Парасит

Греческое слово "парасит" (παράσιτος) буквально означает "находящийся возле хлеба" (σῖτος)

Афиней *

Афиней. Пир мудрецов. В 15-ти кн. Кн. I-VIII. М.: Наука, 2003, с. 297-314.

[О ПАРАСИТАХ]

26. «Звание парасита в древности было священно и почитаемо. Например, Полемон (не знаю, предпочитал ли он зваться самосцем, сикионцем или афинянином: Гераклид Мопсуэстийский называет его и по этим, и по иным городам, а ученик Кратета Геродик пишет, что его называли еще и «пытателем надписей») пишет о параситах следующее [ср.171е]: «Имя парасит в наше время презренно, однако мы находим, что для древних оно заключало в себе некий священный смысл и было близко к понятию сотрапезник. Так, в Геракловом храме на Киносарге на одной из стел начертано постановление народного собрания, внесенное Алкивиадом при секретарстве Стефана, сына Фукидида; там говорится: «Жрец должен приносить жертвы ежемесячно в присутствии параситов. Параситы же по обычаю предков должны набираться из незаконнорожденных и их детей. Кто откажется быть параситом, тот должен
----------------------------------

* Об Афинее мы знаем немного: родился в Египте, в городе Навкратисе;был автором еще двух сочинений - о сирийских царях и о комедии Архиппа подназванием «Рыбы». Больше ничего он о себе не сообщает, даже время его жизни устанавливается лишь по косвенным данным. Во-первых, поэт второй половины II в. н.э. Оппиан упомянут в «Пире мудрецов» как «живший незадолго» до самого Афинея. Следовательно, время жизни нашего автора сдвигается к самому концу П в. Это подтверждается еще одной деталью: императора Коммода, умершего в 192 г., Афиней называет своим современником. Во-вторых, среди участников афинеевского диалога есть некий Улъпиан из Тира. Человек с такимименем действительно существовал - это был знаменитый правовед, погибшийв 228 г. В книге XV Афиней сообщает, что Ульпиан умер через несколько дней после пира. Следовательно, если Ульпиан исторический и Ульпиан афинеевский - одно и то же лицо, то время написания «Пира мудрецов» отодвигается к 228 г. По данным словаря Суды, Афиней жил при Марке. Эти сведения не противоречат нашей хронологической раскладке, если под Марком подразумевается не Марк Аврелий (правил в 161-180 гг.), аМарк Аврелий Антонин (Каракалла) (правил в 211-217 гг.). Сопоставление всех данных приводит к выводу, что Афиней жил на рубеже II и III вв.

297
предстать перед судом». И на скрижалях имеется следующая запись о священном посольстве на Делос: «Также два глашатая из рода Кериков, надзирающего за мистериями. Этим исполнять обязанности параситов в священном участке Аполлона в течение года». В Палленском храме Афины на вотивных приношениях было начертано: «Посвящено архонтами и параситами, награжденными золотым венком в архонтство Пифодора. В годжрицы Дифилы параситами были Эпилик, сын ....страта из дема Гаргетта, Перикл, сын Перикла из дема Питф, Харин, сын Демохара из дема Гаргетта». И в царских законах написано: «Жертвы Аполлонудолжны приносить параситы из дема Ахарны». Клеарх Солейский, одиниз учеников Аристотеля, в первой книге «Жизнеописаний» пишет: «И если теперь параситом [называют] человека на все руки, то в те времена это был внесенный в особые списки имеющих общий стол. Ив наши дни в большинстве городов параситы, согласно древним постановлениям, числятся среди наиболее почетных официальных лиц». Клидемже в «Истории Аттики» пишет: «Чествовать Геракла были выбраны также параситы». И Темисон пишет в «Палленском портике»: «Об этом должны иметь попечение архонт-царь, архонты и дополнительно избранные от демов параситы, а также старцы и первомужние женщины».

27. Вот, кстати, тебе еще один предмет для изысканий, мой благородный Ульпиан, - кто такие первомужние женщины. Однако сейчас у нас речь идет о параситах, - так вот, и в Анакее на одной из стел начертано:«От мяса двух быков, отобранных в вожаки, третья часть идет на покрытие расходов, а от оставшихся двух третей одна половина отдается жрецу, другая - параситам». Кратет во второй книге своего сочинения«Аттический диалект» пишет: «И слово «парасит» стало в наши дни означать нечто недостойное, однако в прежние времена так называли выбранных для участия в священной трапезе, и для их приема существовало специальное здание. Поэтому и в царском законе записано следующее: «Архонт-царь должен позаботиться о том, чтобы были назначены на должности остальные архонты, а также от демов с соблюдением законов были выбраны параситы. Параситы должны собрать каждый изсвоей части по одному гектею ячменя и по обычаю предков угощатьафинян в священном участке. Ахарнские параситы должны для почитания Аполлона доставить в хранилище свой гектей после сбора ячменя».А то, что для них было создано специальное хранилище, следует из того Я же самого закона: «На починку храма, хранилища параситов (παρασίτιον) и священных домов выдать столько серебра, за сколько возьмут подряд производители работ». Это определенно указывает на то, что здание, вкотором параситы складывали первинки «священного зерна» называлось хранилищем параситов». О том же самом пишут и Филохор в сочинении«Четвероградье», где он упоминает о параситах, внесенных в список служителей Геракла, и Диодор Синопский в

298
пьесе «Сиротка-наследница», к которой мы еще вернемся [см.239b]. Аристотель же пишет в «Мефонской политии» [fr.551]: «При каждом официальном лице состояло по два парасита, только при полемархах по одному; они получали назначенное содержание от частных лиц, в том числе рыбаков».

28. Каристий Пергамский пишет в сочинении «О театральных постановках», что в современном значении слово «парасит» впервые было употреблено Алексидом, забывая, что у Эпихарма в «Надежде» или «Богатстве» был выведен персонаж, произносивший за выпивкой такие слова:

За ним, на пятки наступая первому,
Другой шельмец приходит важной поступью:
Такого, уверяю, ты легко найдешь
Готовым на пиру, как ныне водится,
Всегда присутствовать. Хотя и беден он,
Пьет жизнь без передышки полной глоткою.

И далее Эпихарм выводит самого парасита, откровенничающего перед своим собеседником:

Обедая с желающим (которому
Меня позвать лишь надо), с нежелающим
(Ему и звать не надо), я за трапезой
Великий остроумец и хозяина
Смешу, доволен он, на похвалы не скуп.
Сказать захочет кто-то неугодное
Хозяину, осаживаю выскочку,
Ругаюсь с ним. Потом, поев и выпивши,
Я удаляюсь; но не провожает раб
Под факелом меня; ползу и падаю,
Бреду во тьме кромешной одинешенек;
И если стражу встречу, то молю богов
Лишь об одном: чтоб поркой ограничились.
Когда же доберусь домой измученный,
То без постели спать ложусь, и до тех пор,
Пока мой ум объят вином несмешанным,
Побоев я не чувствую.

29. И много другого в том же роде прибавляет парасит у Эпихарма. А у Дифила он заявляет следующее [Косk.П.561]:

Когда богач зовет меня в застолицу,
На потолки я штучные не радуюсь,
Не мерю взглядом медь его коринфскую,
А целиком вперяюсь в дым поваренный:
Когда густой он, черный и столбом стоит,
Я рад, я счастлив, чуть не кукарекаю:
А если бледен дым и низко стелется —
Всё ясно мне: хоть будет пир, да постный пир.

299

Впервые же, как утверждают некоторые, парасит появляется у Гомера, упомянувшего, что троянец Подес был складчинным другом Гектора [Ил.ХУП.575]:

Был меж троянцами воин Подес, Гетионова отрасль,
Муж и богатый и славный, отлично меж граждан троянских
Гектором чтимый как друг, и в пирах собеседник любезный.

Ибо друг за складчиной сказано здесь в смысле друг за трапезами. Поэтому поэт впоследствии изображает его пораженным Менелаем в живот [Ил.ХVП.575], причем карает его спартанец, ревнитель жизни, довольствующейся малым: точно так же, по замечанию Деметрия Скепсийского, Пандар, нарушивший клятвы, поражается в язык [Ил.V.292].

30. Древние поэты называли параситов льстецами; этим именем Эвполид назвал и свою комедию, выведя в ней хор Льстецов, заявляющий следующее [Косk.1.301]:

Зрители, мы расскажем вам, как льстецы день проводят.
Слушайте. Щегольские мы умники в каждом деле:
Прежде всего, всегда при нас маленький есть невольник,
Чаще всего совсем не наш, но всё же наш немножко.
Есть у меня и два плаща, каждый красив и ярок,
Я надеваю их в черед, чтобы идти на площадь;
Чуть богатея-дурака встречу там, подбегаю.
Только он скажет что-нибудь, всё я хвалю прилежно,
Прямо в экстаз вхожу, чтоб он видел мои восторги.
После идем мы кто куда за чужой стол питаться;
Должен за ним быть парасит очень умен и ловок,
Или за дверь ведут его. Так и пропал Акестор:
Он неуместно пошутил - раб его тут же вывел,
Прямо в колодки передал сторожу городскому.

31. В следующих стихах парасит появляется и в пьесе Арарота «Гименей» [Косk. II.218]:

Не можешь, милый, параситом ты не быть;
Вот Исхомах идет, ему случается
Кормить тебя.

Однако более свойственно это слово позднейшим поэтам. В диалоге Платона «Лахет» появляется и образованный от него глагол [179с]: «В нашей трапезе участвуют (παρασιτεῖ) также наши мальчики». Алексид же утверждает в «Кормчем», что существуют два рода параситов [Косk:.П.338]:

- Ведь два есть рода параситов, Навсиник:
Один общеизвестен и в комедиях
Осмеян: это мы, что носим черное80.
Но есть другие, «парасит торжественный»
Удачно их прозвали; и сановников,
И полководцев роли исполняются
Искусно ими, этим и живут они:
Высокомерно счет ведут на тысячи,

300
Туда-сюда мотают состояния.
Тебе знакомо это?
- Превосходнейше.
- Но к одному родов обоих сводится
Работа, тех и этих: ведь основана
На лести; и всегда беда случается:
Одним патроны выпадают крупные,
Другим же мелочь; эти благоденствуют,
А мы, бедняги, вечно горе мыкаем.
Я разъяснил понятно?
- Да, без промаха;
Но если похвалю тебя, выпрашивать
Еще ты больше станешь.

32. Тимокл в следующем монологе из комедии «Змейка» довольно складно объясняет, каковы нахлебники [Косk.П.454]:

Могу ли я позволить о нахлебнике
При мне злословить? Никогда! Воистину
На свете нет породы их полезнее!
Любовь к друзьям - одна из добродетелей,
А в ней - весь смысл его существования.
В любви - он твой наперсник беззаветнейший,
В делах - пособник всюду, где придет нужда;
Что ты, кормилец, хвалишь - то и он готов,
А самого тебя хвалить - тем более.
Он любит даровое угощение?
Но кто его не любит? ни герой, ни бог
От этакого блага не откажутся.
Чтоб речь мою напрасно не затягивать,
Вот самое бесспорное свидетельство
Того, в какой чести живут нахлебники:
Какая олимпийских победителей
Ждет дома почесть? Ясно: угощение
За счет народа, в пританейском здании.
А чем не пританей - любой бесплатный корм?

33. И Антифан говорит в «Близнецах» [Косk.П.43]:

Ведь парасит, когда мы без предвзятости
Его рассмотрим, вещь необходимая
Для счастья в жизни - никогда не молится
О бедствиях друзей, несчастьях с ближними,
Напротив, всем желает благоденствовать.
Живет богато кто-то - не завидует,
Но только молится, чтоб рядом с ним побыть
И разделять добро. Он благородный друг,
И безобидный, также не обидчивый;
Он не сварлив, не клеветник, а накричишь —
Сама улыбка; шутишь - заливается.
Любезен, весел нравом и забавен он.
И, верно, был бы также славным воином,
Кабы ему платили бы обедами.

301

34. И Аристофонт говорит во «Враче» [Косk.П.277]:

Но сперва хочу сказать, каков я по характеру.
Угощает кто - являюсь первым, и поэтому
Уж давно зовусь Похлебкой. Надо выбросить кого
Из напившихся - решишь ты, что аргосский я борец.
Двери вышибить кому-то - я таран; а если влезть
Надо лестницей высокой - пред тобою Капаней;
Надо выдержать удары - наковальня; Теламон,
Чтобы бить кулачным боем; соблазнить красавцев - дым.

И в «Пифагорейце» он же говорит [Косk.П.280]:

Коль ты не ел, и нет еды ни крошечки,
То Титималла представляй, Филиппида.
Лакать лишь воду - он лягушка, выглодать
Тимьян и зелень - гусеница, жить в грязи -
Сама нечистота, зимой без крова быть -
Он черный дрозд, а летний зной выдерживать
И в полдень потрещать - цикада, вовсе же
Не умащаться маслом - пыли облако,
С утра бродить босым - журавль, глаз не смыкать
Всю ночь - он нетопырь.

35. Антифан в «Предках» [Косk.П.94]:

Ты знаешь ведь, каков я есть:
Я не спесив, а для друзей на всё готов!
Ударь - я сталь! ударю - гром и молния!
Увлечь - я буря! удушить - петля петлей!
Дверь распахнуть - само землетрясение!
К столу - блохою! у стола я - мухою!
А от стола - трудней, чем из колодезя!
Душить, крошить, божиться в лжесвидетельствах,
Всё с полуслова исполнять, не думая, -
Вот я каков! Недаром молодежь меня
За эти дарованья прозывает: «вихрь»!
Пусть прозывает: что мне до насмешников!
Своим я свой: и словом друг и делом друг.

В комедии Дифила «Нахлебник» рвущийся на свадебный пир парасит говорит так [Косk.П.561]:

А ты не знаешь? Подлежит проклятию
Тот, кто дорогу не укажет встречному,
Огня не даст, испортит воду пресную
Или откажет рвущемуся к ужину.

302
И у Эвбула в «Эдипе» [Косk.П.189]:

Кто ввел обычай угощать безденежно,
Тот, видимо, народным был заботником;
А тех, кто кликнет ближнего иль дальнего,
Покормит, а потом взимает складчину,-
Путь поразит изгнанье безвозвратное!

36. А Диодор из Синопа в «Сиротке-наследнице» весьма остроумно пишет о нахлебничестве следующее [Косk.П.420]:

...Я докажу, что ремесло мое
Священно и завещано заветами
Самих богов, тогда как остальные все
Не от богов, а от людей придуманы.
Не сам ли тот, кто выше всех богов слывет,
Зевс-Дружелюбец, первым стал нахлебничать?
Всегда без приглашений он является
Во все дома, богатые ли, бедные ль,
Где только ложе выстелено мягкое
И стол стоит, а с ним и всё, что надобно.
Вот так-то он, возлегши, угощается,
Закусывает, ест и пьет и снова ест,
И прочь идет, не заплативши складчины.
Таков и я: едва в глаза мне бросятся
И устланное ложе, и накрытый стол,
И нараспашку дверь, меня зовущая,
Как я уж тут, как я уже тишком подсел,
Чтоб не задеть кого из сотрапезников,
Как я уж от всего успел попробовать
И прочь гряду, как новый Дружелюбец-Зевс.
А вот пример еще того нагляднее,
Красу и славу нашу величающий:
Когда Гераклу в честь справляют празднества,
И всюду - пир над жертвоприношеньями,
То к тем пирам в Геракловы застольники
Не жеребьевкой, не по воле случая,
А всякий раз заботливо, обдуманно
Двенадцать граждан назначались городом,
Потомственные граждане, почтенные
И жертвенного мяса заслужившие.
По этому-то образцу Гераклову
Иные из богатых завели себе
Нахлебников - но, ах, не нас, достойнейших,
А лишь таких, что ловко подольщаются
И всё хвалить готовы: как подставят им
Подгнившего сома с вонючей редькою,
Они кричат, что завтрак пахнет розами;
А грянут рядом ветрами из задницы -
Они уже туда носами тянутся:
«Откуда ты, благоуханье дивное?»
Вот от таких-то недостойных ерников
Краса и честь былая обратилась в срам.

303

39. И Аксионик говорит в «Подхалкиднике» [Косk.П.414; ср.241е]:

Когда вести впервые полюбилось мне
Жизнь парасита с Филоксеном-Резаком,
Я был тогда еще мальчишкой; всякие
Побои были: кулаками, мисками,
Огромными костями; восемь ран зараз,
По меньшей мере, мне иметь случалося.
Но всё равно я оставался с прибылью:
Я всё готов отдать за удовольствие.
И потому в конце концов смекнул-таки,
Что я рожден для этого занятия.
Вот если, например, буян какой-нибудь
Возьмется задирать меня, всю брань его,
Что на меня обрушит, отражаю я,
С ним соглашаясь тут же, не вредит она
Ничуть; когда ж негодник строит честного -
Я расхвалю, дождусь и благодарности;
Поем сегодня горбыля вареного,
А коль придется завтра доедать его -
Не загрущу я. Вот таков характер мой.

Антидот выводит в своей комедии «Первый хорист» персонажа, как две капли воды похожего на тех, кто мудрствует в наши дни в Клавдиевом приделе Мусея, о которых и поминать-то неприлично. Он разглагольствует об искусстве нахлебничества следующим образом [Косk.П.410]:

На место станьте и меня послушайте.
Еще мальцом до совершеннолетия
Я был и не носил плаща, но каждый раз,
Как о нахлебничестве речи слышались,
Усердно я искусство это впитывал -
Как губка: потому что с детства схватывать
Науку эту расположен был.

304

[ЗНАМЕНИТЫЕ ПАРАСИТЫ]

38. Несколько параситов известны по именам. Первым был Титималл, о котором Алексид упоминает в «Девушке из Милета» и в «Одиссее-ткаче». В «Олинфянах» он пишет о нем так [Косk.П.355]:

Подружечка, твой муж - бедняк, а этого
И смерть сама боится: вот и Титималл
Бессмертный вечно шляется по городу.

Дромон в «Кифаристке» [Косk.П.419]:

- Сгораю от стыда, ведь собираюсь я
Не сделав взноса пообедать: очень уж
Позорно.
- Чепуха! Взгляни-ка, носится
Алее мака Титималл пылающий:

Вот так румяны, кто не вносит складчины!

[...] 39. По имени упоминался и парасит Корид (Жаворонок). Говорит о нем Тимокл в пьесе «Злорадный» [Коскk.П.456]:

Обильный рынок наблюдать богатому
Приятно, если ж пуст кошель - мучение.
Сегодня наш бедняк Корид, мне кажется,
Не позван никуда, пришлось за рыбою
Ему на рынок самому отправиться.
Уж то-то смех! Он с четырьмя медяшками
Тунцов громадных и угрей разглядывал,
У скатов терся и на крабов зарился.
Всё это обходя, «почем?» расспрашивал,
И потрусил потом к рыбешке бросовой.

Алексид в «Деметрии» или «Филетере» [Косk.П.314]:

Перед Коридом стыдно будет мне,
Коль покажусь с излишнею готовностью
Согласье давшим с кем-нибудь позавтракать,
И не поупираюсь хоть немножечко.
Он ведь таков: не любит церемонности,
Позвали, не позвали - всё равно ему.

В «Кормилице» [Косk.П.380]:

- Корид, который потешал словечками
Всех нас, задумал Остроглазом сделаться.
- Он не дурак: вестимо. Остроглаз богат.

Кратин Младший в «Титанах» [Косk.11.291]:

Остерегайся Корида, из меди отлитого мужа,
Истину скажешь, признав: «мне ни крошечки он не оставит».
Предупреждаю тебя: за трапезой общей с Коридом
Рыбы не ешь никогда - он владеет десницею мощной,
Медною, неутомимой: огонь всё не так истребляет.

О том что Корид постоянно острил и любил смешить, пишет Алексид в «Поэтах» [Косk.П.365]:

Мне очень хочется
Всех веселить, откалывая шуточки.
Наверно, больше всех афинян, кроме лишь Корида.

Линкей Самосский написал о нем в своих «Записках», что настоящим его именем было Эпикрат. Пишет он так: «Выпивая однажды в каком-то очень ветхом домишке, Эпикрат-Жаворонок заметил: "Здесь надо пировать подобно кариатидам, левой рукой поддерживая балки"».

40. Однажды в присутствии Корида-Жаворонка, слывшего распутником, зашла речь о том, что дрозды стали стоить дорого, и тогда Филоксен-Окорокорез заметил: «А я помню времена, когда жаворонок стоил всего обол». Этот Филоксен также был параситом, об этом уже приводилось свидетельство Аксионика в «Подхалкиднике» [см.239f]. Есть упоминание о нем и в пьесе Менандра «Сетка для волос» [Косk.Ш.79]; там он называет-ся только по своему прозвищу Окорокорез. Упоминает о нем и комический поэт Махон. Был ли он по происхождению коринфянином или сикионцем, не знаю; во всяком случае остаток жизни он провел в моей родной Александрии, где консультировал грамматика Аристофана по части комедии. В Александрии он и скончался, надгробная надпись на его памятнике гласит [«Палатинская антология». VП.70]:

Легкий прах земной, возрасти на могиле Махона
Комедиографа сей, любящий подвиги плющ.
Не бесполезного трутня скрывает земля, но искусства
Старого доблестный сын в этой могиле лежит.
И говорит он: «О город Кекропа! Порой и на Ниле
Также приятный для Муз пряный растет тимиан».

306

Из этого ясно, что Махон был александрийцем. Так вот, о Кориде он упоминает в следующих стихах:

Спросил придворный у Корида-Жавронка,
Какого тот приема удостоился
Ь У Птолемея. Отвечал Корид ему:
«Он выпивку, как врач, дает по капельке,
А закусить и вовсе не дает. Как быть?»

А Линкей пишет во второй книге «О Менандре»: «Славились своими остротами сын Смикрина Эвклид и Окорокорез Филоксен. И если остроумие Эвклида вполне заслуживало увековечения в книге, а в остальном он был с очень холоден и сух, то слова Филоксена, при всей болтливости никогда не сказавшего ни слова дельного, всегда были милы и благожелательны - раздражался ли он на кого-нибудь за столом или рассказывал историю. Поэтому Эвклид окончил свои дни в безвестности, а Филоксен от всех встречал любовь и уважение».

41. Упоминая в «Трофонии» о каком-то парасите Мосхионе, Алексид называет его при-жевалом (παραμασήτης) [Косk.П.383]:

Там был и Мосхион,
Его все прижевалом кличут смертные.

В «Панкратиасте» же Алексид, перечисляя искателей пиров [ср.4а, 95а], пишет [Косk.П.359]:

- К тебе явился первым Каллимедонт-Краб,
Потом пришли Корид, Пескарь и Отруби,
Мучица, Скумбрия.
- Геракл! Ты говоришь
Не о пирушке, о продуктах, женщина.

Отрубями называли Эпикрата, родственника оратора Эсхина; об этом говорит Демосфен в речи «О преступном посольстве» [ХIХ.287]. О подобных издевательских прозвищах, которыми афиняне награждали параситов пишет в «Одиссее» Анаксандрид [Косk.П.148; ср.307f):

Я знаю, вечно прозвища даете вы друг другу:
Божественно красивого зовут Священной свадьбой;
Мал человечек - так его вы Капелькой зовете;
С улыбкой выйдет, - и тотчас его зовете Плачем;
Демокл лоснящийся пройдет - вот он уже Похлебка;
А тот, кто грязен, не умыт, зовется Пыльной тучей;
За кем-то ходит льстец хвостом - так будет Челноком он;
Кто вечно бродит натощак, - Кестреем назовется;
С красавчиков не сводит глаз -Дым будет Теагенов,
Ягненка в шутку уведет - Атреем величают;
Барана - Фриксом; а Ясон — тот, кто овчинку стянет.

307

42. Выше мы уже говорили [134d], что о парасите Хэрефонте упоминал Матрон. Говорит о нем и Менандр в комедии «Сетка для волос», а также в «Гневе» [Косk.Ш.106; ср.8b]:

Совсем как Хэрефонт бывают многие:
Его позвали как-то раз на пир придти,
Когда от стрелки будет тень в двенадцать стоп,
А он, наутро встав еще при месяце
И видя тени, на рассвете длинные,
Примчался в гости, словно он опаздывал.

И в его же «Пьянстве» [Косk.Ш.92]:

Вот Хэрефонт, тончайший в обхождении,
«Священный брак» отметить пиром звал меня
Двадцать какого-то числа, чтоб он успел
Откушать у других двадцать четвертого
(Ведь, мол, богине всё по чину справлено).

Упоминает он о нем и в «Женоподобном» или «Критянине» [Косk.Ш.19]. Тимокл же в пьесе «Письма» говорит, что он нахлебничал при богатом моте Демотионе [Косk.П.455]:

Демотион, решив, что в доме денежки
Навеки поселились, не берег мошну
И у себя всегда кормил желающих, -
Так Хэрефонт ходил к нему, как в дом родной.
Беда иметь в застолье прихлебателем
Мошенника! Хоть при деньгах Демотион,
А не умен.

Антифан в «Скифянке» [Коск.П.96]:

- Давай сейчас, как есть, с тобой отправимся кутить.
- Да что ты! Без венков и факелов?
- Сам Хэрефонт таким манером праздновать
Привык, когда сидел не евши.

Тимофей в «Щенке» [Косk.11.450]:

Давай пойдем, попасть на пир попробуем.
Мне говорили, что должно там быть семь лож,
Коли незваным не вотрется Хэрефонт.

43. Аполлодор Каристийский в «Жрице» [Косk.Ш.287]:

Как говорят, незваным гостем Хэрефонт,
На днях пролез к Офелу в дом на свадебку.
Схватил, войдя впотьмах, венок с корзинкою
И стал божиться: от невесты с птицами
Пришел де он. И так на пир попасть ему,
Похоже, удалось.

В «Девушке, приносимой в жертву» [Коск.Ш.288]:

Зову Ареса, Нику мне сопутствовать,
Зову и Хэрефонта, потому что он
Придет ведь и без зова.

Комический же поэт Махон пишет так:

Однажды, прошагав немало стадиев,
На свадьбу Хэрефонт попал за городом.
Там, говорят, поэт Дифил сказал ему:
«Ты, Хэрефонт, забил бы в челюсть каждую
Гвоздя четыре, чтоб ты их не вывихнул
Когда бегом бежишь в далекий путь».

И в другом месте:

На рынке Хэрефонт однажды мясо брал,
И, говорят, так вышло, что мясник ему
Кусок с большою костью отрубил. «Дружок, -
Воскликнул Хэрефонт, - не надо кости мне».
«Да в этом самый смак! - Мясник в ответ ему. —
Недаром говорится, что у косточки
И мясо слаще». Но ответил Хэрефонт:
«И сладость огорчит, когда прибавит вес».

В каталоге Каллимаха под рубрикой «Разное» имеется указание на сочинение Хэрефонта: «Написавшие о пирах: Хэрефонт, с посвящением Отрубям». Далее приводятся начальные слова: «"Поскольку ты меня так часто спрашивал", триста семьдесят строк стихами». О парасите Отрубях я
уже говорил [см.242d].

44. Упоминает Махон и о парасите Архефонте:

Царь Птолемей, вернувшийся из Аттики,
Устроил пир, и был меж приглашенными
Нахлебник Архефонт. И от даров морских
Столы ломились: всё, что можно выловить
У скал прибрежных, рыба вместе с крабами,
Всё было выставлено; в довершение
На славный пир большую миску вынесли.
Три пескаря в ней были, измельченные
В окрошку; изумлялись сотрапезники.
Один лишь Архефонт увлекся скарами,
Кефалями да маленькими фиками -
(Он сыт по горло был афинской рыбою:
Гольянами, да килькой, да фалерскими
Анчоусами), - но за пескарей бедняк
Не брался. Царь такому поведению
Немало удивился и Алкенора
Спросил: «Быть может, пескарей не видит он?»
Горбун в ответ: «Как раз напротив. Птолемей!
Он первым их увидел, но не трогает,
Трепещет перед рыбами священными:
Обычаем ему не позволяется
Хоть чем-нибудь обидеть рыбу с камешком,
Когда складчинный взнос на пир не сделал он».

309
45. Алексид выводит в пьесе «Растопка» некоего парасита Стратия, негодующего на своего патрона в таких словах [Косk.П.371]:

Мне б лучше параситом при Пегасе быть,
При Бореадах, славных быстроногостью,
Чем при Демее, отпрыске Лахетовом
Из Этеобутадов: он по улицам
Не ходит, а летает.

И немного ниже:

- Уверен, Стратий, я, что любишь ты меня.
- Да больше, чем отца: меня не кормит он,
А ты вот раскормил меня отличнейше.
- Молитвы ты возносишь, чтоб я вечно жил?
- Конечно, всем богам: случится что с тобой -
Чем жить мне?

Комический поэт Аксионик в пьесе «Тирренец» упоминает о некоем парасите Гриллионе [Косk.П.412]:

- У нас вина нет.
- Попроси приятелей.
Скажи, что на гулянку направляемся.
Вот Гриллион ловкач всегда так делает.

Аристодем во второй книге «Забавных записок» [FHG.Ш.310] перечисляет параситов, кормившихся при царях: при царе Антиохе был Сострат, при Деметрии Полиоркете - горбун Эвагор, при Селевке - Формион. Линкей Самосский пишет в «Изречениях»: «Гриллион, парасит сатрапа Менандра, расхаживал в сопровождении свиты, наряженный в одежды, окаймленные пурпуром; когда афинянина Силана спросили, кто это такой, он ответил: «Почтенная Менандрова челюсть». О Хэрефонте рассказывают, что однажды он явился на свадьбу незваным и занял самое последнее ложе; когда же гинекономы, подсчитав количество приглашенных, приказали ему удалиться, так как он не вошел в дозволенное количество тридцати гостей, ответил: "Так пересчитайте еще раз, начав с меня"». 46. Гинекономы должны были наблюдать за пирами и следить, чтобы число приглашенных было не больше дозволенного, об этом пишет в «Сутяге» Тимокл [Косk.П.465]:

Откройте дверь пошире, чтоб как следует
Мы были на виду, - а вдруг захочется
Гинеконому, мимо проходящему,
Узнать число гостей - они так делают
По новому закону, так уж водится,
Хоть им, напротив, заниматься надо бы
Домами, где и вовсе не обедают.

310
Менандр в «Сетке для волос» [Косk.Ш.78]:

По новому закону, знал он, следует,
Чтобы гинекономам сообщали все
И поваров число, и всех прислужников,
Когда справляют свадьбу, и гостей число,
Случись, что кто-то больше, чем положено,
Назвал гостей.

И Филохор пишет в седьмой книге «Истории Аттики» [FHG.1.408]: «Вместе с членами Ареопага гинекономы наблюдали за собраниями в частных домах - свадьбами и другими празднествами».

47. Линкей записал некоторые остроты Корида. Однажды тот угощался на пиру, где была гетера, которую звали Предложение. Когда оказалось, что надо прикупить вина, он велел каждому гостю доплатить по два обола. Предложению же внести угодное народу. Кифаред Поликтор жадно хлебал чечевичную похлебку и повредил зуб камешком. «Эх ты, горемыка, - воскликнул Корид, - даже чечевица бросает в тебя камни». Возможно, об этом же Поликторе упоминает и Махон - у него есть стихи:

Какой-то кифаред, наверно, плохонький,
Решил свое жилище ремонтировать
И попросил камней у друга: больше, мол,
Отдам гораздо после выступления.

Когда кто-то рассказывал Кориду, что, сходясь со своей женой, он целует ей иногда шею, иногда соски, иногда же спускается и до пупка, он воскликнул: «Нехорошо! Ведь от Омфалы Геракл перешел к Гебе». Когда Фиромах за столом сначала окунул бороду в миску с чечевичной похлебкой, а потом и вовсе перевернул ее вверх дном, Корид заметил: «Он по справедливости достоин наказания за то, что, не умея обедать, записался в число участников». Когда на пире у Птолемея разносили мясной салат, но обносили Корида, он сказал: «Птолемей, я пьян или болен: у меня в глазах всё только кружится». Когда Хэрефонт признался, что не переносит вина, Корид ответил: «И того, что в вине». Когда же Хэрефонт на каком-то пире совершенно голым поднялся во весь рост, Корид сказал: «Хэрефонт, теперь ты подобен флакончику: я могу видеть, до какого уровня ты полон». Узнав, что Демосфен принял от Гарпала дорогую чашу, Корид заметил: «Других он обзывает винными посудинами, а сам утащил самую большую». Корид имел обыкновение приносить на пирушки черные хлебцы; когда же кто-то принес хлебцы еще чернее, он заметил, что это уже не хлеб, а тень его.

48. Парасит Филоксен по прозвищу Окорокорез однажды завтракал у Пифона оливками. Когда же вынесли миску, наполненную рыбой, он хлопнул по своему блюду, воскликнув: «Хлестнул оливки, чтобы они рванули отсюда». Когда хозяин пира вынес черные хлебцы, он сказал: «Не выкладывай слишком много, а то станет темно». Павсимах же говорил о парасите, жившем на содержании у старухи, что у них всё происходит наоборот: это она ему всегда набивает живот. Об этой же шутке Махон пишет так:

311

Рассказывают, что Мосхион-трезвенник,
В Ликее увидав в одной компании
Детину-парасита, что нахлебничал
При некоей богатой старушенции,
Воскликнул: «Странные дела творишь, чудак!
Тебе живот старуха днями целыми
Прилежно набивает».

Тот же Мосхион, услышав, что парасит, живущий на содержании старухи, сходится с ней каждый день, говорит:

Я вижу, нынче что угодно может быть:
Жена не зачинает, но вот этому
Детине брюхо набивает каждый день.

Птолемей, сын мегалополитанца Агесарха, пишет во второй книге «О [Птолемее] Филопаторе» [FHG.Ш.67], что для него во всех городах набирали собутыльников; и назывались они потешниками.

49. Посидоний Апамейский пишет в двадцать второй книге «Истории» [FHG.Ш.259]: «Кельты даже на войне не расстаются со своими нахлебниками, которых они называют параситами. Нахлебники воздают им хвалы и публично, когда те собираются вместе, и в частном порядке, каждому по отдельности. Музыкой слух им ласкают так называемые барды, - сочинители песенных славословий». В тридцать четвертой книге [FHG.Ш.264] этот же писатель упоминает некоего Аполлония, ставшего параситом сирийского царя Антиоха по прозвищу Грип (Горбоносый). Аристодем [FHG.Ш.310] рассказывает случай, приключившийся с Битием, параситом царя Лисимаха. Когда Лисимах подбросил ему в плащ деревянного скорпиона, Битий подпрыгнул от испуга; разобравшись в чем дело, он сказал: «Царь, я тоже могу испугать тебя. Дай мне талант!» - потому что Лисимах был очень скуп. Агафархид Книдский пишет в двадцать второй книге «О Европе» [FHG.Ш.193], что у аргосского тирана Аристомаха параситом был кулачный боец-панкратиаст Антемокрит.

50. Обо всех параситах в целом говорит Тимокл в пьесе «Кулачный боец», называя их эписитиями [букв. «нахлебник»] [Косk.П.464]:

Найдешь какого-нибудь из эписитиев,
От даровых обедов всех раздувшихся,
Себя атлетам вместо чучел кожаных
Лупить всегда любезно предлагающих.

И Ферекрат в «Старухах» [Косk.1.153]:

- Ты, Смикитион, на службу эписития
Не поспешишь пойти?
- А это кто при вас?
- Он чужестранец, и его повсюду я
Вожу с собой, заведует глотанием.

312
И в самом деле, эписитиями называли поденщиков, работающих за кусок хлеба. Платон в четвертой книге «Государства» [420а]: «Да, и вдобавок в отличие от остальных они служат только за хлеб, не получая сверх него никакого вознаграждения». Аристофан в «Аистах» [Косk.504]:
Подашь на негодяя в суд, а он тебе
И выставит двенадцать лжесвидетелей
Из собственных нахлебников

Эвбул в «Дедале» [Косk.П.172]:

Без платы хочет оставаться он при них,
Как эписит.

51. В пьесе «Упряжка» (так звали гетеру) Дифил упоминает имя Еврипида (так назывался один бросок при игре в кости1), одновременно смеясь и над поэтом, и над параситом [Косk.П.565]:

- Бросок удачный вышел.
- Как любезен ты!
Поставь-ка драхму.
- Вот, уже положена.
- Вдруг выйдет Еврипид?
- Но никогда еще
Он женщин не спасал. В своих трагедиях,
Не знаешь разве, как он ненавидит их?
А параситов он всегда любил. Вот пишет же:
«Тот муж, что приобрел богатство и троих
По крайней мере не кормил нахлебников,
Да сгинет на чужбине неоплаканный!»
- Откуда это, подскажи.
- Тебе-то что?
Рассматриваем мысль, а не трагедию.

Во второй редакции этой же комедии Дифил пишет о разгневанном парасите [Косk.П.566]:

- Разгневан он? Вот это новость! Сердится
Наш парасит?
- О нет! Намазал желчью стол
И от него бедняга отучается,
Как от груди младенцы.

И далее [Коск.П.566]:

- Не раньше, лишь тогда начнешь нахлебничать.
- О униженье ремеслу! Припомни же:
Должно быть параситу место сразу же
За кифаредом.

И в комедии, озаглавленной «Парасит» [Косk.П.562]:

Но заниматься парасита ремеслом
Не должно, не умея людям нравиться.

313
52. Менандр же в комедии «Гнев» утверждает, что друг не станет разузнавать о свадебном пире [Косk.Ш.106]:

Кто воистину товарищ, тот не станет спрашивать, е
Как иные, час обеда, или, что препятствует
Сесть за стол, не станет рыскать, где б урвать еще обед,
Дважды, трижды пообедать, на поминках посидеть.

В том же духе пишут Алекид в «Оресте», Никострат в «Богатстве», Менандр в «Пьянстве» и «Законодателе». Филонид же в «Котурнах» пишет так [Косk.1.255]:

Хоть голодаю, не терплю подобного

.
Существует несколько имен, однокоренных параситу: это эписит, о нем уже говорилось [246f], экосит (питающийся самостоятельно, дома), ситокур (дармоед), автосит (живущий на собственный счет); еще пло-хо-ед и мало-ед. Экосит упоминается Анаксандридом в «Охотниках» [Косk.11.144]:

Приятно, если сын самостоятельно
Себя прокормит дома (экосит).

Экоситом называется также тот, кто несет для города бесплатную службу. Например, у Антифана в «Скифянке» [Косk.П.97]:

Быстро ведь становится
Собранья членом тот, кто служит на свой счет (экосит).

Также Менандр в «Перстне» [Косk.Ш.31]:

Нашли мы жениха - самостоятелен
И, стало быть, в приданом не нуждается.

И в «Кифаристе» [Косk.Ш.81]:

А слушатели вовсе не бесплатные.

Эписита упоминает Кратет в «Буянах» [Косk.1.140]:

Пасет он эписита: хоть и мерзнет тот
В палатах Мегабиза, ему выдадут
Хлеб вместо платы.

Менандр в «Женщинах за завтраком» использует слово «экосит» в особом смысле (домашний) [Косk.Ш.129]:

Хороший тон не в том, чтоб женщин множество
Созвать и угощать толпу обедами, -
В кругу домашних (экосит) свадьбу надо праздновать!

Ситокур встречается у Алексида в «Ночной страже» или «Поденщиках» [Косk.11.363]:

Ходячим будешь ситокуром-спутником.

314
Менандр во «Фрасилеонте» говорит о бесполезном и напрасно едящем свой хлеб ситокуре [Косk.Ш.70]:

Всё колеблется да медлит, а ведь ест за счет чужой
Добровольным дармоедом.

И в «Выставленных на продажу» [Косk.Ш.122]:

Ах, горе! Что ты до сих пор в дверях стоишь,
Поставив ношу? Дармоеда жалкого
Мы взяли в дом, такого бесполезного!

Слово «авто-сит» употребляет Кробил в «Удавленнике» [Косk.Ш.379]:

Нахлебник-самохлебник (автосит)! Кормит сам себя,
И на пирах присутствует с хозяином.

Слово «плохоед» употребляет в «Ганимеде» Эвбул [Косk.П.171]:

Он плохо ест, и только сном питается.

«Малоеда» упоминает Фриних в «Затворнике» [Коск.1.377]:

Что делает Геракл, в еде умеренный?

Также Ферекрат или Страттид в «Бравых парнях» [Косk.1.145]:

Так значит, мало ешь ты, пожирающий
Не меньше рациона каждодневного
Триеры»