Н. Г. Шаповалова

ОРФО-арт как пример карнавального общения

в виртуальной реальности

Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых:

В 3-х ч. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. Вып. 11, ч. II, с. 292-295

         Немалую роль в изменении традиционной жанровой организации русской речи играет такое коммуникативное и социокультурное новшество как Интернет. Благодаря своим техническим возможностям, тесной связи с культурой постмодерна и свободой эпохи глобализации, «Интернет не разрушает пространство города, но задает ему новые измерения. Глобальным городом становится сама сеть» [Марков, 2004. С. 480].

     Выражаясь метафорически, можно утверждать, что здесь тоже есть маргиналы. Представители контркультуры русскоязычного сектора Интернета (Рунета) именуют себя «падонками». Массовость движения «падонков», сходное коммуникативное поведение и ценностная ориентация представителей контркультуры Рунета позволяет говорить о модельной личности сетевого «падонка» [Карасик, 2002. С. 12].

     Помимо активного использования ненормативной лексики, к специфическим характеристикам вербального поведения данного языкового коллектива может быть отнесен так называемый «ОРФО-арт» - орфография, придуманная создателем сайта и первооткрывателем новояза Дмитрием Соколовским, известным в Сети под псевдонимом Удав.

       Затрагивая правила русской орфографии, которые проходят еще в начальной школе, ОРФО-арт отражает стремление пользователей Рунета является средством создания модельной языковой личности «падонка», «быдла», понимаемого пользователями Рунета, прежде всего, как категория эстетическая, а не социальная.
292

        Вот некоторые из наиболее распространенных отклонений от языковой нормы, принятых на www.udaff.com :

1. «Ы» после шипящих и -ц- (будоражыть, жыд, жызненый, шышки, пишыт, фашыст, огетацыя, процытировать, Тицыан, провокацыя, письма в редакцыю)
2. Чу/щу - с «ю» (чювак);
3. Ча/ща - с «я» (умейте атличятъ х...ню от х...ни);
4. Чк/чн - с мягким знаком (абычьно);
5. Оглушение звонких согласных в слабой позиции (чуфства, фсе, фтыкать, многа букф);
6. Озвончение глухих согласных в абсолютном конце слова (превед, теоретег);
7. Систематическое нарушение правил написания безударных гласных в приставках и корнях слов (мелетарист, калонка, камитет, пагаловна, пашол, ошиблись рубрекой, мелкий пакастник);
8. Ошибки в чередующихся корнях (предлажение);
9. Написание -(ц)ца вместо -тся в глаголах третьего лица настоящего времени (нравицца, пруцца, а мне парой хочецца получить в морду);
10. Написание -(ц)цо в инфинитивах (обижаццо);
11. Транскрибирование букв, обозначающих два звука (йазык, йа просто раз-мистил абйаву, выпей йаду, йайца, такойе мойе мненийе);
12. Слитное написание предлогов (встаронку, походу, фтопку, невсосал, ниасилил).

          Некоторые правила ОРФО-арта касаются написания отдельных аффиксов. В этом случае он пародирует не фонетический или фонематический, а морфологический принцип русской орфографии:

1. Постфикс -ся систематически заменяется на -со (панравелсо, купилсо. ашибсо)
2. Суффиксы -ик/-чик с деривационным значением уменьшительности заменяется на -чег (котег, зайчег, йожег, красавчег);
3. Суффикс -ник заменяется на -нек (мобильнек, кубег-рубег).
 

       Порой сама лексема, измененная по этим правилам, приобретает новый смысл, приемлемый и желательный для авторов и посетителей сайта. Так, транскрибирование «ю» и полное оглушение конечного согласного в последнем слове фразы «фсе птицы летят на йух» вполне в духе языковой рефлексии сетевых «падонков».
Характерно, что искажению подвергается и неотъемлемая часть речевой контркультуры русскоязычного сектора Интернета - жаргонизмы и обсценная лексика (батанег, пелотка, галимый, жлопь, скатина, казлы, гавно, сцуко/сцукно, заибалсо, далбаебы).
 

        Следовательно, ОРФО-арт - это языковая неправильность, намеренно допускаемая, конвенционально принимаемая и понимаемая авторами, комментаторами и просто посетителями www.udaff.com . Иными словами, его можно определить как языковую игру [Санников, 1999. С. 26], основанную на связи между эстетикой и отклонением от нормы [Барт, 1975. С. 155].

        Об этом пишут и сами пользователи: «Это своего рода игра. Некий уход от реальности, в которой, как известно, не все нашли свое место, соответствующее, например, амбициям».

       Представляется, что в данном случае языковая игра связана с философской концепцией homo ludens: «Игра есть добровольное действие либо занятие, совершаемое внутри установленных границ места и времени по добровольно принятым, но абсолютно обязательным правилам с целью,
293

заключенной в нем самом, сопровождаемое чувством напряженности и радости, а также созданием «иного бытия», нежели обыденная жизнь» [Хейзинга, 2004. С. 56]. Обратим внимание, что online-мир уже есть некоторое «иное бытие», технические возможности которого (свободный переход и уход от общения, анонимность, конструирование и трансформация виртуальной личности, невидимость и сознательный выбор невербальных компонентов, т.е. почти абсолютное управление впечатлением о себе) значительно усиливают игровой эффект общения. Следовательно, в данном случае понятие виртуальности может быть использовано для объяснения языковых явлений.

        Подобно жаргону, язык «падонков» представляет собой специфический феномен сетевой культуры, особую идеологическую систему, эстетически оформленную с помощью ОРФО-арта, выступающую как средство развенчания официальных догм.

    Отсюда тесная связь с уроками русского языка в школе. В среднестатистическом учебном заведении любое сочинение оценивается в первую очередь с точки зрения правописания, выражение собственных мыслей карается плохой оценкой, а всякое языкотворчество условно и обозначается скудным канцеляризмом «творческое задание». Вот почему школа воспринимается как первое после детства, а, значит, самое запоминающееся столкновение с миром условностей, косноязычия, трафаретности бытия. С миром без игры.

      Возможно, преодолевая с помощью ОРФО-арта «принудительность и отчужденность» давно законченной для большинства школы, «падонки» отвергают принудительность и отчужденность настоящего, жизни взрослой. Поэтому бунт представителей сетевой субкультуры и сочувствующих направлен не против традиционной орфографии. Она рассматривается как частный случай нормы вообще, отсутствующей по ту сторону монитора. Ведь «Декларация независимости киберпространства» обещает: «Мы творим мир, где кто угодно и где угодно может высказывать свои мнения, какими бы экстравагантными они ни были, не испытывая страха, что его или ее принудят к молчанию или согласию с мнением большинства» [Барлоу, 2004. С. 350]. «ПАЛАЖИ НА ФСЕ Х...Й!», - по-своему вторят ей авторы сайта.

       Вот почему, рассуждая о смене вех в русской подпольной культуре, известный концептуалист Дмитрий Пригов заметил: «Тот андеграунд был политическим, а этот эстетический».

        Игровой элемент общения также ярко проявляется в никах - сетевых именах, под которыми пользователи зарегистрированы на сайте. Большинство из них представляют собой звуковые метафоры, связанные со «сферой телесного низа» [Бахтин, 1965. С. 400]: куличах, насрать, НИИ БЕТ, Who Янсон, Беламор-в-анал, Члентано, Хуинтер, ВыХухуль и т.д. Звуковой метафорой является и название одной из рубрик сайта «Полит.сру», пародирующее название авторитетного электронного ресурса www.polit.ru .
 

        Сходным образом авторы сайта изменили и название известной поисковой системы «Yahoo», превратив его в Уаhооею, и лингвистический термин логопиздема, образованный от «логоэпистемы» [Бурвикова, Костомаров, 2006. С. 8]. Узнав о том, что логоэпистемы характерны для языка сайта, «падонки» сразу переименовали данные единицы на свой лад.

        Выделенные черты виртуального андеграунда сближают его со стихией народной смеховой культуры средневековья. Не случайно тогда в школярской и ученой среде была широко известна веселая пародийная грамматика, сущность которой состояла главным образом в переосмыслении всех грамматических категорий в материально-телесном плане, преимущественно эротическом [Бахтин, 1965. С. 25].

         Виртуальная реальность - часть карнавального пространства современности. Свобода общения вне социальных рамок и условностей, скорость передвижения, выбор самоидентичности, мозаичность действительности составляют определенную фреймовую структуру, подсознательно близкую каждому пользователю благодаря интуитивной
294

памяти далеких праздников средневековья. Тогда «отрицающий насмешливый момент был глубоко погружен в ликующий смех материально-телесного возрождения и обновления. Смеялась «вторая природа человека», смеялся материально-телесный низ, не находивший себе выражения в официальном мировоззрении и культе» [Там же. С. 85].

       Философы отмечают, что игровое ощущение, имманентно присущее социокультурному взаимодействию, усиливается в кризисные эпохи. «Карнавализация окружающей действительности стимулировала карнавализацию языка», - подтверждают филологи [Костомаров, Бурвикова, 2001. С. 7]. Следовательно, www.udaff.com - одно из проявлений, даже квинтэссенция процессов, происходящих в обыденной реальности. Как заметил один из «падонков», «смысл Удава не в том, чтобы овладеть «албанским» в совершенстве - он в том, чтобы научиться думать своими мозгами». В контексте разговоров о становлении новой культурной парадигмы и национальной идеи уже не мало.

Литература

Барлоу Дж.П. Декларация независимости киберпространства // Информационное общество. М., 2004.
Барт Р. Основы семиологии // Структурализм: «за» и «против». М., 1975.
Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.

Жичкина А.Е., Белинская Е.П. Стратегии саморепрезентации в Интернет и их связь с реальной идентичностью:

http://ihtik.lib.ru/philosarticles_21dec2006/philosarticles_21dec2006_3373.rar
Иванов Д. Общество как виртуальная реальность // Информационное общество. М., 2004.

Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002. Костомаров В. Г., Бурвикова Н.Д. Жизнь в мимолетных мелочах. СПб., 2006.
Костомаров В. Г., Бурвикова Н.Д. Старые мехи и новое вино. Из наблюдений над русским словоупотреблением конца XX в. СПб., 2001.

Марков Б. Человек в эпоху масс-медиа // Информационное общество. М., 2004. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999.

Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. М., 2004.
295