Реликвии

М. Ю. Парамонова  Реликвии  //  Словарь средневековой  культуры. М., 2003, с. 405-408
                                                                                     

      Культ реликвий был неотъемлемой частью средневекового культа святых. Уже в эпоху поздней атичности сформировалось представление о реальном присутствии святого в его телесных останках или в предметах, связанных с ним при жизни. Тело святого воспринималось как исполненное жизни даже после его смерти; не случайно в агиографии к числу популярных относится сюжет о мученике с отрубленной головой, которую после казни он сам несет к месту своего погребения (св. Дионисий, св. Петр). Особым почитанием пользовались реликвии, которые были непосредственно связаны с мученической гибелью святого. Излюбленным топосом агиографического дискурса было повествование о нетронутом тленом и сохранившем всю свежесть жизни теле святого, об особом сладостном аромате, исходящем из гроба святого после его вскрытия. Специфическая значимость мертвого тела и дня гибели святого первоначально была связана с гностическим мотивом презрения к жизни, однако со временем она приобретает иную теологическуюокраску - со смертью святого праздновалась победа над физической гибелью истинной жизни и спасения.

    Почитание святого было сосредоточено вокруг места его захоронения, а перенесение мощей в храм или возведение специального мемориала над ними стало одним из первых ритуалов формального церковного почитания. Обретение мощей и их перенос (inventio, elevatio и  translatio), осуществляемые с санкции и при участии епископа, на протяжении всего средневековья фактически означали учреждение культа. Связь останков святого c храмом приобрела со временем обязательный характер: одним из принятых римской церковью требований уже в V-VI вв. становится непременное присутствие в храме реликвий святого. Это правило, на рубеже VIII-IХ столетий воспринятое и церковной организацией Каролингской империи, затем сделалось повсеместным. Отношение к возможности переноса тела святого было неоднозначным, особенно на рубеже античности и средневековья. В регионах с сильным влиянием античной традиции сохранялось негативное восприятие практики нарушения захоронения, поэтому базилики и иные поминальные мемориалы предпочитали возводить непосредственно над могилами. В частности, римская церковь придерживалась формального запрета на перенос тел мучеников из катакомб вплоть до сер. VIII в. Однако и тогда это правило не соблюдалось столь же строго в других регионах, в том числе в Италии. Так, первый случай перенесения мощей в храм и их помещение в алтаре был связан с именем Амвросия Медиоланского (кон. IV в.). В течение средневековья практика переноса тела святого в церковь, что нередко сопровождалось посвящением ему храма, становится повсеместной. Мощи святого или его иные реликвии помещались в алтарной части. Первоначально практиковалось размещение гробницы непосредственно под алтарной плитой: положение останков святого у подножия алтаря, посвященного Христу, символически воспроизводило место души перед небесным престолом; позже широкое распространение получила традиция размещения гробницы святого за алтарем, и зачастую специально с этой целью выстраивали пышные сооружения, своего рода мавзолеи, в которых и помещался гроб с телом святого. Процедура переноса мощей приобрела характер торжественного ритуала (ей предшествовало вскрытие гробницы, подтверждение подлинности мощей, засвидетельствованное чудесами, пост и ночные богослужения) и была интегрирована в систему церковной литургии.

    С почитанием мощей была связана и практика расчленения тел святых. Уже в античности сложилось убеждение в присутствии божественной силы не только во всем теле святого, но и в его отдельных фрагментах, а также в предметах, соприкасавшихся с ним (одежда, личные вещи и пр.). Вместе с тем вплоть до Х в. намеренное расчленение тел не носило систематического характера, и бытовала практика отделения лишь таких фрагментов, как ногти, волосы, зубы. Римская церковь в эпоху раннего средневековья придерживалась формального осуждения расчленения мощей. Впрочем, принцип целостности тела святого не соблюдался в культовой практике изначально, а в эпоху высокого и позднего средневековья процесс расчленения святых останков приобрел характер регулярной практики.

      Первоначально предполагалось наличие в храме мощей только одного святого, однако в эпоху средневековья престижным стало обладание многочисленными реликвиями. В церкви, владеющей останками нескольких святых, нередко было несколько алтарей, посвященных каждому из них в отдельности. В сознании верующих эффективность воздействия святого на жизнь сообщества, прежде всего способность творить чудеса и оказывать защиту, прямо связывалась с наличием его реликвии. Церковные институции были заинтересованы в обладании ими и расширении их популярности, что являлось залогом как славы самого монастыря или храма, так и упрочения его социального и материального положения. реликвии были инструментом социального влияния: владевшие ими духовные сообщества обладали, в глазах мирян, особой близостью к святому и могли стимулировать как благодеяния, так и наказания с его стороны. реликвии не только охраняли церковные институции, прежде всего монастыри, от агрессии и посягательств воинственной аристократии, но и служили источником роста их материального благосостояния - в результате добровольных дарений,.вкладов и пожертвований паломников.

      Не только духовные сообщества и церковные князья являлись владельцами священных реликвий: обладание ими было важным элементом символической репрезентации власти правителей. реликвии и мощи святых зачастую воспринимались как залог политического могущества правящей династии (например, копье св. Маврикия и мощи св. Вита для династии германских правителей Людольфингов в Х - нач. XI вв.), приобретали значение инсигний — символов власти. Владение реликвиями было важным источником создания репутации истинного христианского правителя Известно, что уже Карл Великий имел обширную коллекцию реликвий, для которых был выстроен храм в Ахене. Однако особое значение в системе политической репрезентации обладание священными реликвиями приобретает в ХШ-ХУ вв. Свое влияние оказало непосредственное соприкосновение с византийской практикой. Прежде всего в качествепримера для подражания было воспринято великолепное собрание реликвий в императорском Влахернском дворце. В сер. XIII в., прямоследуя константинопольскому образцу, Людовик Святой создает церковь Сент-Шапелль при королевском дворце, содержащуюбогатое собрание реликвий, в первую очередь связанных с жертвой Христа. В последующем создание подобных архитектурных комплексов, воспроизводящих священную христианскую топографию и содержащих обширные коллекции реликвий (к числу наиболее известных относится часовня замка Карлштейн, возведенного императором Карлом IV недалеко отПраги в сер. XIV в.), становится хорошимтоном среди европейских государей. В XIV-XV вв. эти собрания приобретают публичный характер и выставляются на всеобщее обозрение.

      Мощи и иные реликвии святых являлись существенной ценностью для их владельцев, ими дорожили и тщательно оберегали от посягательств со стороны. Вместе с тем эпоха средневековья была пронизана процессами перемещения реликвий; они становились объектом дарений, краж и торговли. В географии миграции реликвий бесспорно доминировало направление с юга на север — из богатого святынями Средиземноморья в обделенные ранней героической историей христианства регионылатинской Европы. В пору раннего средневековья основным источником почитаемыхмощей были римские катакомбы. После XIIв. эта роль переходит к Византии и Святой Земле, мощный отток реликвий откуда открывается сэпохой крестовых походов. Можно выделитьи отдельные периоды массовых миграций реликвий. Первый приходится на время ранних Каролингов (сер. VIII - нач. IX вв.) и вызван особенностями политической стратегии новойдинастии, в частности, ориентацией на союз папством, ростом значимости религиозной сакрализации власти, усилением контроля со стороны власти над всеми сферами жизни, втом числе и церковной. Второй относится к сер. XI в. и связан с ростом потребности в реликвиях в весьма обширных вновь христианизированных регионах, с одной стороны, и с расширением системы церковных приходов иинституций — с другой. Наконец, особое значение имела эпоха крестовых походов, особенно десятилетия, последовавшие за взятием крестоносцами Константинополя в 1204г. В этот период происходил процесс интенсивного оттока византийских реликвий влатинскую Европу. Если до сих пор основным предметом«экспорта» были реликвий и мощи мучеников, то впоследнем случае преобладали реликвии, связанные с библейской историей и ее героями, прежде всего с самим Христом. Ок. 1000 г.подобие статуса реликвий на Западе начинают приобретать и священные изображения.

      Можно выделить несколько путей перемещения мощей и иных реликвий. Первым по популярности и значению являлось дарение.реликвий были предметом, обладавшим огромнойсоциальной ценностью, и процедура даренияреликвий занимала важное место в универсальномдля средневекового общества механизмеформирования социальных связей через институт дара. Обмен реликвиями знаменовал собойустановление личных контактов, взаимныхобязательств и иерархий. Дарение реликвий быловажным элементом практики политическогообщения между государями — например, в1000 г. им сопровождалось заключение союзамежду императором Отгоном III и польскимкнязем Болеславом Храбрым, зафиксировавшего новый тип иерархического подчинения, а также важные изменения в церковнойи Политической сферах на востоке Европы.Наиболее ярким свидетельством подобной роли дарений реликвий являются отношения первых Каролингов с папским престолом. Стремление франкских правителей опереться на авторитет папства с целью легитимации своей власти совпало с потребностью Рима в политической и военной защите и желанием укрепить свое влияние в заальпийской Европе. Одним из проявлений этого союза сталоинтенсивное перемещение останков из римских катакомб на территорию Франкской империи благодаря формальной отмене папойстарого запрета на вскрытие захоронений.
 

      Кражи реликвий также были широко распространены в средневековой Европе, в том числе«священные кражи», осуществляемые представителями религиозного сообщества, какправило монастыря, якобы по желанию самого святого. Имело место и похищение реликвийс целью наживы. Этот вид промысла былвесьма выгодным, а торговля реликвиями обладала всеми признаками развитого коммерческого предприятия: отлаженной системойсвязей, развитой конъюнктурой спроса ипредложения, отработанными путями доставки. Крайней формой подобной практикиможно считать прямой грабеж, который устраивали победители в захваченном городе.Наиболее впечатляющим примером этогоявляется разграбление Константинополякрестоносцами в 1204 г. Наконец, одним изспособов миграции реликвий было их перемещение с группой монахов в случае их ухода измонастыря и поселения на новом месте; приэтом сама проблема прав на реликвии — их принадлежности месту или монастырской общине -являлась дискуссионной.
 

    Вопрос о возможности перемещения реликвийбыл связан, помимо прочего, с восприятиемих подлинности и сверхъестественных способностей. Нормой отношений между сообществом и реликвиями была взаимообразность: верующие почитали останки святого, за что онбрал на себя функции защиты общины отземных напастей. Объяснения перемещенийреликвий были весьма разнообразны и одновременно схожи. Они, как правило, подразумевали два мотива: во-первых, волеизъявлениесвятого (чаще всего он являлся во сне предстоятелютого монастыря, куда переносилисьего мощи), во-вторых, недостаточно почтительное отношение к нему в месте, откуда онпозволял себя украсть (характерным примером такого рода является предание о переносе мощей св. Бенедикта из Монте-Кассино вмонастырь Флёри на Луаре). Популярностьюпользовались легенды и о сверхъестественном, божественном перемещении останковсвятого и их чудесном явлении, особенно втех случаях, когда предыстория тех или иныхостанков или культов была туманной (например, в связи с захоронением апостола Иакова в Сантьяго-де-Компостела или обретением мощей Марии Магдалины в Бургундии).Доказательство подлинности реликвий видели в ихспособности творить чудеса, тем более, чтовсе усилия по формальной атрибуции реликвий, втом числе и с помощью особых письменныхподтверждений, прилагаемых к ним при ихперемещении, носили частный характер ибыли ненадежны в своей достоверности. Взначительной степени аналогичный механизм действовал и при возникновении новыхкультов: чудеса, творимые на могиле святогоили с помощью его реликвий, были главным аргументом в пользу формирования массового почитания.
 

      Одним из парадоксальных следствий перемещения мощей было почитание одних итех же реликвий в разных местах. Дублированиефрагментов тела одного святого, иногда не водном экземпляре, мало смущало энтузиазмверующих и заставляло ученых клириков искать логический выход из ситуации. Если Гвибер Ножанский (ум. 1124), упоминая две головы Иоанна Крестителя, хранящиеся в разных храмах, или папа Иннокентий III (1198—1216), констатируя наличие крайней плотиХриста во многих церквях, полагались на божий промысел, то могли быть и более изощренные ответы. Тот же Гвибер Ножанский,рассуждая о том, не является ли поклонениеложным Р.ям святотатством, утверждал, чтоесли оно искренне, то греха в том нет. Он считал, что, как на небесах существует единое сообщество святых, так же и на земле реликвии являются таковыми в едином символическом теле.
 

    Почитание реликвий было важным институтомсредневековой церковной, религиозной и социальной жизни. Оно разделялось всеми слоями общества, отражало чувства и верованиякак ученых клириков, так и простых верующих. Восприятие реликвии включало в себя многиеэлементы традиционных и нехристианскихмагических обрядовых практик. Ученая религиозная рефлексия во многом пыталась противостоять народному восприятию мощей иреликвий как простого замещения традиционныхинструментов природной магии. Вместе с темкульт реликвий не был инородным включением всистеме христианской религиозности и церковной практики, но существовал и эволюционировал в ее контексте.

Angenendt A. Heilige und Reliquien. DieGeschichte ihres Kultes vom frühen Christentumbis
zur Gegenwart. München, 1994; Brown P. TheCult of the Saints. Its Rise and Function in LatinChristianity. Chicago, 1981; Dupront A. Antropologie du sacre et cultes populaires. Histoire etviedu pclerinage en Europe occidentale // Miscel. HistoriaeEcclesiasticae 5, 1974. P. 235-258; Geary P, Livingwith the Dead in the Middle Ages. Ithaca, L., 1994:Rollason D. Saints and Relics in Anglo-Saxon England. Oxford, Cambridge, 1989; Schriner K. Zum Wahrheitsverstandnis im Heiligen- und Reliquenwesen des Mittelalters// Saeculum 17,1966.