Евнухи в Китае: Маслов А. Влияние евнухов при дворе императора Китая

На следующей странице:

Джеймс Клуг. История гарема в культурах народов мира

А. А. Маслов

Дисперсия силы ян императора

Маслов А.А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. -

М.: Алетейя, 2003, с. 157-163

В Китае император вместе со своими чиновниками воплощал собой абсолютизацию упорядочивающего начала-ян и противостоял хаосу и смутам. Все это было возможным лишь в том случае, если Сын Неба не утрачивал связь с самим Небом и служил проводником благодати-дэ на земной мир. Все же в некоторые периоды происходила дисперсия власти императора, уменьшения его личного дэ. И тогда в Китае начинались смуты, получали полную свободу вредоносные духи и преобладало начало-инь.

Конкретная реализация некоторых функций власти в такие моменты передавалась людям, имевшим особую связь с императором и при этом символически представлявшим как бы обратную сторону власти и начала-ян. Примечательно, что такими людьми могли быть не только, а порою и не столько официальные чиновники, которым по долгу службы полагалось исполнять ряд должностных обязанностей, сколько те, кто по своим символическим функциям влиял на правителя: придворные евнухи, наложницы, кормилицы, при дворе росло влияние магов, предсказателей, даосских мистиков. Власть оказывалась «переданной» и дисперсированной по отдельным функциям.

Так, нередко влиятельную силу представляли кормилицы императора, которые воспитывали его с малых лет, а когда тот вырастал, переходили на службу в гарем, где пользовались огромным влиянием. Следует учитывать, что правитель мог испытывать чисто психологическую зависимость от женщины, которая находилась с ним с самого момента его рождения. В истории известны случаи, когда кормилицы играли заметную роль во внутридворцовых интригах, например некая Ван Шэн при императоре поздней династии Хань Ань-ди (прав. 107-126), госпожа Кэ при императоре династии Мин Сицзуне (прав. 1620-1627).
157

В разные периоды истории Китая власть, в том числе и ее сакральные функции, переходили к особому разряду китайских чиновников — к евнухам, которых в структуре императорской власти всегда было очень много. Обычно они занимали высокие придворные должности, служили в уездных управах и составляли особую касту людей, очень бережно соблюдающую свои интересы. Они принимали участие в строительстве китайской государственной машины, составляли императорские указы, формировали местные структуры, нередко были историописателями, учеными, эстетами. К этой касте принадлежали и «отец китайской истории» Сыма Цянь (I в. до н.э.), автор многотомных «Исторических записок» («Ши цзи») и ученый и путешественник Чжан Хэ. Евнухи считались лучшими порученцами и искушенными тайными советниками. При Ань Лушане состоял известный евнух Ли Шуэр, который выполнял самые интимные поручения своего господина.

Китай в некоторые периоды своей истории, например в правление династии Мин, как точно отмечали многие исследователи, представлял «самую большую империю евнухов в мире». По подсчетам японских исследователей, их число колебалось в разные периоды от 3 до 13 тыс. человек. Хроники времен конца династии Мин, то есть XVII в., говорят, что на 9 тыс. придворных дам приходилось 100 тыс. евнухов. По другим подсчетам, требовалось не менее 3 тыс. евнухов, чтобы обслуживать все стороны жизни императорского двора.

Почему же именно евнухи оказались столь влиятельны в Китае, причем это влияние было не единомоментным, а охватывало периоды в сотни лет? В других культурах, например в Древней Греции, Египте, Ливии, Месопотамии во власти также было немало скопцов, но никогда они не влияли на судьбы государства в течение столетий. По одной из самых оригинальных теорий, причиной всего этого была удивительная ревность китайцев, которые не могли потерпеть, чтобы мужчина в полном расцвете своих сил присматривал за наложницами или занимал какие-то видные должности при дворе.
158

Не исключая предположения о «патологической ревности», автор все же полагает, что глубинную причину надо искать все в той же особой концепции священной благодати, традиционной для осознания понятия власти как абсолютного. обладания дэ. Император воплощал абсолютное, всеподавляющее начало-ян, которое буквально подчиняло начало-мнь — «неокультуренный» народ, одновременно и восполняясь от него. Это было подобно тому, как император «восполнялся» от своих наложниц, причем посредником между наложницами и правителем были все те же «бесполые» евнухи. В этой энергетически устойчивой схеме необходим был нейтральный элемент, ни инь, ни ян, — евнухи, которые являлись бы посредниками во взаимоотношениях сил в Поднебесной. Евнухи, как люди «бесполые», выполняли рутинную работу по управлению империей, поскольку собственно до административного управления правитель-дух опускаться был не должен.

Евнухи всегда были «вечно виноватыми» во всех несчастьях Китая, в переворотах, хаосе, смутах. Нередко они действительно являлись заговорщиками, но чаще были лишь мишенью, в которую попадали все обвинения в том, что Поднебесная вновь погрузилась в хаос. Нередко на их дурное влияние списывали голод в деревнях, даже разливы рек или засухи. И в этом смысле евнухи являлись зеркальной противоположностью позитивной власти императора — обладателя благодатного и упорядочивающего дэ.

Институт евнухов (хуанъ куань) в Китае очень древний, сохранились записи о евнухах, например, в одном из древнейших собраний ритуалов. «Чжоу ли» («Чжоуские ритуалы»), где речь идет о неких ань жэнь и сы жэнъ. Первые наблюдали за порядком во дворце правителя, вторые отвечали за придворных дам (институт наложниц к тому времени окончательно еще не сложился). В период Весен и Осеней (770-476 гг. до н.э.) и раздробленности Китая на мелкие царства евнухи начали активно вмешиваться в политику, и правитель практически каждого царства содержал при себе хуань куань в качестве советников. Преуспев в придворной интриге, евнухи устраивали заговоры. Три династии были особо отмечены властью евнухов: Хань, Тан и Мин. Примечательно, что все три небезосновательно считаются периодом взлета китайской культуры, философии и эстетики и роста мощи императорской власти. Чтобы представить, каково было влияние этого сословия, лишь заметим, что за сто последних лет правления династии Тан из девяти императоров семеро были посажены на царствование именно евнухами, а остальные двое погибли в результате их заговора.

Евнухов в народе не любили, приписывая им жадность, интриганство, лживость. В сущности, они не были столь плохи, лукавы и жадны, как гласила народная молва. Они, например, считались очень хорошими покупателями и почти не торговались, когда приобретали товары и продукты для императорского двора. Однако евнухи всегда воспринимались как нечто дурное, и это еще больше усиливало позитивно-благодатный облик императора.
160

Еще большее недовольство вызывало то, что большая часть евнухов были не ханьцами (то есть не китайцами), а набирались из различных неханьских народов. По идее, это должно было уменьшить количество интриг и коррупцию, однако придавало еще больший клановый характер этой касте. Немало евнухов являлись выходцами из южной провинции Гуандун, например из народностей мяо, из Юньнани. Евнухи набирались и из покоренных народов, вошедших в состав китайской империи. Так, во время правления династии Юань благодаря хорошим отношениям с Кореей часть евнухов набрали оттуда, правитель династии Мин Чэн-цзу (прав. 1403-1424) взял себе в жены девушку из племени, принадлежащего тунгусским народам, — с ней ко двору прибыло немало евнухов из того же племени.

Нередко евнухи становились особыми контролерами при императорском дворе со стороны народов, которые входили в состав империи. Например, когда была покорена провинция Юньнань, где проживало много неханьского населения, местные военные лидеры послали своих евнухов чиновниками ко двору императора. Когда император узнал об этом, он был крайне недоволен.

Сам характер правления евнухов и их неханьское происхождение — это еще одно интересное явление китайской цивилизации: Китаем далеко не всегда управляли китайцы, точнее, ханьцы. И речь в данном случае идет не только о монгольском (XIII в.) и маньчжурском завоевании (ХУП-ХХ вв.), не только о государственных образованиях сюнну и других народностей на территории Китая, но о том, что китайцами не были и некоторые виднейшие чиновники. Это касалось, например, и последней чисто китайской династии Мин (1368-1644). Так, известно, что в период правления императора Инь-цзуна (прав. 1457-1465) 1565 мальчиков-евнухов из народности мяо были привезены в столицу, и хотя 329 из них умерли, остальные вошли в элиту государственного и придворного управления. А затем такие «наборы» мальчиков из числа мяо повторялись.

Постепенно евнухи становились тенью императора, влияя не только на решения, принимаемые правителем, но и ретрансляцию его энергии на массы народа. Болезнь императорской энергетики часто вызывалась не столько слабостью самого императора, сколько его окружением.

Пагубность власти евнухов была очевидна как высшей придворной знати, так и самому правителю. Она по сути к XIV в. начала дискредитировать саму императорскую власть, которая становилась достоянием скопцов, что по логике китайской культуры не могло привнести гармонию в Поднебесную. Императоры династии Мин предприняли отчаянную попытку несколько ограничить влияние евнухов, в частности, в начале династии сократив их число до ста человек, не больше. Увы, все усилия оказались напрасны: евнухи — опытные интриганы и не менее опытные администраторы — сумели вновь оказаться в огромном количестве в императорском дворце. Тогда была основана система 12 должностей, предназначенных исключительно для евнухов, им
161

запретили занимать любые должности вне дворца, при этом высший ранг, которого они могли достичь в своей карьере, ограничивался четвертой степенью, что приблизительно соответствовало должности заместителя министра иностранных дел. Также был запрещен обмен официальными документами между конторами евнухов и другими организациями, дабы скопцы не могли оказывать влияние на остальных чиновников. Наконец, на воротах внутреннего двора была помещена табличка с надписью, гласившей, что любой евнух, который осмелится вмешиваться в политические дела, будет немедленно казнен.

И все же попытка обуздать власть евнухов не удалась, и не только потому, что они оказались опытнее в придворных интригах. Сам институт евнухов, институт бесполого правления, при котором по определению никогда не может установиться баланс инь и ян, был необходим императорской власти как лучшее объяснение «великой смуты» (да луанъ), которая иногда охватывала Поднебесную. Все беспорядки и всю дисгармонию, как это было в момент краха династии Хань, списывали на счет евнухов, при этом сакральный характер власти императора оставался девственно беспорочен. Это во многом объясняет, почему же именно евнухи во все времена и династии были столь влиятельны в Китае.

Институт евнухов как части государственного управления сохранился в Китае вплоть до 1911 г., то есть до официального конца императорской власти. Более того, евнухи превратились в столь неотъемлемый атрибут императора, что оставались с последним китайским императором Пу И (1909-1911) и после того, как он был низложен республиканской властью. Несмотря на это, правитель еще некоторое время продолжал жить в Запретном городе в своих прежних покоях, уже не влияя на политическую ситуацию. Переворот в Пекине возглавил один из местных военных лидеров генерал Фэн Юйсян, приказавший выставить Пу И вместе со всеми его слугами из дворца. По воспоминаниям одного из японских очевидцев, весь скарб бывшего императора был погружен на евнухов, выстроившихся в длинную цепь, начинавшуюся у знаменитых ворот Сюаньу, что с северной стороны дворца, и громко стенавших женскими голосами. В тот момент во дворце оказалось как минимум 470 евнухов.

Евнухи при императорском дворе не только социальный и политический элемент управления страной, это одновременно и развитие концепции уравновешивания и дополнения двух противоположных начал, которая распространялась и на сферу императорской власти. Предания китайской истории нередко рассказывают нам о том, что в те периоды, когда евнухи приобретали особый вес, одновременно усиливалось влияние и некоторых наложниц. Этих прелестниц легенды часто связывали не столько с делами управления, сколько с эстетико-художественной сферой, им посвящали стихи поэты, художники изображали их на веерах, то есть они уравновешивали негативное отношение к «безобразным» евнухам.

Правитель всегда был окружен наложницами и евнухами, и каждая из этих двух категорий, сколько бы ни критиковалась современниками, была очень важным элементом имиджа правителя. Большое число прелестных наложниц демонстрировало мужскую силу, а следовательно, и великое дэ императора.

Так, вошли в историю две личности, одновременно состоявшие при знаменитом императоре династии Тан Сюань-цзуне (прав. 713-756). Первой была красавица Ян Гуйфэй, ее имя позже превратилось в нарицательное: так стали называть прекрасных, обворожительных женщин, умевших мягко направлять императора и в какой-то мере создавших ему славу. Мифотип Ян Гуйфэй — это классический образ китайской женщины, прелестной и послушной. Например, как-то поэт Ли Бо был приглашен ко двору Сюань-цзуна, куда явился пьяным, не в состоянии даже взять в руки кисть. Прекрасная Ян Гуйфэй лично снимала с него запачканные долгой дорогой башмаки и растирала тушь — женская красота должна преклоняться перед эстетствующим безумством и величием таланта китайского мастера.

Другой знаковой персоной в окружении Сюань-цзуна стал евнух Гао Лиши. Он происходил из некитайской народности юга Китая, из провинции Гуандун. Гао Лиши был послан местным военным лидером ко двору и там понравился царствовавшей тогда императрице У Цзэтянь (прав. 690-705) за свою проницательность, в результате чего достиг весьма высокой должности, а затем при Сюань-цзуне стал одним из виднейших политических деятелей.

Таким образом, в сакральном плане Китаем управляли три своеобразных «компонента»: император, чиновники и евнухи. Император как посредник между миром духов и миром людей воплощал всю полноту сакральной, небесной власти, был символом гармонии, абсолютного порядка, главенствования начала-ян. Чиновники выступали как передатчики его благодатной энергии-дэ на места, воплощали ее в конкретных делах. Своя роль отводилась и теневой, «иньской» стороне власти, воплощенной в евнухах, которые были знаком всего негативного и ошибочного в сакральном измерении власти в Китае.