|
А. В. Гура
Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н.И.Толстого.
Т. 2. М., 1999, с. 285-288
ЗАЯЦ — животное, наделяемое в народ-
ных представлениях мужской эротической
символикой и демоническими свойствами.
3. — ярко выраженный мужской
образ. У вост. славян распространены хо-
роводы «Заеньки»: участника хоровода,
изображающего 3., просят свить венок, по-
целовать девушку и т. д. В игровых песнях о
3. к нему обращаются заюшка- батюш-
ка (бел.-полес., Харьков., кубан.). С 3. свя-
заны ю.-слав. мужские танцы: зечко коло
(герцеговин.), заешка игра (болг.). В Перм.
губ. говорят: «Пока черные пятна с ушей
зайца не сойдут, бабам над мужиками не
суживать» (ЭО 1889/3:183). В укр. сказке
у садовника, поделившегося с женой чудес-
ным яблоком, унесенным 3., родился сын
по имени Заян (киев.). Зайко ~ мужское
личное имя у болгар. На с.-рус. свадьбе под-
руги невесты просят у жениха выкупить у
них фигурку 3., представленного в травес-
тированном виде — украшенного предметами
девичьего туалета (новгород., вологод., яро-
слав.).
Любовно-брачная символика
3. проявляется в свадебном обряде и пес-
нях. На свадьбе изображают скачущего 3.
(гомел.), танцуют танец заєць со стеблями
соломы в зубах наподобие заячьих усов
(укр.-галиц.). Как к 3. обращаются к жени-
ху в рус. свадебных величаниях. В рус. хо-
роводах 3. — жених, выбирающий себе не-
весту. В бел. припевке бабе советуют: «Ой
ты, баба старая, / Чаму не йдзеш замуж за
зая» (гомел., ДзФ:296). Мотив женитьбы
3. на кунице или сове встречается в бел.
и укр. шуточных песнях, в укр. сказках
(СУС: -70***, 70 В*); образ 3.. спешащего
на свадьбу, — в рус. песнях (твер., казан.);
прочие заячьи мотивы — в бел. и пол. пес-
нях с любовно-брачной тематикой. Любов-
ная символика определяет и представление о
влиянии 3. на красоту и привлекательность
человека: «Кто кусочек мяса заячьего съест,
будет красавцем» (воронеж., ЖС 1906/3:
139).
Эротическая и фаллическая
символика. Прыгающий 3. фигурирует
в серб. эротических анекдотах. В рус. пе-
сенном фольклоре встречается мотив сово-
купления 3. с девушкой: «— Заюшка, с кем
ты спал да ночевал? / — Спал я, спал я,
пане мой, / Спал я, спал я, сердце мой, / У
Катюхи — на руке, / У Марюхи — на гру-
дях, / А у Дуньки вдовиной на всем жи-
воте» (Собол.ВНП 7, № 493). Ср. в рус.
загадке снег на озимом хлебе: «Заюшка бе-
ленький! полежи на мне; хоть тебе трудно,
да мне хорошо». В Винниц. обл. родствен-
ники невесты после брачной ночи приходят
к молодым с чучелом 3. на веревочке, под-
гоняя его хворостиной, как корову. 3. ста-
вят на стол и заставляют ряженую «моло-
дую» «доить» 3. как корову, что сопровож-
дается эротическими шутками (Вес. 2:420
422). Мотив коитуса отражен в рус. и укр.
сказках о 3., обесчестившем лису или волчи-
цу (СУС: 36, -36*; Аф.РЗС 2:Ю-И).
В игровых
песнях о 3. упоминаются эро-
тические символы: ключ и замок (рус., укр.),
дырочка и былиночка (бел.). В том же пла-
не осмысляется мотив охоты на 3. в пол.
любовных песнях, напр. у курпей: «Однажды поехал староста на зайцев. И
повстречал трех девиц на зеленом лугу», да-
лее — одна из них проводит с паничем ночь. Мо-
рав. выражение тате понапрасну выгонял зайцев из норы — шу-
точное метафорическое обозначение коитуса. Символом
совокупления является также мотив залома
капусты в в.-слав. песенных текстах. Такова
же символика заячьего укуса, напр.: «Возле леса, возле
леса она гналась за зайцем, он укусил ее за
мизинец до боли», далее следует мотив утра-
ты венка (потери девственности) и брака
(сандомир.).
3. — олицетворение плодоносящего начала. Поэтому детям говорят, что их
приносят 3. (укр. Харьков., кашуб.), кровь
3. используется от бесплодия (серб.), его
жиром роженице смазывают женские орга-
ны при трудных родах (серб.); пометом 3.
кормят кур, чтобы они лучше неслись (бел.,
болг.). В бел. сказке пан, чтобы обсеменить
поле, покупает у мужика «севчика», кото-
рым оказывается убежавший из мешка 3.
(СУС: -1525 В**). Сон о пойманном 3.
предвещает беременность и рождение сына
(з.-полес., з.-бел., макед. прилеп.). Рус. и
укр. сонники XVIII—XIX вв. толкуют сны
о 3. как предстоящую женитьбу, свадебный
сговор, блудодейство или «грѣхъ зъ женою».
Ярко выраженную связь образа 3. с
фаллической символикой подтверждают, в
частности, полес. обрядовые пожелания же-
ниху и невесте: «Дарую зайца, штоб у мароз
стаяли яйца» (гомел., ПА); «Пэрэпываю
зайця, шчоб цилувала в яйця» (волын.,
ПА). Фаллическая символика 3. представ-
286
лена в сюжете о заячьем пастухе (СУС: 570;
см. СUВ 1:399-400, Аф.РЗС 2:105-107,
Сок.СПБК:141-144). Та же символика —
в укр. названии песта для выжимания пост-
ного масла заяць, в рус. поговорке «Хуеви-
на на заячьем меху» (Саrey PER:60). Ср.
также пол.-силез. песню: «Идет баба по лесу,
я спросил, что она несет. Она ножку при-
подняла, показала, что несет. Несла она зай-
ца за полтысячи» (ZWAK 1885/9:191). У
юж. славян та же символика реализуется в
способе лечения сифилиса заячьим пометом
(босн.-герцеговин.).
Заяц и хлеб. Брачная и фалличес-
кая символика 3. может выступать приме-
нительно к хлебу, в частности, к свадебному
караваю. Для украшения каравая или от-
дельно из его теста пекут на свадьбе фигур-
ки 3. (бреет., гроднен.). Часто песни о 3.
приурочены к обряду печения каравая (Харь-
ков., бреет.) или его дележа (калуж.).
Зайчыкамi называют сухие боковые вырос-
ты на печеном хлебе, называемые также
шышкамi (полес.). Особую группу состав-
ляет зимнее обрядовое печенье с мотивами
3. (серб., пол.); зайков ден (27.Х) празд-
нуется у болгар для того, чтобы 3. не объе-
дали хлебную ниву, и т. д.
Заячьи яйца. Бытующее у немцев
представление о том, что на Пасху 3. от-
кладывает крашеные яйца, получило рас-
пространение у славян на западе, в первую
очередь у лужичан. У кашубов, у поляков
Поморья и зап. Галиции на Пасху дети на-
ходят на дворе или в саду под кустом кра-
шеные яйца, куда накануне их украдкой
подкладывают родители.
Демонические свойства. 3.
связан с миром нечистой силы. 3. и другие
животные и звери составляют скот лесных
духов (гуцул.); леший может нагнать или
угнать 3., проиграть их в карты соседнему
лешему (с.-рус.). Рыбацкий запрет упоми-
нать 3. на воде во время промысла (архан-
гел., Новгород., псков., витеб., гроднен., укр.
бердян.) объясняется тем, что 3. находится
в подчинении лешего и неподвластен водя-
ному. Имеются некоторые общие названия
для 3. и черта (ср.: новг. косой 'дьявол').
По укр. поверью, 3. создан чертом и слу-
жит ему. 3. уподобляется косому бесу в укр.
загадке: «Косий 6iс побiг у лiс» (Шест.
УНЗ:97). В болг. сказке дьявол скачет вер-
хом на 3. Часто 3. оказывается оборотнем.
Широко известны былички о черте в обра-
зе 3., иногда огромного (пол. з.-бескид.),
хромого (кашуб., луж.), трехногого (луж.).
3.-оборотень бросается под ноги (рус. кур.),
перебегает дорогу (рус. орлов., бел.), зама-
нивает в чащу (бреет.), грозит охотнику ла-
пой (пол. з.-бескид.), преследует его (пол.
з.-бескид., в.-силез.), стреляет в него (ма-
лопол.), предлагает поцеловать себя в зад
(чеш.); пойманный 3. становится непомерно
тяжелым (кур.), а убитый внезапно оживает
(серадз.), его не берут пули (пол. з.-бес-
кид., в.-силез.), с каждым выстрелом он
вырастает до величины сливового дерева
(пол. з.-бескид.) и наконец исчезает (го-
мел.) — с хохотом (кур., серадз.), с шумом
и зловонием (чеш.), обратившись в деготь
(укр.-карпат.) или в ястреба (малопол.).
Для оберега от 3.-оборотня охотник должен
иметь черную собаку без единого светлого
пятна (серб.). С заячьим хвостом представ-
ляют иногда черта (пол. кроснен.) и ведьму
(рус. тул.). Поверья о ведьмах и колдунах в
облике 3. изредка встречаются у украинцев,
у белорусов Полесья. В 3. обращается до-
мовой (бел.) и дух, приносящий хозяину
деньги (хорв.). Людей с заячьей губой ка-
шубы подозревают в способности обращать-
ся в «змору», душащую людей по ночам.
Причастность 3. к миру духов определяет
отношение к нему не только как к вредному
и опасному животному, но и как к существу
магическому, способному уберечь человека
от влияния демонических сил. Поэтому хвост
и голова 3. у юж. и сев. славян служат обе-
регом, используются как средство отвра-
щения злых духов. Способность 3. отгонять
нечистую силу отразилась и в названии чер-
тогом в загадке про 3.: «Чертогон, черто-
гон, / Он и бегат как огонь» (самар.. Са-
довников Д. Загадки русского народа.
СПб., 1901:160).
Облик души.
Образ 3. как души
умершего встречается в с.-рус. поверьях и
похоронных причитаниях. Согласно былич-
кам, душа в виде 3. появляется на кладби-
ще и исчезает как призрак (ровен.). В при-
метах смерть предвещает повстречавшийся
3. (боен.), пробежавший под окном (го-
мел.), забежавший во двор (ровен.) или
приснившийся во сне (волын.).
287
Встреча с зайцем. Примета о
том, что 3., перебежавший дорогу или
встреченный на пути, сулит путнику несча-
стье, отмечена у славян повсеместно. Иног-
да считают, что 3. приносит несчастье лишь
тогда, когда бежит под гору (черногор.) или
перебегает дорогу «за пазуху» путнику
(бреет.). Чтобы отвратить несчастье, нужно
вернуться с пути (далмат., серб., болг. ро-
доп.), подождать, чтобы кто-нибудь другой
перешел через эту дорогу (пол., тарноб-
жег.), трижды перекувырнуться на том
месте (харьков.), перекреститься (серадз.),
крестообразно ударить плетью (тарнов.),
три раза бросить горсть земли в направле-
нии, противоположном бегу 3. (малопол.),
выбросить из повозки клок сена, чтобы 3.
вернулся назад (подол.), переломить палку
и бросить один конец туда, откуда выскочил
3., а другой — туда, куда он побежал, и т. д.
Связь с
огнем и пожаром
обусловлена прыткостью 3. (ср. в загадке:
«Он и бегат как огонь»). Выражением зай-
ка по жару бегает передается свечение
синих огоньков на не вполне перегоревших
углях. Слова заенька, зай, зайко употребля-
ются по отношению к огню в языке детей
или в разговоре с ними (с.-рус.). По приме-
там, появление 3. возле жилья или в селе
предвещает пожар (рус., бел., укр., пол.,
чеш., луж.).
Признаки «маленький», «быстрый»,
«пушистый», «белый» используются в на-
родной метеорологии. Признак «бе-
лый» актуализируется в рус. названиях сне-
га и инея: зайцы 'хлопья снега', 'первый
снег', 'скопление снега, инея в местах про-
никновения теплого воздуха наружу или
холодного воздуха в теплое помещение', зай-
ко — об изморози, инее в избе. В рус. охот-
ничьем заговоре 3. сравнивается со льдом:
«Бежит беленький зайка, ровно белый лед»
(забайкал., Майк.В3 2:128). По сходству
признаков «белый», «пушистый» зайцем на-
зывают клуб белого пара, выходящего зимой
из теплого помещения (перм., Оренбург.).
Признаки «маленький» и «пушистый» мета-
форически представлены в кашуб. zajсе 'ма-
ленькие тучки на горизонте в непогоду'. Словами заинька, зай-
ка, зайчик, зайцы обозначается белая пена
на гребне волн (с.-з.-рус., cаратов.. воро-
неж.). Родственные названия, обозначаю-
щие волны, поднимаемые ветром, имеются и
у юж. славян: с.-х. zecivi маленькие белые
волны на море, вызываемые восточным вет-
ром' (Дубровник); болг. нивата гони зай-
ц,и — о волнообразно колышущейся от ветра
ниве. Сходной семантикой определяется и
кашуб. zajс 'внезапный сильный ветер на
море'.
Заяц и луна. Упоминание 3. в свя-
зи с месяцем у вост. славян отмечено лишь
в детском фольклоре: в игровых песнях, за-
кличках и считалках. Обычно эти образы
соотносятся друг с другом метафорически:
«Заяц-мисяць, де ты був? / — В лиси»
(харьков., Игры, № 49); «Заяц-месяц /
Сорвал травку, / Положил под лавку»
(перм., Меткое слово. Песни. Сказки /
Собрал В. Н. Серебренников. Пермь, 1964:
301) и т. п. Для указанных текстов характе-
рен мотив растительности, которой питается
3.: заяц-месяц «вырвал травку», «сорвал
травку», «траву жау», «листя рвав», «лык!
драу». Связь образов 3. и месяца подтвер-
ждается и некоторыми ю.-слав. параллеля-
ми. Напр., в Герцеговине дразнят того, кто
показывает на месяц: «А. — Вон месяц! /
Б. — Мясо тебе зайца (зайчатины)! / А. —
Надень на него шапку, / зови его тятькой...» []
(Gаsр.МS:669). В болг. народном танце
двое участников изображают зайцев, играю-
щих при свете месяца. На границе Боснии и
Кордуна верят, что кость, оставленная от
печеного рождественского 3., имеет целеб-
ную силу в первое воскресенье новолуния.
Общей для 3. и месяца (особенно молодо-
го) является их мужская и брачно-эротичес-
кая символика. Ср. пример сочетания обоих
этих символов на свадебном каравае: верх
его украшен фигурками 3., месяца и шишек
из теста (гомел.).
Глаза зайца и влияние его
на сон. 3. называют косым: считается,
что у него косые глаза, способные оказы-
вать особое влияние на человека. Поэтому,
напр., беременным женщинам запрещается
есть зайчатину (рус., боен.), а также видеть
3., иначе ребенок родится с косыми глазами
(бреет.). С магической силой заячьих глаз
связано и использование мочи 3. для ле-
чения глазных болезней (пол. тарнобжег.).
По поверью, 3. спит с открытыми глазами
(серб., болг., пол., чеш., укр.). Выражения
«спать как заяц», «заячий сон» у всех сла-
288
вян используется для обозначения чуткого,
легкого сна. Поэтому беременной нельзя
есть (или видеть убитого) 3., чтобы буду-
щий ребенок не спал с открытыми глазами
(болг., черногор., серб., косов., полес.). Зап.
украинцы используют для 3. табуистичес-
кое наименование — сп' юх, причем послед-
ствия нарушения табу объясняются по-раз-
ному: либо будешь спать с открытыми
глазами, потеряешь сон (львов.), либо напа-
дет сонливость (подкарпат.). Младенца не
называют «зайчиком», когда укачивают (ро-
вен.); не упоминают 3., когда ребенок про-
сыпается, иначе его сон будет краток, как у
3. 3. может вызывать как сон, так и бес-
сонницу. Так, кожу 3. используют против
сонливости (серб.), страдающему бессонни-
цей не позволяют есть зайчатину (ровен.).
Напротив, в «Каталоге магии Рудольфа»
XIII в. (Верхняя Силезия) осуждаются жен-
щины, кладущие в колыбель ребенку уши 3.
для спокойного сна. Там же описан обычай:
чтобы ребенок не плакал по ночам, его об-
носят вокруг очага и на вопрос идущего сле-
дом «Что несешь?» отвечают: «Рысь, волка
и спящего зайца!» (Кarwot KMR:21). На
границе с Силезией, в р-не Зап. Бескид,
похожий ритуальный диалог записан уже в
наше время: «Чего добива-
ешься?» — «Сна, зайцу — бега, вол-
ку — скитания». После этого метут мусор
и кладут его под голову ребенка.
С влиянием 3. на сон связано упоминание
3. в бел. и кашуб, колыбельных песнях.
Некоторые
обычаи и поверья основа-
ны на прыткости и быстроте бега 3.
Считают, напр., что если 3. пробежит перед
беременной женщиной, то ее ребенок будет
быстрым, как 3. (славон.). С той же целью
кормят детей мясом и мозгом 3. (серб.).
Кашубы, отведав зайчатины, шутят: «Теперь у меня заяц
выскочит в поле» (Sychta SGK 6:172).
Повсеместно 3. является олицетворени-
ем трусости. Особенно полно эта сим-
волика отразилась в слав. фразеологии: рус.
дрожать как заяц, заячья кровь (Даль
ПРН:946); бел. спужався як заяц, кобылы
(Ром.БС 2:309); пол. боится как заяц бубна; болг. заяшко
сърце [заячье сердце] (Геров 2:144) и т. п.
Боязливость 3. объясняют тем, что у него
маленькое сердце. Бог вылепил ему слишком
длинные уши, а на сердце глины не хватило.
Тогда Бог оторвал ему хвост, оставив лишь
короткий отросток, и сделал маленькое серд-
це (гомел.). Широко известен сказочный сю-
жет «Кто трусливее зайца?» (СУС: 70 и др.).
|
|
