Б. А.  УСПЕНСКИЙ  Вопрос о сирийском языке в славянской письменности:

                                                                      почему дьявол может говорить по-сирийски?

    В переводной славянской письменности можно встретить указание на то, что дьявол говорит на сирийском языке. Этот мотив неоднократно фигурирует, например, в Житии преподобного Илариона, вошедшем в состав Макарьевских Четьих Миней под 21 октября. Так изгоняя беса из взбесившегося верблюда, преподобный спрашивает беса «сирьскы»: «не боиши ли ся мене, злокознене дiаволе, въ такъ сосудъ влъзъ». В другом эпизоде к Илариону приходит некий муж, в которого вселился бес; окружающие изумляются, «яко не ведый иного языка мужь той, точию немечьскы, в нем' же рожденъ бъ, и римьскы, начатъ противу .вопрашаша святаго палестиньскымъ языкомъ< . .. > отвъщаше ему бъсъ сирьскы, исповьдая, како исперва вльзе в онь» (ВМЧ, октябрь, стлб. 1721-1722.).
      Вместе с тем, и юродивый Андрей Царьградский, когда к нему обратился некий юноша за наставлением, «преврати языкъ хлапъй [т. е. речь юноши] на сурьску рьчь, и нача сьдя повьсти дьяти с нимъ сурьски, еликоже мышляше и хотяше» (ВМЧ, октябрь, стлб. 121. Ср.: Леонид, IV, с. 148 (Х« 1828).).
      Вопреки мнению некоторых исследователей, речевое поведение такого рода не является специфичным для беса (как считает А. И. Яцимирский, см.: Яцимирский, 1913, с. 97) или юродивого (как считает А. М. Панченко, см.: Лихачев и Панченко, 1976, с. 125.), нет оснований видеть в данном случае и речевое анти-поведение, т. е. восприятие иноязычной речи как глоссолалической. Необходимо думать, что бес в цитированных примерах изъясняется по-сирийски не столько ввиду непонятности или какой-либо отрицательной характеристики этого языка, сколько ввиду его древности; совершенно аналогично в средневековой католической литературе бес может пользоваться латинским языком (ср.  католическую легенду, где монах, к которому приводят бесиоватого, требует, чтобы бес говорил с ним на латыни ¹ ). Так, в апокрифических «Вопросах от скольких частей создан был Адам» мы встречаем утверждение, что Бог «сурьянским языкомъ хотеть всему миру судити» (Тихонравов, II, с. 452). В сказании «О письменах» черноризца Храбра утверждается, что Бог первоначально сотворил именно сирийский язык и что на этом языке говорил Адам, так же как и все люди вплоть до Вавилонского столпотворения: «нъсть бо Богъ створилъ жидовьска жзыка прьжде. ни римска. ни еллиньска. нж. сир'скы. имже и Адамъ глагола, и от Адама ло потопа, и от потопа, дондеже Богъ раздъли языки при стльпотворенiи< . . . >» (Куев, 1967, с. 189-190. Ср также с. 193, 196, 199, 203, 206, 209, 212, 216, 219 и др.). Храбр явно пользовался при этом греческими источниками: мнение о том, что сирийский язык является самым древним из всех языков, высказывал, например, Феодорит Кирский в своем толковании на книгу Бытия, ссылаясь на сирийское происхождение первых библейских имен (Адам, Каин, Авель и Ной), а также слова «еврей» (Ягич, 1896, с. 25; Куев, 1967, с. 68.), с этим мнением полемизировал Георгий Амартол, который считал, что старейшим языком является еврейский, а не сирийский (Истрин, I, с. 57-58.).
      Характерно в этом смысле, что Житие св. Кирилла (Константина) Философа, согласно наиболее вероятной интерпретации этого памятника, приписывает Кириллу знание сирийского языка и знакомство с сирийским переводом Св. Писания (см.: Вайан, 1935; Якобсон, 1944; Якобсон, 1954, с. 68-70; Горалек, 1956; Иванова, 1969.).

Примечания

¹ «Чтец сказал бесу:,,Я признаю в тебе беса, обитающего в этом мужике, если заговоришь ты со мною по латыни". А когда тот заговорил и ошибся в латыни, брат обругал его, сказав, что плохо знает он грамматику. Бес же отвечал:,,Я так же хорошо умею говорить по латыни, как и ты; только язык этого мужика так груб и неприспособлен к речи, что я из-за этой его грубости еле им ворочаю"» (Карсавин, 1915, с. 66).