На следующей странице:

Мир-Теймур Мамедов. А для письма бумага

Г. Б. Шишкина

Бумага как эстетический феномен японской культуры

Научные сообщения Государственного музея Востока. Вып. XXVI. - М., 2006, с. 287-297

Васи — это один из видов радости открытия Японии.
Соэцу Янаги

        Япония — единственная страна в мире, где не прерывалась традиция ремесленного производства бумаги и где она входит в сферу декоративно-прикладного искусства не только в качестве исходного материала, но и как самостоятельный эстетический объект.

        Продукция ручного литья называется «васи», что означает «японская бумага». Это собирательный термин для разных видов и сортов, создаваемых в разных районах страны. Кроме того, он подразумевает, что эта бумага обладает особой японской спецификой.

        Известный культуролог, создатель теории народного искусства (мингэй) Соэцу Янаги (1889-1961) посвятил васи несколько работ. Самая известная из них — «Васи но би» («Красота бумаги»). В этом эссе, основываясь на собственных ощущениях и размышлениях, он осмысливает саму сущность этого уникального явления японской культуры.

        «Ручная бумага всегда полна очарования. Я вглядываюсь в нее, я касаюсь ее пальцами — и наполняюсь удовлетворением, которое трудно выразить. Чем она совершеннее, тем труднее мне использовать ее для тривиальных целей. Для васи все будет оскорбительным, кроме превосходной каллиграфии. Это просто чудо. Не странно ли, что я думаю так? Ведь это только бумага. Однако похоже, что ее красота кроется в простоте. Хорошая бумага вдохновляет нас думать о хороших вещах» [2, с. 157].

       Вполне очевидно, что понять и почувствовать значение и неброскую красоту васи можно только преодолев границу западного рационального мышления. Американка Сукэй Хьюз, учившаяся у японского мастера васи и посвятившая этому «восхити-

288
тельному» материалу большое исследование, отметила, что любая, даже самая небольшая информация о васи являлась для нее ключом к более глубокому узнаванию Японии, а приближение к пониманию японского мышления открывало новую грань своеобразия и богатства мира бумаги [2, с. 28].

          Писатель Дзюнъитиро Танидзаки (1886-1965) в знаменитом эссе «Похвала тени» отметил и бумагу; «В то время как в европейской бумаге мы видим лишь предмет практической необходимости и ничего более, при взгляде на китайскую или японскую бумагу мы воспринимаем от нее какую-то теплоту, доставляющую нам внутреннее успокоение. Одна и та же белизна носит совершенно иной характер в бумаге европейской, с одной стороны, и в бумаге японской "хоосё" либо белой китайской "тооси" — с другой. Поверхность европейской бумаги имеет склонность отбрасывать от себя лучи, в то время как поверхность "хоосё" и "тооси" мягко поглощает в себя лучи света, подобно пушистой поверхности первого снега. Вместе с тем, эти сорта бумаги очень пластичны на ощупь и не производят никакого шума, когда их перегибаешь или складываешь. Прикосновение к ним дает то же ощущение, что и прикосновение к листьям дерева: бесшумности и некоторой влажности» [3, т. 1, с. 420].

        Говоря о европейской и дальневосточной бумаге, Танидзаки фактически сопоставляет бумагу фабричного и ручного производства. Естественно, что фабричная продукция, даже самого лучшего качества, всегда более «сухая» и «холодная» по сравнению с любой бумагой, изготовленной вручную, обладающей большей пластичностью и более выразительной фактурой. Васи занимает в этой области совершенно особое место, сочетая практическую и эстетическую значимость.

         Как известно, бумага была изобретена в Китае в первых веках н.э. Из сохранившихся документальных источников следует, что в Японию первые образцы бумаги были привезены в 7 в. Японские мастера не только быстро освоили производство столь нужного материала, но и значительно расширили диапазон его качественных и художественных возможностей.

          Отечественные сорта высоко ценились уже в эпоху Хэйан (794-1185), но в то же время утонченным вкусам дворцовой знати импонировала и материковая бумага. Свидетельства этому встречаются на страницах романа «Гэндзи-моногатари» («Повесть о Гэндзи»), написанного в 11 в. придворной дамой Мураса-ки Сикибу: «Скоропись на превосходной китайской бумаге была

289
великолепна, но еще более восхитительной, поистине несравненной показалась принцу каллиграфия в спокойном "женском" стиле, прекрасно сочетающаяся с корейской бумагой, плотной и мягкой, необыкновенно нежных оттенков... А вот яркие листы бумаги "канъя", на которых министр, в причудливой манере свободной скорописью записал разные песни» [4, кн. 2, с. 236].

        В романе постоянно упоминаются разные виды бумаги. Обычай обмена письмами, являвшийся частью дворцового этикета, был эстетизирован до мельчайших деталей, и читателям того времени без комментариев был понятен символический подтекст письма на «коричневой бумаге» или на листке «цвета красной сливы», поскольку цвет подчеркивал или дополнял содержание послания.

        Принц Гэндзи после неудавшегося свидания со своей приемной дочерью утром отправил ей стихотворное послание «на простой матовой белой бумаге». Девушка, растерянная и огорченная неожиданным поворотом их отношений, вынуждена была, как полагалось, дать ответ, и, «взяв лист толстой бумаги митиноку, написала всего несколько строк: "Я получила Ваше письмо, но я совсем больна и не могу ответить, прошу простить меня"... "Такой суровости я не ожидал..." — улыбнулся министр, разглядывая письмо» [4, кн. 2, с. 139].

       Обычно влюбленные после ночного свидания обменивались стихами, написанными на цветной бумаге, соответствовавшей случаю. То, что Гэндзи взял белый лист, подчеркивало неопределенность его отношений с девушкой, она же, выбрав толстый образец митиноку, дала ему понять о своем смятении и обиде.

         Несмотря на восхищение китайской бумагой, в романе неоднократно говорится о ее ломкости, недолговечности. «Рассудив, что непрочная китайская бумага не годится для вседневного употребления, он (Гэндзи — Г.Ш.) призвал к себе человека из мастерских Канъя и распорядился, чтобы ему прислали откуда тонкой белой бумаги самого лучшего качества» [4, кн. 3, с. 143].

          Как видно из вышеприведенных примеров, в Канъя делали бумагу разных видов. Это место находилось близ Киото, в районе реки Канъя (или Камия). Здесь в 806 г. было налажено небольшое производство для нужд двора и государственного аппарата. Продукция этого центра получила название канъягами («бумага Канъя»).
 

290

         Уже в 11 в. из-за проблем с сырьем в Канъя перестали делать дорогую бумагу из древесных материалов и перешли на использование вторичного сырья, каковым являлись ненужные документы и прочие тексты. Тушь, растворяясь в пульпе, придавала получаемой бумаге светло- или темно-серый оттенки. Неоднородная фактурная тональность создавала ощущение одиночества, состояние поэтической меланхолии, что было чрезвычайно созвучно общему настрою аристократического общества того времени. Придворные эстеты сразу оценили колорит новой бумаги и стали писать на ней сутры в память об умерших друзьях. Несколькими десятилетиями позже эта бумага вошла в повседневный обиход. Утратив специфическую буддийскую ассоциативность, она лишилась и прежнего эстетического ореола.

       Таким образом, уже в эпоху Хэйан японцы ценили и качественные достоинства бумаги, и ее эстетические особенности. Это подтверждает и цитата из «Записок у изголовья», написанных еще одной хэйанской дамой — Сэй Сёнагон. Под заголовком «То, что радует» она отметила: «Удалось достать стопку бумаги митиноку или даже простой бумаги, но очень хорошей. Это всегда большое удовольствие» [5, с. 282]. Бумага митиноку дальнейшем ценилась и пользовалась большим спросом. В Ньюйоркской публичной библиотеке хранится книга известного художника Утагавы Тоёхиро (1773-1825) «Эхон митиноку гами» («Иллюстрированная книга на бумаге митиноку»), где изображены известные поэты того времени.

          Бумагу митиноку продолжают изготавливать и в наши дни. Она создается в районе Тохоку (северо-восток острова Хонсю), где снежные зимы и еще достаточно благополучная экология, что имеет существенное значение для получения хорошей васи.

         Соэцу Янаги писал: «Почему бумага, изготовленная вручную, приобретает теплоту? Почему естественный цвет никогда не бывает вульгарным? Почему при сушке на солнце оттенок бумаги приобретает спокойную ясность? Почему зимняя вода способствует хорошему качеству бумаги? Почему, когда края васи остаются необрезанными, она приобретает большую утонченность? Все это потому, что в бумаге, создаваемой вручную, небесное благословение выражается наиболее сердечно. В этом случае Природа показывает свою глубину, ничего не скрывая. Когда мощь Природы ощущается наиболее сильно, любая бумага становится прекрасной» [2, с. 157]. Пафос этих строк вполне оправдан и основан на специфике производства васи, в котором действительно ряд природных факторов оказывает непосредственное воздействие на окончательный результат.
 

291
        С самого начала изготовлением бумаги в разных районах страны занимались крестьяне, используя зимнее время, свободное от полевых работ и очень подходящее для получения качественного продукта. Сырье и основная технология были повсюду схожи — использовались внутренние волокна (луб) коры кодзо (вид шелковицы), гампи (викстремия) и мицумата (бумажное дерево). Для более дешевых сортов шли в ход конопля, бамбук, рисовая солома. Древесную кору хорошо вымачивали, затем соскребали почерневший верхний слой, оставшиеся волокна тщательно промывали и несколько дней высушивали. На этом этапе большое значение имеет степень чистоты воды, поэтому зимой, когда в воде меньше всего примесей, происходит наилучшая промывка. Образовавшуюся светлую массу толкли со специальными добавками, одной из которых был рисовый клей, выполнявший роль связующего компонента. Кашицу наносили на специальные бумажные решетки и сушили. Снег и солнце, обычно яркое на безоблачном зимнем небе, значительно улучшали свойства бумаги.

         Внимательное знакомство с миром васи помогает лучше понять дух традиционной японской культуры, неразрывно связанной с природным окружением, как и менталитет создавших ее людей. Интересный пример представляют характеристики трех основных разновидностей васи, данные Соэцу Янаги:

         «Гампи занимает высшую позицию из всех трех. Кодзо располагается справа от него, а мицумата — слева.
       Красоту гампи ни с чем нельзя сравнить по качеству, богатству и благородству. Она вечна. Мягкость и твердость, правдивость и ложность — всё встречается в ней. Нет на свете бумаги более благородной.
        Кодзо является мужским элементом, защитником в мире бумаги. Ее волокна.толстые и сильные, эта бумага выдержит самую грубую обработку. Благодаря кодзо васи сохраняет свою жизненную силу и по сей день. Если кодзо не будет, мир бумаги ослабеет.
        Мицумата — женский элемент, придающий мягкость и гибкость. Нет бумаги более изящной, чем эта. Ее природа изысканна, облик мягок, а характер скромен. Если не будет мицумата, в мире бумаги будет меньше очарования и эмоциональности.
        ...Эти три составляющие сохраняют и поддерживают жизнь васи... Вне зависимости от того, что вы выберете, в каждом из этих видов вы найдете свою особую красоту васи» [2, с. 76].

292
       Эта классификация наглядно выражает свойственные японскому мышлению системность и эмоциональную поэтику мировосприятия. Фактически ручная бумага представляет область, в которой емко отражена многогранность традиционной японской культуры, поэтому и хэйанские рафинированные аристократы, и дзэнские монахи с их стремлением к простоте и естественности находили в васи выражение своих эстетических идеалов.

         За всем этим стоит скромный труженик, от которого, в первую очередь, требуется максимально добросовестное выполнение всех технологических этапов, несмотря на их трудоемкость. Даже небольшие отклонения, например, в промывке или отбивании древесных волокон, приводят к ухудшению качества конечного продукта. Мастерам васи практически невозможно проявить собственные художественные способности, однако опыт, преданность делу и творческий подход к технологии процесса позволяют лучшим из них добиваться замечательных результатов. Мастер придает значение всем нюансам. К примеру, любая бумага непосредственно после изготовления часто имеет запах. В лучшем случае она пахнет свежими растениями без примеси гниения, которая нередко появляется, если бумагу делают в жаркую погоду. Запах со временем улетучивается, но для настоящего мастера престижно, если его бумага с самого начала вовсе не имеет запаха.

         Человек, который не оторван от Природы, живет среди нее, зависит от нее, берет у нее сырье и другие материалы, честно и много трудится, сам по себе уже воплощает основы традиционного мировосприятия, регламентирующего людскую деятельность в окружающей среде, диктующего морально-этические и эстетические нормы и правила.

         Если личность человека и его отношение к природе не гармоничны, это всегда отражается на том, что он делает. Считается, что при изготовлении бумаги это проявляется особенно показательно. Опытные мастера говорят, что, взглянув на бумагу, можно почувствовать, честные люди её делали или нет, в хорошем настроении был мастер или после ссоры с женой. В то же время, если плохой человек искренне, добросовестно работал, бумага получится хорошей, потому что на этот момент он был в гармонии с Природой [2, с. 149]. Подобные высказывания могут быть скептически восприняты многими представителями западного мира, но те, кто сумеет почувствовать, что это не пустая риторика, будут способны оценить уникальность васи.

293
          Известный график Сико Мунаката (1903-1975) предпочитал использовать для своих работ бумагу мастера Эйсиро Абэ (род. 1902), работавшего в районе Идзумо (префектура Симанэ). Для художника было важно, как материал впитывает краски при печати, какая в итоге получается фактура изображения. Когда он впервые встретился с бумагой Абэ, она вызвала у него раздражение, показавшись просто вульгарной из-за слишком большого количества вкраплений грубых волокон. Однако после личной встречи с Абэ и знакомства с его мировоззрением и методом изготовления бумаги всё недовольство Мунакаты испарилось, уступив место чувству глубокого уважения к Мастеру, который искренне любил и уважал Природу и чрезвычайно серьезно относился к своему делу.

        Абэ абсолютно доверял Природе и считал, что древесные волокна при изготовлении бумаги нужно сохранять живыми, то есть минимально деформированными, и поэтому при кипячении он избегал применять крепкие щелочи. Когда он окрашивал бумагу, то использовал лишь натуральные красители — индиго, скорлупу грецких орехов, охру, масло коры павлонии и некоторые виды лишайников. Экспериментируя, постепенно он сумел добиться эффекта приглушенной изысканной красоты. Он писал: «Сердце человека имеет большое значение в мире ремесла. Вы не можете создавать хорошие вещи, если делаете это ради денег или следуя исключительно моде. Необходимо быть скромным. Есть три вещи, которые всегда будут цениться в процессе создания бумаги: материалы, вода и человек, который ее делает» [2, с. 139]. Бумага Абэ, называвшаяся Идзумо мингэй-си (народная бумага Идзумо), получила признание не только в Японии, но и за рубежом. Мастер был удостоен звания «Живое национальное сокровище», которое присваивается выдающимся деятелям традиционной культуры.

          В настоящее время в Японии продолжает работать ряд известных центров, где изготавливают васи в соответствии со старыми традициями. Этидзэн-васи, бумага префектуры Фукуи, известна с 9 в., когда она использовалась преимущественно для нужд императорского двора. Традиции центра Ямакава (префектура Токусима), где производится ава-васи, уходят корнями в еще более глубокую древность (7-8 вв.). Среди множества ее видов выделяется сорт, окрашенный индиго. Неровность фактуры этой бумаги эффектно подчеркивается синей и голубой тональностью краски. Издавна пользуется большой популярностью тоса-васи (префектура Коти) — полупрозрачная, дымчатая бумага разных цветов. Каждый центр производит свои особые сорта бумаги и имеет собственную историю развития.

294
         В бумаге, как и в других видах японского искусства, проявились две ведущие тенденции — простота, сдержанность, приглушенное звучание и выраженная декоративность. Последняя представлена направлением сукимоё-гами («изысканно-украшенная бумага»). Начало этой традиции было положено еще в конце первого тысячелетия н.э., когда на богато орнаментированной бумаге писали стихи и копировали буддийские сутры. Такую бумагу также использовали для обрамления горизонтальных и вертикальных свитков, изготовления различных предметов таких, например, как коробки, шкатулки, конверты и т.п. Один из видов этой бумаги называется тобикумо («летящие облака»). Метод состоит в том, что мастер помещает окрашенные волокна между двумя листами тонкой белой бумаги. В результате получаются листы с произвольными вкраплениями цветных извилистых штрихов. Декоративная бумага представляет отдельное направление васи, со своей спецификой и многообразием сортов.

         Васи и в наши дни имеет очень широкий спектр применения в разных областях — от быта до искусства. Она используется для письма и живописи, для отдельных видов печатной продукции (гравюры, книги, открытки, конверты, визитки и т.п.), для изготовления ширм, сёдзи и фусума (внутренних и внешних перегородок в традиционном японском доме), фонарей, вееров, зонтов, кукол, игрушек, а также в качестве самостоятельных сувениров, когда в открытках, закладках, куклах и т.д., в первую очередь, имеет значение выразительность бумажной поверхности. Как сказал один из авторов, писавших о васи: «Необычайно плодотворная дизайнерская изобретательность в современной Японии имеет корни в бесконечном стремлении к качеству, которое всегда было первым побуждением ремесленника» [1, с. 78]. Что касается бумаги, то высокое качество васи во многом определяет ее художественные достоинства.

        Кроме того, у васи есть и такая важная функция, как сакральность. С самого начала появления бумаги в Японии служители синтоистского культа высоко оценили ее чистоту, совершенство и красоту. Определенным образом свернутые и надрезанные листки бумаги (гохэй) стали символическим выражением молитвы и подношением божеству. Для амулетов и других религиозных предметов нередко используется и цветная бумага, но наиболее значимая роль принадлежит белой. Белый цвет, считающийся в синтоизме символом чистоты, стал также эталоном красоты васи.

295

Век бы смотрел!
В руке у любимой веер —
Белый-пребелый.
                              Бусон са (1716-1783)

                                               (Пер. В.Марковой)

        Более тысячи лет народные мастера хранили традиции изготовления бумаги разного назначения и качества, оттачивали нюансы этого особого и в целом мало изменившегося процесса. Васи отвечает тем же эстетическим критериям, под воздействием которых развивались и другие виды японского народного искусства. Изделия безымянных мастеров, относимые к мингэй (народное искусство), характеризуются (по теории Янаги Соэцу) такими качествами, как естественность, утилитарность, неправильность (имеется в виду шероховатость ручной работы), простота и особая теплота, как бы сохраняющаяся от рук мастера. Всеми этими свойствами обладает и васи.

        «Если кто-то способен погрузиться в созерцание "васи", позволив ее природе выразить себя, тот начинает видеть не только ее внешнюю красоту, но может воспринять и всю ее целостность — почувствовать труд, вложенный в ее рождение, простое благородство ее созидания, аромат ее растительной природы, то есть прочувствовать ее дух» [2, с. 102]. В этом высказывании выражена ключевая идея японского понимания красоты как процесса «внутреннего вовлечения» — имеется в виду вовлечение зрителя, которому в японском искусстве всегда отводилась творческая роль созидателя, «открывающего красоту изнутри».

         Этот критерий дзэн-буддийской философии оказал большое воздействие на разные виды японского искусства, одним из которых является тяною (чайная церемония); поэтому не удивительно, что чайные мастера открывали невыразимую красоту в неровностях, шероховатостях и общей безыскусное™ васи. Они выбирали васи для тяною (сёдзи, салфетки), основываясь на тех же положениях, по которым отбирали и все остальные предметы. «Даже новая васи обладает зрелым качеством; ее белый цвет с кремовым оттенком естественен. Волокна танцуют на ее поверхности подобно облакам в необъятном просторе неба. Маленькие кусочки коры в "тири-галш" напоминают нечто вроде кожи стариков, слегка потемневшей и с крапинками возрастных-пятен. Красота васи скромна, сдержанна» [2, с. 198],

296
        До сих пор в японской культуре сохраняются традиционные эстетические категории, такие как ваби, саби и суки, которые сложились во второй половине 16 в. в рамках чайной церемонии. Каждый из этих терминов поддается боле-менее дословному переводу, но их подлинное содержание не только непереводимо но и невыразимо однозначно даже на японском языке. Ваби и саби — соприкасающиеся понятия; можно сказать, что они выражают красоту сдержанности, простоты, грусти, затаенных душевных чувств... Однако важнее их ощущать, а не определять, поэтому нередко суть этих категорий передается через примеры и ситуации.

         «Некоторые виды васи и изделия из них несут печать ваби. Я думаю, что бумага, которую делают сегодня в районе горы Коя, предельно насыщена этим свойством. Эта бумага создается изнурительным трудом двух женщин, одна из которых довольно престарелая. Их бумага проста, жизненна и сильна; ее цвет темный, а поверхность испещрена крапинками коры. Она настолько проста и скромна, что ее можно назвать нищенской. Я думаю, что она очень подходит к стилю ваби в чайной церемонии» [2, с. 156].

        Бедность и скудность — одно из качеств ваби, и этому очень соответствовала камико — одежда из бумаги. Такую одежду носили простые люди, и поскольку ее делали из прочной бумаги, она была весьма удобной и теплой. Ее любил и ценил знаменитый поэт Мацуо Басе (1644-1694):

Все морщинки на нем разглажу!
Я в гости иду — любоваться на снег —
В этом старом платье бумажном.
                                                      {Пер. В.Марковой)

          Доступность восприятия эстетических достоинств васи во многом зависит от степени подготовленности зрителя и его духовного потенциала.
 

Живопись, поэма —
Как бумага раскрывает человеческую душу!
                                                                    Песня любви к бумаге

                                                  {Пер. Г.Шишкиной по [2, с. 207])

297
         Бумага, которую используют каллиграфы и художники, внешне очень скромна и ее подлинные качества раскрываются преимущественно в процессе работы. Мастер гравюры Садао Ватанабэ, ученик Соэцу Янаги, писал: «Я пюблю васи. Она действительно замечательна. Рисуя кистью и тушью по бумаге, выявляешь ее характер; это невозможно с шариковой ручкой. Машинная бумага, сделанная из пульпы, не имеет такой душевности. В васи просвечивает сердечность мастера, ее изготовившего. Многие западные художники используют для своих гравюр машинные сорта бумаги, мне же это никогда и в голову не придет» [2, с. 198].

         Васи — поистине удивительное явление японской культуры. В результате чрезвычайно трудоемкого и скрупулезного технологического процесса ее изготовления из аморфной массы рождается новое состояние материи, которое отвечает не только практическим потребностям людей, но и вносит в их жизнь одухотворенность эстетического переживания.

Использованная литература

1. Buisson D. The Art of Japanese Paper. — Paris. 1992.
2. Hughes S. Washi. The World of Japanese Paper. — Kodansha International, 1982.
3. Дзюнъитиро Танидзаки. Избранные произведения в 2-х т. — Т. 1. — М., 1986.
4. Мурасаки Сикибу. Повесть о Гэндзи. — Кн. 2, 3. — М., 1993.
5. Сэй Сёнагон. Записки у изголовья. — М., 1975.