На следующих страницах:

Д. Фельдман. Материалы к истории термина «законность»
в советском законодательстве

 

 

В. Н. Пристенский


Русская аксиология права: личность в контексте тотальности


Александр Иванович Введенский и его философская эпоха.

Сб. научн. статей. СПб., 2006, с. 266-273

 


Основные идеи и положения русской аксиологии права должным образом могут быть раскрыты лишь в более широком социокультурном контексте - в том, в котором становится возможной аксиология права как таковая. Этот контекст подразумевает определенное отношение к личности и праву, оценку их роли в обществе и государстве. Теоретической «частью» этого отношения и оценки, их более высоким мировоззренческим уровнем и выступает аксиология права. Ее предметная область и основная тематика - проблемы понимания и трактовки права как ценности и соответствующие ценностные суждения (и оценки) о правовом значении фактически данного закона и государства.

Аксиология права, таким образом, предполагает различение и соотношение права и закона, и как таковая она возможна и имеет смысл лишь на основе и в рамках либерального правопонимания.

Рассмотрим аксиологический аспект легистско-позитивисткого (императивистского) и либерального типов правопонимания, согласно которым право понимается соответственно как принуждение и как свобода (именно это и позволит выявить специфику отечественной аксиологии права). В их основе лежат два принципиально различных типа ценностной ориентации сознания, два принципиально различных подхода к личности. Согласно первому, личность не является субъектом свободы и подчиняется сверхиндивидуальному началу, которое и признается высшей ценностью, согласно второму - высшей ценностью является индивид с его неотчуждаемой свободой.

Эти два противоположных типа правопонимания отражают глубинное различие между так называемыми «Западом» и «Востоком». Оно состоит в базисной ценностной ориентации принципов социального устройства либо на индивида, либо на некое сверхиндивидуальное целое, на «систему». Главный водораздел проходит по тому, что считается ценностной первоосновой - личность или сверхиндивидуальное целое. Соответственно, и назвать эти два базисных аксиологических социокультурных типа можно «персоноцентризм» и «системоцентризм». В персоноцентристской шкале ценностей
266

главное - индивид как «мера всех вещей» (Протагор), как «абсолютная цель» (И. Кант), как высшая ценность. В систе-моцентристской шкале ценностей человек либо вообще отсутствует, либо воспринимается как средство для достижения каких-либо надындивидуальных - «системных» целей 1.

В XVI-XIX вв. персоноцентризм в ходе так называемых буржуазных революций занял ключевые позиции в крупнейших странах Европы и Северной Америки. Произошла переориентация ценностных принципов социального устройства. Базовым ценностным принципом стал считаться индивид, а изначальный, неотчуждаемый характер его свободы был закреплен законодательно. Возник ряд социальных (правовых) институтов, призванных реально (практически) обеспечить свободу человека: конституционный строй, парламентская система и т.д. Все это означало победу либерального типа правопонимания: он воплотился в сущностных характеристиках социальной системы. Закрепившееся признание свободы человека высшей ценностью означало признание непреложной ценностью и права как формы реализации этой свободы.

Путь к философскому освоению и синтезу этих эпохальных правовых исканий и достижений открыл И. Кант. Его философия права была исключительно точна в распознавании общей (либеральной) динамики эпохи. К концу XVIII в. он первым создал этикоантропологическую аксиологическую концепцию, которая обеспечивала мировоззренческое обоснование идеи естественной неотчуждаемой свободы человека, ее как бы аксиоматическую соотнесенность с идеей права и в последующем была развернута другими философами в теорию правового государства. Именно эта теория и воплотилась в государственной практике стран Запада.

В контексте описанной выше общей модели представляется, что Россия так до сих пор и не смогла поменять до конца системоцентристскую трассу своего движения в историческом времени-пространстве. В ней укоренился и стал господствующий этатистский («государствоцентристский») подход к праву и легистско-позитивистский (императивистский) тип правопонимания. Фундаментальные изменения не затронули Россию ни в XIX в., ни в течение большей части
---------------------
1 См. Оболонский А. Почему Россия не стала «Западом?» // Дружба народов. 1992. № 10. С. 71-86.

267

XX в. Только сейчас, в ходе реформ, в результате принятия новой конституции, закрепившей естественные неотчуждаемые права и свободы человека, по крайней мере, провозглашена ценностная переориентация принципов социального устройства на индивида. Да и то процесс этот идет противоречиво. Российское государство изначально сложилось как система с жесткой ориентацией на приоритет социального целого перед индивидом как его частью, не обладающей автономией и изначальной свободой. Соответственно, и право не считалось само по себе непреложной ценностью, а приобретало социальную значимость лишь как закон, устанавливаемый государством для контроля над подданными. Эта ценностная ориентация и была теоретически закреплена в русской философии права. Ряд ее главных направлений отражает общую (характерную не только для России, но и для Востока и даже для некоторых мыслителей Запада) тенденцию теоретического отрицания ценности права (теоретический правовой нигилизм), содержит в себе аксиологический аспект легистско-позитивистского (императивистского) типа правопонимания.

Теоретическое отрицание ценности права (теоретический правовой нигилизм) может выступать в двух формах: открытой и скрытой. Открытый правовой нигилизм - это отрицание самой идеи права, какой-либо его ценности и социальной значимости. В России XIX в. наиболее последовательными сторонниками подобных взглядов были ранние славянофилы (К.С. Аксаков, А.С. Хомяков, И.В. Киреевский). В первой половине XIX в. они создали антропологическую концепцию, согласно которой целью и ценностью является не индивид сам по себе, а некое начало, превышающее его пределы, сверх - или надындивидуальное. Оно предпосылается индивиду как некая тотальность (целое, общее, полнота), и тот рассматривается по отношению к нему либо в качестве несамостоятельной части (если речь идет о целом), либо в качестве не имеющего смысла в самом себе единичного (если речь идет об общем), либо в качестве односторонности (если речь идет о полноте). Только как момент тотальности индивид в глазах славянофилов и может обрести ценность и смысл своего бытия 1. Такой подход, ценностно ориентированный не на
------------------------
1 См. Хомяков А.С. По поводу Гумбольдта // Хомяков А.С. О старом и новом: Ст. и очерки. М., 1988. С. 211; Аксаков К.С. «Разговор» Ив. Тургенева / К.С. Аксаков //Аксаков К.С, Аксаков И.С. Литературная критика. М., 1982. С. 160.

268

индивида, а на тотальность, на определение индивида только в аспекте тотальности, можно обозначить как тоталицистский, или тоталицизм. Тоталицизм для славянофилов является своего рода ценностной установкой, на основе которой формируется их концепция личности и, соответственно, пра-вопонимание. Согласно этой концепции, личность не обладает свободой изначально, от рождения, а может обрести ее только в «единстве» - как момент тотальности, то есть если откажется от своей автономии в пользу, например, общины, церкви и т.п. как социального целого 1. Такая личность, по Канту, гетерономна - может действовать, строить свою жизнь только на основе чужого предписания, установки, исходящей от внешнего объекта 2. Согласно славянофилам, в мире действует исходящий от бога как высшей тотальности («высшего единства») «закон единения», который побуждает индивидов к интеграции, объединению в целостные социальные общности (общину, церковь, народ и т.п.) 3. Идеальное усвоение человеком этого закона, который он начинает ощущать как «внутренний», как бы добровольно поступая в соответствии с ним и не ощущая его как принуждение, и означает для славянофилов свободу. Свобода, возможная при таком единстве, - это свобода стадии развития, предшествующей индивидуализации, свобода не единичной индивидуальности, но интегрированных индивидуальностей, коллективной, целостной индивидуальности. «Оторвав», таким образом, свободу от индивида и «привязав» ее к тотальности, славянофилы противопоставляют идею свободы идее права.

Отвергнув постулат свободы личности как субстанции права, славянофилы усматривают эту субстанцию в государстве (как силе, в их концепции, довлеющей над индивидом, внешней по отношению к нему). Право, будучи детерминировано государством, соответственно, также считается чем-то «внешним» по отношению к индивиду и отождествляется с
----------------------------
1 Аксаков К.С. Краткий исторический очерк Земских соборов / К.С. Аксаков // Поли. собр. соч. М., 1861. Т.1. С. 291, 292.
2 См. Кант И. О поговорке "Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики".// И. Кант Соч.: В 6 т. М., 1965. Т.4. 4.1. С. 440; Кант И. Основы метафизики нравственности / И. Кант // Там же. С. 219-310.
3 См. Хомяков А.С. Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях: По поводу брошюры г. Лоранси / А.С. Хомяков // Поли. собр. соч. 5-е изд. М., 1907. Т.2. С. 52.

269

законами, которые издает государство 1. Подчинение же государственным законам - это, согласно славянофилам, не добровольное, а вынужденное подчинение, оно не может быть свободным. Поэтому и право понимается ими не как свобода, а как принуждение. Но объединиться в социальное целое на основе принуждения, по мысли славянофилов, невозможно. Следовательно, право должно быть отринуто в самой идее, как способствующее не интеграции, а дезинтеграции индивидов, оно не является ценностью. Поскольку же путь права и государства, по их мнению, характерен именно для Запада, правовой нигилизм славянофилов другой стороной выступает в форме радикального антизападничества, в форме оппозиции «Россия - Запад» 2. При этом конструкт «Россия» выступает как главный член оппозиции. Россия объявляется страной -хранительницей тотальных (цельных), неправовых начал общественной жизни и поэтому оценивается как система только с положительным знаком. Конструкт «Запад» оценивается как система исключительно с отрицательным знаком, поскольку рассматривается как торжество права и государства, ведущих к «разъединяющему эгоизму», т.е. к дезинтеграции.

Скрытый правовой нигилизм проявился в творчестве русских философов второй половины XIX - начала XX в., нередко причисляемых к неозападникам и либералам (Б.Н. Чичерина, B.C. Соловьева, П.И. Новгородцева, Б.А. Кистяков-ского, Н.А. Бердяева и др.). Их правовые воззрения, как и у ранних славянофилов, определялись тоталицизмом - ценностной ориентацией сознания не на индивида, а на сверхиндивидуальное начало (тотальность). Личность «неозападники» вслед за ранними славянофилами рассматривали, по существу, лишь как момент тотальности (например, как часть, подчиненную целому), но не как автономную, самодостаточную, самоценную, являющуюся субъектом свободы сущность, что характерно для утвердившегося на Западе либерального типа правопонимания. Соответственно, и право понималось ими не в аспекте индивида (как форма реализации его свободы), а в аспекте тотальности (как форма такого регулирования пове-
-------------------
1 См. Аксаков К.С. Несколько слов о русской истории, возбужденных историею г. Соловьева. По поводу VII тома / К.С. Аксаков // Поли. собр. соч. М., 1861. Т.1. С. 39-58.
2 См. Аксаков К.С. Несколько слов о русской истории, возбужденных историею г. Соловьева. По поводу VII тома / К.С. Аксаков // Поли. собр. соч. М., 1861. Т.1. С. 2,3.

270

дения индивидов, которое бы ограничивало их свободу, способствовало объединению в социальное целое). В отличие от славянофилов, «неозападники» считали, что право как принуждение обладает определенной интегрирующей функцией и в силу этого признавали его социальную значимость. Однако, по их мнению, право, в отличие от религиозной веры, нравственности и др., не обеспечивает достижения полной интеграции, вследствие чего менее ценно, чем эти регулятивы, и в идеале должно быть преодолено 1. В результате такого «измерения» социальной ценности и значимости права, понимания его как государственного принуждения, воплощенного в законе, право утрачивает свою специфику, которая связана с либеральным содержанием правовой нормы. Оно состоит в том, что правовые требования ограничивают не свободу индивида, а запретительную практику государства и (или) любого другого властвующего субъекта. Этим определяется и специфика права, его отличие от других регулятивов: норм закона, морали, религии. Право регулирует общественные отношения таким образом, чтобы соблюдался принцип «свобода каждого ограничивается лишь условием ее согласия с такой же свободой каждого другого». Этому принципу подчинены как индивиды, так и, в первую очередь, государство. Право тем самым в своем аксиологическом измерении выступает не как фактический носитель этатистских («государственных») ценностей, а как строго определенная форма именно либеральных (связанных со свободой) ценностей, как специфическая форма именно либерального долженствования, отличная от «законнической» формы государственно-принудительного долженствования, а также ото всех других (моральных, религиозных и т.д.) форм долженствования и ценностных норм.
----------------------
1 Чичерин Б.Н. Собственность и государство. 4.2. М., 1883. 459 с; Соловьев B.C. Чтения о богочеловечестве / Соч.: В 2 т. М., 1989. Т.2. С. 5ь170; Соловьев B.C. Оправдание добра. Нравственная философия / Соч.: В 2 т. М., 1990. Т.1. С. 47-580; Соловьев B.C. Определение права в его связи с нравственностью // Власть и право: Из истории русской правовой мысли. Л., 1990. С. 100-114; Кистяковский Б.А. Государство и личность // Там же. С.145-171; Кистяковский Б.А. Государство правовое и социалистическое // Вопр. философии. 1990. №6. С.141-159; Новгородцев П.И. Об общественном идеале // Там же. С 13-22; Бердяев Н.А. Государство [Гл. из кн. «Новое религиозное сознание и общественность»] // Власть и право: Из истории русской правовой мысли. Л., 1990. С. 279-311.

271

Следовательно, понимание права как принуждения выводило взгляды указанных философов за рамки аксиологической, ценностно-правовой ориентации, было равнозначно фактическому отрицанию ценности права, скрытому правовому нигилизму.

Такое отношение к ценности права не менялось в нашей стране вплоть до недавних дней, а было унаследовано и философией советского периода. Ибо произошедший вследствие Октябрьского переворота определенный разрыв философской традиции не коснулся модели постановки проблемы личности и, соответственно, проблемы права. Большевизм как политическое течение был в немалой степени порождением российской государственной практики и интеллектуальной традиции с ее тоталицистским углом социального зрения. Поэтому закономерно, что, придя к власти, большевики сделали тота-лицизм частью государственной идеологии и практики, постулировав приоритет государства и общества (целого) над отдельным человеком (частью), а право стали трактовать в русле российской социально-философской традиции исключительно как систему принудительно-репрессивных законов. Такой подход к личности и «проложил дорогу» для установления в нашей стране тоталитаризма с его практикой отрицания прав. Вот почему правотворчество многих крупных отечественных философов XIX-XX вв., понимавших право как принуждение, форму ограничения свободы индивида, явно или скрыто отрицавших ценность права, вряд ли может считаться надежным подспорьем в наших сегодняшних попытках продвинуться к праву и правовой культуре.

Таким образом, легистско-позитивистский (императивистский) тип правопонимания (в его «восточной», «российской», «советской» и любой другой форме) ввиду отождествления права и закона и отрицания объективных, независимых от законодателя и закона свойств и характеристик права отвергает, по существу, ценность права и в лучшем случае признает лишь «ценность» закона. Однако эта «ценность» закона на самом деле лишена собственно ценностного смысла. «Ценность» закона - это его официальная общеобязательность, властная императивность (принудительность), а не общезначимость по какому-либо объективному (не властно приказному) основанию человеческого бытия.

Итак, рассмотрев российский «вариант» аксиологии права в контексте отношения к личности, мы убедились, что аксиология права высвечивает различные позиции в оценке
272

личности и права, принадлежащие либо легистско-позитивистскому (императивистскому), либо либеральному правопониманию. Мы также убедились, что только последнее признает ценность права. А это, в свою очередь, убеждает и в том, что только на основе либерального правопонимания (и соответствующей ему персоноцентристской шкалы ценностей) может быть эффективным движение к правовому государству. Следовательно, чтобы это движение было действительно реальным, а не оставалось декларативным нам (на уровне как индивидуального, так и общественного сознания, менталитета) необходимо осуществить своего рода аксиологический переворот - сменить традиционный тип правопонимания, перестроить систему ценностей и принципов социального устройства в персоноцентристской духе и тем самым выявить и вывести на передний план недооцениваемое до сих пор нашей традицией «человеческое» содержание права, его антропологические основания. Россиянин (будь то «рядовой» индивид или, что особенно важно, властный субъект) как гражданин и как личность должен научиться ценить не только себя, но и признавать ценностью всякого человека, уважать не только свои, но и чужие права и свободы, то есть должен научиться уважать право как важнейшую социальную ценность. Это оградит его (а тем самым и общество в целом) от любых форм правового нигилизма, будет способствовать формированию и распространению правовой культуры.

Без такого («антропологического» по своей сути) переворота в нашей системе ценностей, духовной культуре в целом будет невозможно нормально решить одну из ключевых стратегических задач современной России - задачу формирования на отечественной социокультурной почве правовой государственности, перехода к правовым нормам жизни.
273
 

 

 


 




Содержание | Авторам | Наши авторы | Публикации | Библиотека | Ссылки | Галерея | Контакты | Музыка | Хостинг

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru

© Александр Бокшицкий, 2002-2010
Дизайн сайта: Бокшицкий Владимир