Пейот

 

На следующих страницах:

С. Петросян. История конопли

Т. Чумакова. Наркотики и религия

 

 

Барбара Майерхофф

 

Успенский Б.А. Ego Loquens: Язык и коммуникационное пространство.

М.: РГГУ, 2007, с. 178-182

Barbara G. Myerhoff. Peyote Hunt: The Sacred Journey of the Huichol Indians.

Cornell University Press, 1976

 

Обряды мексиканского племени гуичолов (Huichol Indians),

описанные Барбарой Майерхофф.


          Относительно недалеко от места, где обитают гуичолы, находится пустыня — Вирикута (Wirikuta) по местному названию, — которую туземцы наделяют мифологическими свойствами. Гуичолы считают, что их предки вышли из этой пустыни, т. е. там, по их поверьям, жили первые люди. Вместе с тем, согласно туземным представлениям, это своего рода рай, т. е. сакральное пространство, в сущности принадлежащее потустороннему миру. Ежегодно совершаются паломничества в Вирикуту под предводительством шамана, которые могут рассматриваться как путешествия на тот свет. Непосредственной целью такого паломничества является собирание пейота (реуоtе) — особого вида галлюциногенного кактуса, который, в частности, содержит мескалин. Этому кактусу, если он собран в Вирикуте правильным образом, гуичолы приписывают особые сакральные свойства и, соответственно, регулярно его потребляют.

 

Пейот Видео

Видео


 

          Существенно, что паломничества эти характеризуются резкой и отчетливо отмеченной меной поведения — иными словами, ритуальным анти-поведением. Попадая в Вирикуту, люди воспринимаются как божества (в частности, они принимают имена богов) или как первые люди — вообще как обитатели потустороннего мира; соответственно, они ведут себя наоборот, что и отвечает представлению о потустороннем мире. Цель анти-поведения представляется при этом совершенно ясной: люди ведут себя обратным образом, чтобы приобрести черты сверхъестественности, чтобы войти в иной мир. Сами информанты могут связывать ритуальное анти-поведение с эсхатологическими представлениями. По их словам, «когда мир кончится, (...) все будет иначе, противоположно тому, что сейчас. (...) Все изменится».
178

Пейот Peyote       Пейот Peyote       Пейот Peyote

 

          Анти-поведение туземцев в Вирикуте непосредственно связано с тотальным переименованием, когда слова заменяются словами с противоположным значением — например, да начинает обозначать 'нет', и наоборот, и т. д. и т. п. Естественно, что понятие противоположности определяется при этом не нашим, а туземным видением мира, причем в качестве антонимов воспринимаются слова, объединенные по какому-то семантическому параметру, т. е. понятия, в некотором отношении сходные между собой. Так, голова ассоциируется с горшком, нос с мужским членом, волосы с волокном или корнями кактуса, и соответствующие слова заменяются друг на друга, т. е. голова называется горшком, и наоборот; и т. д. Совершенно так же кукуруза называется пшеницей, а кукурузные лепешки — хлебом, бобы именуются фруктами, мясной отвар — мозгами, пальцы — палками, луна— холодным солнцем, вода— кушаньем специального вида (tequila). Вместо того, чтобы сказать пойдем напьемся воды, говорят пойдем поедим tequila. Говорение наоборот часто представляет собой результат спонтанной импровизации. Так, например, говорят: Закаты некрасивы. Наше путешествие не удалось. Никто не устал. Слишком много еды, и т. п. — имея в виду в точности противоположное. «Вот мы все собрались в центре города, под луной, и нам совсем не удалось набрать пейота, наши корзины наполнены одними цветами», — говорят паломники, стоя посреди пустыни под палящим солнцем с корзинами, полными пейота. Характерны слова шамана, поясняющие это тотальное переименование в Вирикуте и прямо связывающие его именно с сакральностью этого места: «собирая пейот, мы меняем имена вещей, потому что когда мы вступаем в Вирикуту, все настолько священно, что все наоборот»; «все там так, как нам знакомо, но наоборот»; «сейчас мы изменим все, все значения, (...) так, как это было в Древнее Время ...».
 

          Такая трансформация не ограничивается языковой сферой, но прямо отражается на поведении. Например, старик превращается в ребенка, и его не только называют ребенком, но и обращаются с ним как с маленьким — так, ему не разрешают собирать дрова для костра, поскольку малышу это не по силам, и т. п. Нос не только называется словом, нормально обозначающим мужской член, но и воспринимается таким образом, и поэтому чихание вызывает смех: в этих условиях чихнуть — то
179

же, что обмочиться. Здороваясь, здесь протягивают друг другу не руку, а ногу; разговаривают, поворачиваясь друг к другу спиной, причем когда один дает что-нибудь другому, берущий говорит пожалуйста вместо спасибо, а дающий — спасибо вместо пожалуйста. Одновременно происходит мена правого и левого, движения по часовой стрелке и против нее, и т. п.: так, помощник шамана в Вирикуте садится слева от него (а не справа, как это происходит в обычной ситуации), костер разводится против часовой стрелки (а не по часовой стрелке, как в обычных ритуалах), и т. п.
 

         Так же меняются и эмоции. Поскольку в принципе естественно радоваться, попадая в обетованную землю, и горевать, оставляя ее, паломники, напротив, рыдают, когда вступают в Вирикуту, и ликуют, когда покидают это место; как отмечает исследователь, «это обстоятельство указывает на то, что они [паломники] суть божества, покидающие рай, а не смертные, возвращающиеся оттуда».
 

         Необходимо подчеркнуть, что все это происходит совершенно осознанно: паломники, перед тем как отправиться в путешествие, учатся вести себя противоположным образом. Шаман (mara 'akame) учит паломника: «Смотри-ка, когда ты говоришь доброе утро, ты имеешь в виду добрый вечер, — все [там] наоборот. Ты говоришь прощайте, я ухожу, а в действительности ты приходишь. Вы не пожимаете друг другу руки, вы пожимаете ноги. Ты протягиваешь правую ногу, чтобы ее пожала нога твоего товарища. Ты говоришь добрый день, тогда как это только утро». Показывая на другого человека, шаман спрашивает паломника, которого он тренирует в анти-поведении: «„Смотри-ка, чем это он смотрит на нас?" — „Глазами", — говорит паломник. „Нет", — возражает шаман, — „это не глаза, это помидоры". И так он объясняет, как все должно называться». «... Когда мы видим собаку, — учит паломников шаман, — это кошка или койот. (...) Когда мы видим осла, это не осел, это корова или лошадь. А когда мы видим лошадь, это что-то еще. Когда мы видим голубя или маленькую птичку, разве это маленькая птичка? Нет, — говорит шаман, — это орел, это сокол. И поросенок — не поросенок,
180


а броненосец. Когда мы охотимся на оленя (...), это не олень у нас на пути. Это ягненок или кошка. А сети для оленя? Они называются нитками. Когда мы говорим приди, это означает: уходи. Когда мы говорим тсс! тихо!, это означает: кричать. И когда мы свистим или обращаемся к тому, кто перед нами, мы в действительности зовем того, кто сзади нас. Мы говорим вот в этом направлении, а вон тот оборачивается, потому что он уже знает, как обстоит дело, как все перевернуто. Сказать давайте останемся здесь означает [предложение] уйти, [т. е.] давайте уйдем, и когда мы говорим садись, мы подразумеваем: вставай».


        Так же, сообщает информант-гуичол, «обстоит дело с Татевари [божество огня, имя которого принимает шаман — предводитель паломников], с Таяупа (нашим Отцом Солнцем). Мы зовем шамана Татевари. Он Татевари — тот, кто ведет нас. Но там, в Вирикуте, говорят иначе. Его зовут красный. А Тая-упа — он сияющий. Так все меняется. Наш товарищ, который стар, называется ребенком. Наш товарищ, который молод, называется стариком. Когда мы хотим сказать о мачете, мы говорим крюк. Когда говорят о дереве, на самом деле имеют в виду рыбу. Прошу прощения, вместо того, чтобы сказать есть, мы говорим испражняться. И, прошу прощения, я иду помочиться означает 'я иду попить воды'. Имея в виду высморкаться, говорят дай мне меду. Он глух означает 'как хорошо он слышит'. И так все меняется, все иначе или наоборот.
 

         Шаман объясняет, как все должно называться — все, много раз, иначе его спутники забудут или ошибутся. Перед вечером, когда все соберутся вокруг Татевари, мы все там молимся и шаман говорит нам, как это должно быть. Так, например, он говорит нам: „Не говорите об этом или о том всерьез. Скажите, что он ягуар. Вы видите старуху, идущую издалека, с лицом, испещренным морщинами; не говорите Вот человек, скажите Вот идет деревянное изваяние (...)". Женщин называйте цветами. О женских юбках говорите куст, а о женской блузе — пальмовые корни. И мужская одежда так же меняется [в наименовании]. Одежду мужчины называйте его шкурой. Его шляпа — это гриб. Или это его сандалия. Прошу прощения, но то, что у нас вот здесь, яички (testicles), называется авокадо. А член — это нос. Вот как это бывает».
181

         Замечательно при этом, что в домашних условиях все эти наименования и ритуалы могут казаться смешными — постольку, поскольку они воспринимаются в перспективе обычной, повседневной жизни. По словам того же информанта, «когда мы возвращаемся [из Вирикуты] с пейотом (...), совершается обряд, и все меняется назад. А те, кто оставались дома, накидываются на нас и спрашивают: „Как это вы называли вещи? Почему вы зовете руки руками, а когда уходили, называли их ногами?" Но это оттого, что вещам вернулись их прежние названия. И все они хотят знать, как там назывались вещи. Им рассказывают, и начинается хохот. Вот как это бывает»

 

 

 




Содержание | Авторам | Наши авторы | Публикации | Библиотека | Ссылки | Галерея | Контакты | Музыка | Форум | Хостинг

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru

© Александр Бокшицкий, 2002-2008
Дизайн сайта: Бокшицкий Владимир