «Настроение народа было легкое, мало говорили о деле, больше читали об амурных похождениях царей и Акафист Гришке Распутину. Эту литературу обильно доставляли наши же молодые люди, жившие в городе»71.

 

373
        Серьезные читатели изучали книгу Иллиодора, опубликованную наконец С.П.Мельгуновым в журнале «Голос минувшего» (номер стал библиографической редкостью). Последовали и два отдельных издания книги. Публикатор опустил «фантастические» сообщения и «скабрезные» детали, но в тексте пропуски не указывались 72. Это создавало впечатление, что он подтверждал достоверность той части этого сомнительного источника, которая была напечатана. На недостатки издания указывали современники 73, но это никак не повлияло на его популярность. Даже на профессиональных читателей книга производила большое впечатление. Историк С.М.Дубнов записал в дневнике: «Прочел книгу бывшего иеромонаха Иллиодора «Святой черт» (о Распутине). С ужасающей реальностью раскрыты тайны Царскосельского дворца... Запятнанный кровью монархизм мог бы еще возродиться, но запачканный грязью пропал навсегда. Россия станет демократической республикой не потому, что доросла в своей массе до этой формы правления, а потому, что царизм в ней опозорен и простолюдин потерял веру в святость царя...»74. Дубнов буквально цитировал заголовки бульварных изданий «Тайны Царскосельского дворца».


          После Февраля слухи тиражируются, распространяются. Появляясь в печати и не встречая опровержений, они подтверждали в глазах читателей обоснованность самых невероятных обвинений в адрес бывшей императрицы. В прессе появлялись и «документальные» публикации. Некий журналист преподнес телеграфистке торт, с ее помощью сфабриковал и опубликовал «изменнические» телеграммы царицы к некоему А.Розенталю. Власти быстро выяснили истину, однако общественное мнение продолжало оставаться под воздействием сенсационных «документов»75. Историк С.Б.Веселовский писал в марте 1917 г.: «...последней каплей, истощившей терпение, было нахождение документов по сношению царицы с Германией о сдаче Риги»76. Никаких документов такого рода не было обнаружено. Но тонкий исследователь русского прошлого был убежден в их существовании.
 

          Когда 11 марта, после перерыва, вызванного революцией, открылись частные театры столицы, в Троицком фарсе начались представления пьесы «Царскосельская благодать». В репертуар других театров вошли фарсы «Крах торгового дома Романов и К°», «Ночные оргии Распутина», «Царскосельская блудница» и др. Некоторые интеллигентные современники оценивали подобные спектакли как «порождение хама революции». Однако А.А.Блок 1 июня сделал запись в своем дневнике: «Вчера в Миниатюре — представление Распутина и Анны Вырубовой. Жестокая улица. Несмотря на бездарность и грубость — доля правды. Публика (много солдат) в восторге»77. Было создано не менее десяти кинолент, Посвященных разоблачению Распутина, царицы и «темных сил», Дореволюционные слухи стали основой их сюжетов 78. Малопристойные постановки пользовались успехом. Современный поэт писал:

373
...Плодятся мерзости, как крысы,

И звонко хвалит детвора

«Роман развратнейшей Алисы»

И «Тайны Гришкина двора»79.


           Персонажи революционной массовой культуры подчас отличаются от героев дореволюционных слухов, но нельзя не видеть между ними связи. Некоторые слухи отвергаются, другие получают развитие. Брошюры и открытки, кинофильмы и спектакли провоцируют появление новых слухов, частушек и анекдотов.


          Слухи об «измене императрицы», измене супружеской и политической, никогда не были доказаны, но в ситуации общественного кризиса домыслы становились важнейшими фактами политической жизни, влиявшими на процесс принятия политических решений влиятельными военными и политическими деятелями, иностранными дипломатами. Не менее важно, что слухи влияли на формирование массового сознания, способствовали созданию образа врага — вездесущих «темных сил». Антидинастические настроения были направлены в первую очередь против развратной изменницы и предательницы, «царицы-немки», против «этой женщины», которая правит страной. Это представляется необычайно важным — можно ощутить патриархальную подоснову массового политического сознания, соединявшего ксенофобию и женофобию. Пожалуй, ничто другое так не подрывало авторитет власти, как эти слухи об императрице. Даже идейные монархисты под их влиянием превращались в оппозиционеров. Оппозиционные силы использовали данные слухи в своих целях и, по-видимому, способствовали их появлению, но и милитаристские, и шовинистические пропагандистские кампании, санкционированные властями, порой порождали слухи.


          После революции, после появления многочисленных публикаций, пьес и кинофильмов миф о заговоре царицы воспринимался как нечто доказанное; в резолюциях она именовалась «уличенной в измене»80. Бывшая императрица олицетворяла моральное и политическое разложение верховной власти. В распространении и утверждении слухов немалую роль сыграли монархисты, но масштабы и характер «разоблачений» после Февраля создавали такую атмосферу, в которой необычайно сложно было ставить вопрос о сохранении в России монархического правления даже в форме конституционной монархии.

 

375
1 Wortman R.S. Scenarios of Power. Myth and Ceremony in Russian Monarchy. Vol. 1. From Peter the Great to the Death of Nicholas I. Princeton; N.Y., 1995; Vol. 2. From Alexander II to the Abdication of Nicholas II. Princeton; N.Y., 2000 (переводы 1-го и 2-го тт. опубликованы в России в 2000-м и в 2005 г.).
2 Соболев Г.Л. Революционное сознание рабочих и солдат Петрограда в 1917 г.: Период двоевластия. Л., 1973.
3 Furet F. Penser la Penser la Revolution francaise. P., 1978 (русский перевод — 1998; Darnton R. Literary Underground of the Old Regime. Cambridge,1982; Van Kley D. The Damiens Affair and the Unraveling of the Old Regime, 1750-1770. Princeton, 1984; HuntL. Politics, Culture and Class in the French Revolution. Berkley, 1984; Chattier R Les origines culturelles de la Revolution francaise. P., 1990 (русский перевод — 2001); MerrickJ.W. The Desacralization of the French Monarchy in the Eighteenth Century. Baton Rouge, 1990.; Baker K. Inventing the French Revolution. Cambridge, 1991; FargeA. Dire et mal dire: L'opinion publique au XVHIe siecle. P., 1992 (английский перевод — 1994); Graham L.J. If the King Only Knew: Seditious Speech in the Reign of Louis XV Charlottesville, 2000; DupratA. Les rois de papier: La caricature de Henri III a Louis XVI. P., 2002.
4 Lefebvre J. La grande Peur de 1789. P., 1932.
5 Jacob L. La Grande Peur en Artois // Annales historiques de la Revolution francaise. 1936. P. 123-148; Rude G. Introduction // Lefebvre G. The Great Fear: Rural Panic in Revolutionary France. N.Y., 1973; Revel J. La Grande Peur // Dictionnaire critique de la Revolution francaise / ed. F.Furet, M.Ozouf. P., 1988; Clay R. The Ideology of the Great Fear: The Soissonnais in 1789. Baltimore, 1992; Tackett T. La Grande Peur et le Complot Aristocratique sous la Revolution fran9aise // Annales historiques de la Revolution francaise. 2004. № 335. P. 1-17.
6 Home J., Kramer A. German Atrocities, 1914: A History of Denial. New Haven; L., 2001.
7 Крестьянское движение в России в годы Первой мировой войны (июль 1914 г. — февраль 1917 г.): Сб. документов / Ред. А.М.Анфимов. М.; Л., 1965. С. 21, 44, 231, 260, 336, 343, 431.
8 Чеботарева В. В дворцовом лазарете в Царском Селе // Новый журнал. 1990. Кн. 182. С. 205; Дневник бывшего великого князя Андрея Владимировича / Ред. В.П.Семенников. Л., 1925. С. 84-85; KnoxA.W.F. With the Russian Army. L., 1921. Vol. 2. P. 515.
9 Великий князь Николай Михайлович. Записки // Гибель монархии. М., 2000. С. 44.
10 Переписка Николая и Александры Романовых (1916-1917 гг.). М.; Л., 1927. Т. 5. С. 44.
11 РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 97-97об., 106.
12 Каррик В. Война и революция: Записки, 1914-1917 гг. // Голос минувшего. 1918. № 4-6. С. 11; House of Lords Record Office, Historical Collection-313. Этот отрывок не вошел в публикацию дневника Локкарта: Sir Robert Bruce Lockhart Diaries. The Diaries of Sir Robert Bruce Lockhart. Vol. 1: 1915-1938 / ed. Kenneth Young. L., 1973.
13 РГИА. Ф. 1405. On. 521. Д. 476. Л. 145об.
14 Sir George Buchanan. My Mission to Russia and Other Diplomatic Memories. L.; N.Y; Toronto; Melbourne, 1923. Vol. 2. P. 56.
15 РГИА. Ф. 1405. On. 521. Д. 476. Л. 216об.-217, 305об.
16 Чеботарева В. Указ. соч. // Новый журнал. Кн. 181. С. 239.
17 К истории последних дней царского режима (1916-1917 гг.) / Публ. П.Садиков // Красный архив. 192§ Т. 1 (14). С. 242, 246.
18 Русская армия накануне революции // Былое. 1918. № 1 (29). С. 152, 155-156; Октябрьская революция в Балтийском флоте (Из дневника И.И.Ренгартена) / публ. А.Дрезена // Красный архив. 1927. Т. 6 (25). С. 34.
19 РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 146об.
20 Балашов Е.М. Школа в российском обществе 1917-1927 гг.: Становление «Нового человека». СПб., 2003. С. 59.
21 РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 310, 496, 532.

376
22 Мэсси Р. Николай и Александра. М., 1992. С. 301-302; Епанчин НА. На службе трех императоров. М., 1996. С. 471.
23 Чеботарева В. Указ. соч. // Новый журнал. Кн. 182. С. 205-206.
24 Kerensky A. Russia and History's Turning Point. L., 1966. P. 160.
25 Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция, 1914-1917 гг. Нью Йорк, 1960. Кн. 2. С. 92, 106,169.
26 Wren's Library (Trinity College, Cambridge), Layton Papers. Box 28-14. Allied Conference at Petrograd, January-February 1917. Report on Mission to Russia by Major David Davies, MP. P. 1-3.
27 Шульгин В.В. Дни. Л., 1926. С. 108; Воейков В.Н. С царем и без царя: Воспоминания последнего дворцового коменданта государя-императора Николая II. М., 1995. С.166-167; Kerensky A.F. Op. cit. P. 147, 150,159,160.
28 Вырубов В.В. Воспоминания о корниловском деле // Минувшее. М.; СПб., 1992. Т. 12. С. 10-11.
29 Чеботарева В. Указ. соч. // Новый журнал. Кн. 181. С. 212-213. В гостях у генерала П.Н.Краснова Чеботарева слышала рассказы генерала П.СДубенского, историографа Ставки: «...уверяет, что Александра Федоровна, Воейков и Григорий ведут усердную кампанию убедить государя заключить сепаратный мир с Германией и вместе с ней напасть на Англию и Францию...» (Там же).
30 Сидельников В.Н. Народное поэтическое творчество предоктябрьского десятилетия: (1907-1917 гг.) // Русское народное поэтическое творчество. М.; Л., 1956. Т. 2, Кн. 2. С. 440.
31 Knox A. W.F. Op. cit. P. 577; МайдельЕ. фон. Роман Романович фон Раупах // Columbia University Library. Bakhmetieff Archive. Raupakh Papers. Box № 1, P. 40; Мельгунов СП Судьба императора Николая II после отречения. Нью-Йорк, 1991. С. 68, 69, 146-147; Мэсси Р. Николай и Александра. С. 308-309.
32 Труфанов И. Тайны дома Романовых. М., 1917. С. 53, 128-131.
33 Из дневника генерала В.И. Селивачева // Красный архив. 1925. Т. 2 (9). С. 110-111.
34 Балашов Е.М. Указ. соч. С.59.
35 Палеолог М. Дневник посла. М., 2003. С. 552; Sir George Buchanan. Op. cit. P. 56.
36 Тайны Царскосельского дворца. Пг., 1917. С. 15; Труфанов И. Указ. соч. С. 88.
37 Что теперь поет Николай Романов и его К°. Киев, 1917. С. 1.
38 Каррик В. Указ. соч. // Голос минувшего. № 7-9. С. 55, 56, 57.
39 Там же. № 4-6. С. 38, 41; № 7-9. С. 55.
40 Чеботарева В. Указ. соч. // Новый журнал. Кн. 181. С. 242; Кн. 182. С. 204.
41 РГИА. Ф. 472. Оп. 40. Д. 47. Л. 9.
42 Буханцев Г. Беседа с князем Юсуповым // Новое время. 1917. 14 марта.
43 Тайны дома Романовых. Вып. 1: Фаворитки Николая П. Пп, 1917.
С. 16; Труфанов И. Указ. соч. С. 83; Тайны русского двора. Вып. 2: Царь без головы. Пг., 1917. С. 1; Тайны дома Романовых // Альманах «Свобода». Вып. 2. Пг., 1917. С. 12.
44 РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 395, 473-473об.
45 Из дневника генерала В.И.Селивачева. С. 123.

46 Богданович А.В. Три последних самодержца (Дневник А.В.Богданович). М.; Л., 1924. С. 447-448; Дневник А.А.Бобринского (1910-1911 гг.) // Красный архив. 1928. Т. 1 (26). С. 144.
47 Шульгин В.В. Указ. соч. С. 108.
48 Лорд Берти. За кулисами Антанты: Дневник британского посла в Париже: 1914-1919. М.; Л., 1927. С. 131.
49 Чеботарева В. Указ. соч. // Новый журнал. Кн. 182. С. 205-206.
 

377
50 Гиппиус З.Н. Современная запись // ОР РНБ. Ф. 481. Оп. 1. Д. 1. Л. 62об.
51 Михайловский Т.Н. Записки: Из истории российского внешнеполитического ведомства: 1914-1920 гг. Кн. 1: Август 1914 - октябрь 1917 г. М., 1993. С. 149; Мельгунов СП. Воспоминания и дневники. М., 2003. С. 279.
52 Чеботарева В. Указ. соч. // Новый журнал. Кн. 181. С. 203; Казнь Гришки Распутина // Альманах «Свобода». Вып. 1. С. 16. (Машинописные копии этого текста распространялись до февраля 1917 г.).
53 Каррик В. Указ. соч. // Голос минувшего. № 7-9. С. 30; Из дневника генерала В.И.Селивачева. С. 116.
54 Буржуазия накануне Февральской революции... С. 77-79.
55 РГИА. Ф. 1101. Оп. 1. Д. 1140. Л. 20об. Тема развивалась в сатирической литературе 1917 года. Появились проекты надгробия «члену императорской фамилии». (Аякс (А.Я.Сип-съ). Сон старого бюрократа // Моряк. 1917. № 8. С. 188).
56 Кускова Е. Люди Февраля и Октября // Новое русское слово. 1957. 24 марта; Правые партии: Документы и материалы. М., 1998. Т. 2.1911-1917 гг. С. 645.
57 Мосолов А.А. При дворе последнего императора: (Записки начальника канцелярии Министерства двора). СПб., 1992. С. 98-99; Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция, 1914-1917 гг. Нью-Йорк, 1962. Кн. 3. С. 74.
58 Сорокина А. Первая мировая война и мода в России // Межвузовский центр сопоставительных историко-антропологических исследований. М., 2000. Вып. 1. С. 161-167.
59 Smith B.G. Changing Lives: Women in European History Since 1700. Lexington, 1989. P. 375.
60 Рафальский С Что было и чего не было. Л., 1984. С. 21, 37, 48-49. Однажды группа возмущенных офицеров направилась к генералу: «Начальство на пикниках с сестрами милосердия, они же все — б...!» Генерал возразил, что его жена тоже работает в госпитале, офицеры смутились, но стояли на своем. (Родичев Ф.И. Воспоминания и очерки о русском либерализме. Newtonville, 1983. С. 119).
61 РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 481-481об.
62 РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 310.
63 Палеолог М. Указ. соч. С. 685; Каррик В. Указ. соч. // Голос минувшего. № 7-9. С. 51, 54; Чубинский М.П Год революции (1917): (Из дневника) // 1917 год в судьбах России и мира: Февральская революция (От новых источников к новому осмыслению). М., 1997. С. 233-234, 236.
64 Октябрьская революция в Балтийском флоте: (Из дневника И.И.Ренгартена) / Публ. А.Дрезена // Красный архив. 1927. Т. 6 (25). С. 34; Тайны дома Романовых... Вып. 2. С. 6; Тайны русского двора. Вып. 2: Царь без головы... С. 1; Труфанов И. Указ. соч. С. 92; К истории последних дней царского режима (1916-1917 гг.) / Публ. П.Садикова // Красный архив. 1926. Т. 1 (14). С 246.
65 Великий князь Николай Михайлович. С. 71.
66 KnoxA.W.F. Op. cit. P. 558; Witnesses of the Russian Revolution / ed. H.Pitcher. L., 1994. P. 24; Марков И. Как произошла русская революция // Рассвет. 1937. 27 нояб.
67 Новая жизнь. 1917. 27 апр.
68 «Мы пойдем по пути всевозможных социальных экспериментов»: (Февральская революция 1917 г. в семейной переписке П.П.Скоропадского) / Публ. Г.В.Папакина // Исторический архив. 2002. № 5. С. 140, 146.
69 Русское слово. 1917. 7 апр.
70 День. 1917. 27 марта.

 

378
71 РГАЛИ. Ф. 131. Оп. 3. Д. 483. Л. 14.
72 Бывший иеромонах Иллиодор (Сергей Труфанов). Святой черт- Записки о Распутине. 2-е изд. М., 1917. С. XI.
73 Исторический вестник. 1917. Т. 148. С. 609-611.

74 Дубнов СМ. Книга жизни: Воспоминания и размышления: (Материалы для истории моего времени). СПб., 1998. С. 386.
75 В погоне за сенсацией // Речь. 1917. 7 мая; Мельгунов СП. Указ соч С. 147-148; Майдель Е. фон. Указ. соч. С. 41.
76 Веселовский СБ. Дневники // Вопросы истории. 2000. № 3. С. 86. Также см.: Тайны русского двора: Последние часы царствования Николая II Харьков, 1917. С. 1.
77 Безпалов В. Театры в дни революции. Л., 1927. С. 38; Русская музыкальная газета. 1917. № 25-26. Стб. 420; Петроградская газета. 1917. 14 июня; Блок А.А. Дневник. М., 1989. С. 211.
78 О кинофильмах см.: Росоловская В. Русская кинематография в 1917 г. Материалы к истории. М.; Л., 1937. С. 57; Великий кинемо: Каталог сохранившихся игровых фильмов России, 1908-1919. М., 2002. С. 364, 370, 377, 409; Аксенов В.Б. 1917 год: Социальные реалии и киносюжеты // Отечественная история. 2003. № 6. С. 12-13; Сине-фоно. 1917. № 11-12. С 16-17 28-29 35 39 74, 119; Проектор. 1917. № 7-8. С. 9-10.
79 Флит А.М. Ее величество пошлость // Русская стихотворная сатира 1908-1917-х годов / Сост. И.С.Эвентов. Л., 1974. С. 582.
80 Бурджалов В.Э. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. М., 1967. С. 373-374; Hasegawa T. The February Revolution: Petrograd 1917 Seattle; L., 1981. P. 220.

 

 

 

 

 

 

 




Содержание | Авторам | Наши авторы | Публикации | Библиотека | Ссылки | Галерея | Контакты | Музыка | Форум | Хостинг

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru

© Александр Бокшицкий, 2002-2008
Дизайн сайта: Бокшицкий Владимир