|
Загадка
И. А. Седакова. С.М.
Толстая
Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н.И.Толстого.
Т. 2. М., 1999, с. 233-237
Загадки — один из древнейших «малых» жанров славянского фольклора, сохранивший
значительный пласт общего праславянского
(и индоевропейского) наследия и вместе с
тем испытавший сильное влияние средневековой слав. книжности и через нее античной, библейской и восточных традиций.
Примером загадки общеслав. распространения
может служить загадки о звездах и месяце: рус.
«Поле не меряно, овцы не считаны, пастух
рогат», укр. «Один чабан тисячi овець пасе»,
бел. «Поле не змерана, быдла не злiчана,
пастух рагаты» и т. п. (общность приведенных загадок проявляется в тождестве семантики и образной
структуры). Загадывание загадок — особый вид
ритуально-игрового поведения, вербальный
акт, в котором один участник предлагает
зашифрованное высказывание о некоем
предмете или явлении, а другой должен назвать денотат. Диалогичности речевого акта
загадывания соответствует двухчастность
текста загадки, состоящего из иносказания (собственно загадка, вопрос) и его расшифровки
(отгадка, ответ).
234
В своем происхождении загадки обнаруживают связь с архаическим ритуалом,
моделирующим преодоление хаоса и упорядочение состава мира путем обозначения и
именования каждого его элемента; с магией
слова и мифопоэтической картиной мира; с
явлениями языкового табу и тайных языков. Загадки являются одновременно и продуктом, и
инструментом языковой категоризации и
концептуализации мира, идентификации,
сравнения и систематизации его элементов;
имеют познавательную, магическую, аксиологическую, дидактическую, игровую функции.
Книжное
влияние слав. загадки
испытали прежде всего со стороны популярного в средневековье жанра вопросо-ответных произведений типа «Беседы трех
святителей» (и далее — духовного стиха о
Голубиной книге, ср. «Коя земля всем землям мати, которо море всем морям мати,
кое возеро всем возерам мати...» — Стихи
духовные. М., 1991:33), а также символико-толковательных книг (азбуковников, лунников, громовников, «Физиолога» и пр.) и
других переводных и оригинальных памятников средневековой литературы, таких как
«Пчела», «Толковая Палея», «Разумник»,
повести об Акире премудром, о Соломоне, об
Александре Македонском и др.
Наиболее
распространенные названия загадок (в.-слав., пол. * zagadъka;
болг.,
макед. гатанка, с.-хорв., словен. *zagonetъka; чеш.,
словац. hadka, hadanka) производны от глаголов речи — *gadati и *gatati,
в семантическом спектре которых присутствует значение сакральной и магической речи,
гадания, ворожбы и т. п.
Ритуальные истоки загадок прослеживаются
в сохраняющихся иногда до наших дней регламентациях и запретах, касающихся времени и условий загадывания
загадок. Обычно
оно происходило зимой, после Рождества, в
мясоед и особенно — на масленицу (по серб.
поверью, тот, кто на масленицу не загадает
или не отгадает ни одной загадки, весь год не
будет иметь успеха в делах); нередко также
до Рождества, на осенних посиделках и
вечеринках, за общей работой или же на
праздничных сборищах (у сербов, например,
на семейно-родовых праздниках «славы»);
иногда этим занимались женщины, пришедшие за водой к источнику и т. п. Однако
строго запрещалось загадывать загадки в период
Великого поста (ср. запрет в это время на
пение, танцы и др. увеселения). Сербы Левча и Темнича верили, что нарушившего запрет укусит змея-шарка, в Косово воздерживались от этого ради благополучия скота
и мира в семье (загадывание загадок в пост грозило ссорами). Во многих местах юж. Сербии считалось опасным и не допускалось загадывание
загадок во время появления приплода
у скота, ибо это якобы грозило ему болезнями и хромотой; белорусы строго следили
за тем, чтобы никто в доме не загадывал загадки,
когда овцы начинают котиться. Русские Пермской губ. не позволяли загадывать
загадки
днем, летом, в пост (иначе коровы не будут
возвращаться домой или их задерет в лесу
волк; сам заблудишься в лесу и т. п.).
Как правило, старшие загадывали
загадки
молодым, которые лишь постепенно приобщались к этому искусству; девушки часто
вообще стыдились сами произносить известные им загадки и просили это сделать кого-нибудь
из старших (серб.). Знатоку загадок приписывались особые способности к тайному
знанию, сербы называли его враж, вражар
или заумљив.
Загадывание загадок нередко носило характер состязания, турнира или испытания:
загадки адресовались какому-то определенному лицу, и никто другой не смел за него
отвечать. За неумение отгадать загадку предусматривались разного рода наказания, в характере которых проступают следы древних
инициационных ритуалов: например, проигравшего под специальные «отгонные» приговоры изгоняли «на мусорную кучу», «под
юбку к какой-нибудь малопривлекательной
особе», «постирать чулки женщинам села» и
т. п., подвергали унизительным действиям
(напр., брали сковороду и мазали ему сажей
бороду и брови), выставляли на осмеяние
или же «присуждали» заплатить штраф —
поцеловать кого-то из присутствующих, «полаять на лампу» и т. п. (ю.-вост.-серб.). Ср.
мотив награды за верный ответ и наказания
за неверный в самом тексте загадки: «...Кто-сто
отганет, тому сто рублей; кто не отганет,
тому сто плетей».
Загадывание загадок входило в сценарий свадебного обряда, будучи одной из форм ритуального общения между партиями жениха и
невесты (при этом загадывает всегда сторона невесты) или разновидностью «тайного»
языка. У русских во время свадебного пира
жених мог занять свое место рядом с невестой лишь после того, как дружка отгадает
предложенные подругами невесты загадки; в первую брачную ночь молодого не пускали к
невесте, пока он не разгадает загадок. В Пошехонском у. Ярославской губ. во время сва-
235
товства «продавец» невесты обращался к
«покупателю» со словами: «Как ты у меня
будешь торговать ~ на загадки или на золоту казну?» И если «покупатель» не умел
отгадывать загадок, он должен был платить (КС
1889/27:290-291). В болг. свадебном обряде роль загадывающего загадки принадлежит
прежде всего старшему куму, который в форме иносказаний, нередко пользуясь известными
загадками, выражает свои желания и распоряжения и таким образом «испытывает» жениха
(если жених не отгадывает загадок, его подвергают насмешкам); накануне свадьбы старшие
загадывали загадки по очереди жениху и невесте.
В болг.
традиции загадыванием загадок сопровождается также ритуал девичьих гаданий с колечком ладуване, совершаемый под
Новый год, накануне Ивана Купалы или в др. праздник: в форме загадок девушкам объявляется предсказание судьбы, например:
«Половин блюдо на стена виси» (обычная
отгадка: «ухо») в данной ситуации означает,
что к девушке посватается вдовец.
Загадывание загадок
ставилось в один ряд
с языческими обрядами и ведовством (ср.
запрет Алексея Михайловича: «В бесовские сонмища сходитися... загадки загадывать...»), считалось делом «нечистым», к
которому прибегали мифологические персонажи, например, полудницы и русалки. По
укр. верованиям, завлекая людей, они загадывают им загадки и не отгадавших «защекочивают», ср. в песне «Панночка загадочек не
вгадала./ Русалочка панночку залоскотала»
(Чуб.ТЭСЭ 3:190).
В некоторых жанрах фольклора, прежде
всего в сказках, обрядовых песнях (колядках, купальских, свадебных и др.), балладах
загадки выступают как форма иносказательной
речи в связи с мотивами испытания героев,
решения «трудных задач» и т. п. Например,
в старинной польской купальской («собутковой») песне поется: «Ой, постой, подожди, Касенька, / Ой,
у меня есть загадка, я тебе ее загадаю, лелуя! / — Что же я за красная девица. /
если загадку твою не отгадаю». При этом загадки всегда предлагаются в наборе, и
состав загадок в разных песнях часто повторяется полностью или частично; например, в укр.,
бел. и пол. песнях весьма популярны загадки типа
укр. «Ой, шчо росте без кореня, а шчо бiжить
без повода, а шчо цвiте без всякого цвiту? —
Камiнь росте без кореня, вода бiжить без повода, папорот цвiте без всякого цвiту».
Тематика загадок отражает практический
опыт человека, его повседневную бытовую и
хозяйственную деятельность, его знания о мире. В загадках кодируются видимые и осязаемые реалии и явления: звездное небо, светила, ветер, дождь, снег, радуга и т. п.; единицы времени; растения, животные; человек,
его тело, одежда и пища, семья; предметы и
орудия труда, занятия и ремесла, жилище и утварь и т. д. При этом «ответная»
часть загадки
(отгадка) носит по преимуществу предметный характер (например, загадывается «ветер»), а «вопросная» — предикативный (задаются признаки загаданного объекта: «Без
рук, без ног, а ворота отворяет»). Значительно реже загадываются действия («День
и ночь одну работу работаю» — «Дышу») и
целые ситуации («Идут девки лесом, поют
куролесом, несут пирог с мясом» — «Покойника несут»). Тематическая систематизация
корпуса загадок строится исходя из загадываемых объектов и соответствует наивной таксономии вещного мира.
Архаическая картина мира находит отражение в способах толкования загаданных реалий, в приписываемых им
признаках, в привлекаемых сравнениях и ассоциациях. Например, в загадках о небе и земле, о
тучах, дожде и др. присутствуют такие древние и.-е. космологические мотивы, как брачный союз неба и земли (ср. серб. «Висок
тата, плоена мама, буковит зет, манита девоjка» [Высокий отец, плоская мама,
шумный
зять, неистовая девушка] — «Небо, земля,
ветер, мгла /туман»), как мотив небесного
скота и образ тучи-коровы (ср. укр. «Чорна
корова небо лиже» — «Туча»), получающий
подтверждение в других фольклорных текстах, в верованиях и обрядах вызывания
дождя. Тексты загадок содержат мифологические образы мирового древа (ср. «Стоит
столб до небес, на нем двенадцать гнезд, в
каждом гнезде по четыре яйца, в каждом
яйце по семи зародышей» — «Год, месяц,
недели, дни»), яйца как прообраза мира и
источника жизни («Живое родит мертвое, а
мертвое родит живое») и многие другие; в
них постоянно проводится параллель между
макро- и микромиром (ср. «По всей сковороде оладьи, посередке каравай» — «Небо,
звезды, месяц»; «Печь день и ночь печет, а
невидимка дошлую ковригу выхватывает» —
«Смерть»; и т. п.).
236
Многие загадки, особенно имеющие форму вопроса, дают представление о народной
аксиологии и иерархии ценностей: «Что
на свете дороже всего?» — «Здоровье»;
«Кто сильнее всего?» — «Сон»; «Что ниже
Бога, а выше царя?» — «Смерть» и т. п.
Структура
загадок определяется семантикой и логикой «вопросной» части и отношением отгадки к
загадке; для нее характерна несимметричность загадки и отгадки (одна загадка может иметь несколько отгадок и наоборот),
наличие подтекста, двойной смысл и т. д.
На уровне
языковой прагматики
различаются загадки-вопросы и загадки-«сообщения»,
однако это разделение достаточно условно,
т. к. «вопросительность» ~ неотъемлемая
черта загадки, и если загадка не содержит прямого
вопроса, то так или иначе подразумевает
вопросительную рамку («Что это такое?»)
и, следовательно, является косвенным вопросом, требующим ответа словом или действием.
Загадки-сообщения» могут иметь разнообразные жанровые признаки: это могут
быть побасенки, анекдоты, сказки, песни,
игры, каламбуры, «ловушки», головоломки,
задачи и др. Они могут иметь форму диалога, прямого обращения одного денотата к
другому и т. п.
Логическая структура и стратегия
отгадывания загадок недостаточно изучена. По
оценкам Г. Л. Пермякова, логических моделей, по которым построены загадки (аналогия,
метафора, метонимия, парадокс и т. д.), не
более сорока, но они универсальны для всех
типов культур.
Семантическая структура
загадки определяется соотношением трех ее основных
компонентов: денотата (или десигната), т. е.
объекта, загадываемого и подлежащего дешифровке; заместительного объекта, имеющего какие-то общие с загаданным свойства,
и «образа», т. е. некоторого описания, применимого одновременно к обоим объектам.
Например, в загадке «Поле не меряно, овцы
не считаны, пастух рогат» с отгадкой «небо,
звезды и месяц» к обоим объектам (ряду
объектов) применимы предикаты «не меряно» (небо, поле), «не считаны» (звезды,
овцы), и только третий предикат «рогат»
применим к загаданному объекту (месяцу) и
не вполне применим к пастуху (в этом заключается необходимый для загадки сдвиг
образа). Создаваемый в загадке образ принципиально «нереалистичен», он строится на расчленении загаданного объекта и выделении
некоторых его свойств, на сочетании несочетаемого (отсюда частый прием негации), на
изменении границ, на преобразовании ситуации и т. п. Разные фольклорные традиции
располагают примерно одинаковым набором
структурных типов загадки, однако удельный вес
каждого из них в разных традициях не совпадает. Сравнительное изучение слав.
загадок
в отношении их структуры практически отсутствует.
Главным (но не единственным) приемом
загадывания является метафора, которая
может относиться как к конкретному предмету или явлению, так и к Целой ситуации,
как в приведенном примере. Очень часто в
метафорическом высказывании о загаданном
предмете опускается упоминание заместительного объекта, например, «Дважды родится, ни разу не крестится, один раз умирает» — «Птица» (субъект не назван) или
же оно заменяется местоимением (болт. «Без
него не мой ни живия, ни умрелия» [Без него не может ни живой, ни мертвый] —
«Имя»), обобщенным наименованием типа
девица, молодей,, мужик, пан. баба и т. п.
(«Летел пан, на воду пал. Сам не убился и
воды не взмутил» — «Дождь»), антропонимом («Стоит Гаврило, замарано рыло» —
«Овин»). В болг. традиции весьма распространены «я-загадки», представляющие собой
высказывания «от имени» загадываемого
предмета: «Я крив и извилист, а
если выпрямлюсь, небо достану» — «Дорога, путь»; у вост. и зап. славян они встречаются реже.
В семантическом отношении выбор заместительного образа в загадке оказывается достаточно ограниченным. В частности, обращает на себя внимание преобладание
«зоологических» метафор в загадках, относящихся
как к предметам и явлениям, так и к живым
существам. Например, «вол или бык может
одинаково успешно обозначать землю и небо, восходящее солнце, ночь, мороз, гром,
дым, огонь, трубу, колокол, сыр, сыворотку и даже... ощипанного
237
гуся! Корова бывает в
загадке месяцем, поскольку имеет такие же,
как у него, рога, но бывает и ночью, сохой,
ружьем, наконец, сосудом с вином». Особое место во всех слав. традициях занимают
загадки с двойным смыслом,
один из которых обычно — эротический
(при этом они предполагают вполне «приличную» разгадку).
Заместительный объект и другие компоненты загадываемой ситуации могут быть
также обозначены паронимами («Кутька да
Лайка да Пипупочек» — «Кут, лавка и приступочек») или словообразовательно-фонетическими модификациями их обычных
названий, например, «Дваста бодаста, четыреста ходаста, один махтун, дву ухтырька» — «Корова»; «В поле-то го-го-го, а в
лесах-то ги-ги-ги» — «Горох и грибы». Для загадок характерна ритмическая организация,
звукопись (нередко служащая подсказкой),
рифмовка с загаданным словом («Что в избе
за фигурки?» — «Печурки»), удвоение с
элементами зауми (рус. чики-брики, укр.
шайда-байда, серб. шакљец-макљец,
болг.
гънда-мънда и т. п.). Широко применяется в текстах загадок анаграмма, расшифровка которой и дает отгадку: «Черный конь скачет в
огонь» — «Кочерга»; «Утром на четырех, в
полдень на двух, вечером — на трех» —
«Человек» и т. п.
Загадки имеют много общего с другими фольклорными жанрами, прежде всего с пословицами (известно немало текстуальных
совпадений между ними); стилистические фигуры и тропы роднят загадки также с заговорами, с текстами детского фольклора, считалками, приговорами и др.
Лит.: Исследования в области балто-славянской
духовной культуры. Загадка как текст. М., 1994,
1999. Вып. 1, 2; МФФ; Пермяков Г. Л.
Основы структурной паремиологии. М., 1988:
201—204; Елизаренкова, Топоров // Паремиологические исследования. М., 1984:14—46; Топоров // Исследования по структуре текста.
М., 1987; Кёнгэс-Маранда // Паремиологический сборник. М„ 1978:249-282; Левин // там
же: 283—314; Левин Ю. И. Семантическая
структура русской загадки // ТЗС 1973/VI:
166-190; Байбурин // ТезМФФ:133-136;
Гербстман // РФ 1968/11:185-197; Дикарев М. А. О царских загадках // ЭО 1896/
31:1—64; Журинский А.Н. Семантическая структура загадки. М., 1989; Елеонская Е. Н. Роль загадок в сказке // Ел.СЗК:
79—89; Колесницкая И.М. Загадка в
сказке // Уч.зап.ЛГУ. Сер. филол. наук, 1941
вып. 12:98-142; Перетц В. М. Студii над загадками // ЕВ 1932/10; Митроф.З;
Митрофанова В. В. Русские народные загадки. Л., 1978; Рыбникова М. А. (сост.)
Загадки. М.; Л., 1932; Садовников Д. И.
Загадки русского народа. Сборник загадок, вопросов, притч и задач. СПб., 1901 (переизд.
М., 1959); Загадки; Загадкi.
|
|
