Этикет

 

Л. С. Лихачева

 

 Этикет как культурная универсалия


Фундаментальные проблемы культурологии: Сб. ст. по материалам конгресса /

Отв. ред. Д.Л. Спивак. - М.: Новый хронограф: Эйдос. Т.6: Культурное наследие:

 От прошлого к будущему. - 2009, c. 146-156

 


Этикет, правила приличия, манеры — все это, казалось бы, хорошо знакомо нам с детства. Нас приучают быть вежливыми и тактичными в общении, иметь аккуратный внешний вид, эстетично вести себя за столом, уверенно пользоваться столовыми приборами и т. д. Но, как писал в свое время Г. Гегель, «знакомое еще не есть познанное», и это в полной мере может быть отнесено к этикету.

Общественный интерес к этикетной культуре, желание овладеть хорошими манерами не только не угасает, но даже в последние годы увеличивается (по крайней мере, среди наших соотечественников). Свидетельством тому — повсеместно создаваемые разнообразные «школы этикета и хороших манер» для детей и взрослых, гувернанток и предпринимателей, популярные издания о правилах приличного поведения, расходящиеся большими тиражами.

Теоретическая мысль нечасто обращается к феномену этикета, поэтому серьезных аналитических статей и монографий, посвященных системному, целостному научному исследованию этикета, практически нет. Социологи, этики, этнографы определяют феномен этикета по-разному. Одни делают акцент на том, что это необходимый компонент общения, другие изучают этнические особенности этикетных форм поведения, нередко растворяя этикет в ритуалах и обрядах. Третьи рассматривают его в системе моральных требований как группу самых простых, элементарных норм. При этом практически каждое из обычно даваемых этикету определений («культура общения», «совокупность норм и стандартов поведения», «элементарные правила человеческого общежития», «эстетика поведения» и т. п.) раскрывает только какую-то одну из сторон этого достаточно сложного и неоднозначного явления. В итоге мы имеем весьма расплывчатые и неопределенные представления об этикете. Поэтому комплексное изучение этикета в системе социокультурных взаимодействий, воссоздание целостного образа этикета как «культурной универсалии» представляется актуальной, творческой и перспективной задачей.

Если коротко затронуть вопрос о степени разработанности проблемы теоретического осмысления этикета, то можно условно выделить несколько этапов в отечественной гуманитарной мысли.

Первый этап (1717-1917 гг.) — начавшийся с культурных реформ Петра I и изданной по его указанию книги «Юности честное зерцало, или Показания к житейскому обхождению» (февраль 1717 г.). Книга представляла собой не просто свод правил поведения в обществе, а по существу, разработку различных моделей социального взаимодействия: как благородный юноша должен вести себя с матерью и отцом; как он должен знакомиться, приветствовать при встрече и общаться с теми, кто выше его по социальной лестнице, и как обходиться с теми, кто находится ниже, и т. п. В этой книге фактически была представлена социология повседневности России начала XVIII века.

В дальнейшем аналогичные книги выходили в России часто и значительными тиражами, что позволяет использовать их сегодня как важные источники информации, особенно по вопросам исторических форм этикетных взаимодействий.

147
Второй этап (1917-1960-е гг.) связан с утверждением в России, после революции 1917 года, идеологии пролеткульта, согласно которой этикет — это нормы буржуазной морали. Новому пролетарскому обществу нужна новая пролетарская мораль, свободная от старых этикетных предрассудков. Следовательно, публикаций, посвященных теоретическому анализу этикета, в этот период не было.

Третий этап (1960-1970-е гг.). В этот период в Советском Союзе, Польше, Болгарии, Чехословакии выходит целая серия книг по этикету, в которых приводятся «размышления о том, что представляет собой советский этикет, каким основным требованиям должны соответствовать его правила, чем он принципиально отличается от фальшивого, лицемерного буржуазного этикета»1. Публикации, посвященные этикету, носят преимущественно идеологический, пропагандистский характер. Исключение составляет статья Т. В. Цивьян «К некоторым вопросам построения языка этикета», опубликованная в 1965 году в Тартусском сборнике «Труды по знаковым системам».

Четвертый этап (1980-1990-е гг.). в этот период количество публикаций, посвященных этикету, значительно увеличивается: выходят книги известного специалиста в области этики Л. Б. Волченко «Культура поведения, этикет, мораль, «Этикет и мода», «Гуманность, деликатность, вежливость и этикет», опубликована статья К. Стошкуса «Этикет в развитии общества» в сборнике «Этическая мысль — 88». Также выходит в свет книга В. Е. Гольдина «Речь и этикет». В этих работах авторами высказывается ряд интересных и важных положений, связанных с особенностями возникновения этикета, его функционирования, роли и значения в современном обществе.

Наиболее богатый и серьезный аналитический материал, связанный с изучением этикета как социально-культурного феномена, был накоплен этнографами, изучающими особенности этикета у разных народов (в основном, восточных)2.

Что касается зарубежных источников, то публикаций исследовательского характера, посвященных специально анализу этикета, не встречалось. Хотя целый ряд книг по этикету переведен на русский язык в последние годы. Но они имеют прикладную, учебно-воспитательную направленность 3.


В итоге, на сегодняшний день нет целостного научного представления о сущности, структуре, месте и роли этикета в жизни социума и отдельного человека. Более того, следует отметить, что в отношении этикета в общественном сознании, да и в имеющейся литературе сложилось немало стереотипов, во многом мешающих адекватному пониманию этого феномена. Остановимся на некоторых из них.
----------------------------
1 Советский этикет. — Л., 1974. — С. 3.
2 Особенно следует отметить следующие работы: Бгажноков Б. X. Очерки этнографии общения адыгов. — Нальчик, 1983; Этикет у народов Передней Азии — М., 1988; Байбурин А. К., Топорков А. Л. У истоков этикета; Этикет у народов Юго-Восточной Азии — Л., 1990. в этих работах очерчен значительных круг важных теоретических вопросов, связанных с анализом этикета: взаимосвязь этикета с моральными нормами и ритуалами, структура этикета, виды этикета, значимость социальных различий в формировании этикетных ситуаций и др.
3 Об этом говорят названия книг: Ягер Д. Деловой этикет: как выжить и преуспеть в мире бизнеса. — М., 2004. — 254 с; Уффельманн И. Хорошие манеры — в любой ситуации. — М, 1997.


148
Разнообразие определений, даваемых этикету («культура общения», «культура поведения», «элементарные правила морали» и т. п.), приводит к тому, что: а) понимание этикета утрачивает четкость и определенность; б) сам он лишается статуса самостоятельного феномена и отождествляется с другими формами культуры — моралью, ритуалами, обрядами т. д. Подобное «растворение» этикета в других культурных феноменах, рассмотрение его как части, элемента или формы проявления других систем превратилось в устойчивый стереотип. Но справедливо ли такое «растворение» этикета? Попробуем разобраться на примере соотношения этикета и морали.

Известно, что среди всего многообразия социальных норм выделяют две большие группы:
— нормы институциональные, которые создаются, проводятся в жизнь, контролируются, санкционируются и т. д. специальными инстанциями (учреждениями, организациями, службами). К ним относятся, например, нормы права (Государственная Дума, областная, городская думы, милиция, прокуратура и др.);
— нормы неинституциональные, формирующиеся в самом процессе совместной жизнедеятельности людей и массового общения и закрепляющиеся в повседневной практике и обыденном сознании общества.

Такие нормы иногда обозначают как «нормы-саморегуляторы», которые «не являются прямым результатом действия институтов власти и производятся как результат «саморегуляции поведения в той или иной социальной группе» (Ю. А. Тихомиров).

К числу неинституциональных норм принято относить нормы морали и этикета. Причем наличие у этикета признаков неинституциональности его норм приводит к тому, что этикет фактически сводят к морали, рассматривая его как одну из подсистем моральных норм — так называемых «простых (элементарных) моральных норм и правил», но так ли это в действительности? Внимательное изучение этих феноменов показывает, что при всем единстве морали и этикета, они не находятся в состоянии тождества. Между ними всегда есть дистанция, есть различия. И доказательством тому служат несколько моментов.

Во-первых, сам этикет не есть система только моральных норм. Эмпирический опыт показывает, что можно соблюдать все правила этикета и все же оставаться человеком аморальным. «Негодяй с хорошими манерами», действительно, не такой уж редкий тип. В то же время, если человек добр, честен, совестлив, справедлив и т. д., то это еще не значит, что у него хорошие манеры и он умеет красиво и элегантно пользоваться многообразными столовыми приборами, например. Этикет может нести в себе различное ценностное содержание (эстетическое, моральное и др.). Исторически мы можем проследить, как в различные эпохи на первый план выходили те или иные ценностные смыслы этикета. Так, в античности этикет представал как форма целесообразной, разумной деятельности («калокагатия»). В средние века — скорее, как традиционные, религиозно одобряемые формы поведения, в период позднего средневековья на первый план выходит эстетическая составляющая этикета. Не случайно поэтому и сегодня довольно часто этикет называют «эстетикой поведения». В Новое время этикетные требования несли в себе, в большей степени, заряд прагматической морали. Этикет Новейшего же времени характеризуется технологичностью, функциональностью, где в зависимости от конкретной ситуации на первый план выдвигается та или иная сторона этикета (прагматизм, эстетизм, гуманизм, традиционность и т. п.).

149
Таким образом, этикет нельзя считать только элементом моральной системы. В этом плане этикет представляет собой, скорее, некую форму (выразительную, значащую), которая каждый раз наполняется различным ценностным (моральным, эстетическим, идеологическим и т. д.) содержанием.

Во-вторых, правила этикета не всегда связаны с моральными нормами современного общества. В этикете существует целая группа норм, которые не имеют моральных смыслов сегодняшнего дня, а выполняются только потому, что «так всегда было принято» или «это всегда считалось неприличным» и т. п. Иначе говоря, нормы этикета могут выходить за рамки собственно моральной системы и опираться на традиции, обычаи, религиозные нормы и т. д. К примеру, согласно правилам этикета, мужчина, входя в помещение, должен снимать головной убор. Зададимся вопросом: почему и как это связано с современными моральными нормами добра, справедливости, ответственности, совести и т. п.? А имеют ли какой-то моральный смысл целый ряд норм столового этикета: почему нож надо держать в правой руке, а вилку — в левой? Почему хлеб из хлебницы следует брать рукой, а не вилкой? Почему льняную салфетку надо класть на колени, а не на грудь? С точки зрения моральных норм и ценностей это необъяснимо, поскольку истоки этих правил лежат вне морали и имеют иную ценностную природу (мифологическую, прагматическую и др.).

В-третьих, этикет может отрываться от морали и в случае крайней своей ритуализации, когда более важной становится сама форма, манера поведения, а не его моральные смыслы. Это свойственно, как точно заметил А. К. Байбурин, сословному (феодальному) этикету с «разработанной титулатурой и жесткой регламентацией поведения» или строгому, детализированному дипломатическому этикету 4.

В-четвертых, на различие этикета и морали указывает тот факт, что этикет предполагает возможность заниматься исполнением этикетных норм и предписаний профессионально. В этикете существуют свои профессиональные авторитеты — церемониймейстеры, протокольные службы и т. п. Моральной же деятельностью, как известно, нельзя заниматься профессионально («нет такой профессии — «хороший парень»).

В-пятых, о различиях морали и этикета свидетельствует и различие в санкциях. Если в морали нарушение норм приводит к тому, что нарушитель оценивается как потерявший (в той или иной мере) «человеческое в человеке», т. е. оценке подвергается его право принадлежности к роду, к социуму в целом («выпал из гнезда»). Общественное мнение фиксирует это в выражении «ведет себя не по-людски, не по-человечески». Нарушение же норм этикета санкционируется общественным мнением как «несовпадение со «своими», со своей референтной группой («выпал из «тусовки», чужак). Это может выражаться в таких суждениях, как: ведет себя «не по-джентльменски», «не как положено себя вести дворянину» и т. п.
Таким образом, становится ясно, что этикет связан с моралью и в то же время выходит за ее границы, соприкасаясь с другими формами культуры. Этикет и мораль имеют много общих характеристик и функций: являются механизмами социальной регуляции, направленными
--------------------------
4 Байбурин А. К. Об этнографическом изучении этикета // Этикет у народов Передней Азии. — М., 1988. С 23.


150
на стабилизацию связей и отношений в обществе; выступают способами сохранения и передачи социально-культурного опыта, традиций народа от поколения к поколению; выполняют воспитательную и ценностно-ориентационную функции и т. д. При этом они обладают и собственной спецификой, самостоятельным назначением, не позволяющим их отождествлять или полностью подчинять этикет морали. Графически отношения между этими явлениями могут быть изображены в виде круговой схемы, фиксирующей «отношения перекрещивания» (пересечения). Все это дает основания говорить о том, что этикет — вполне самостоятельный социально-культурный феномен при всей его способности мимикрировать, объединяться с другими социально-культурными феноменами.

Другой стереотип восприятия этикета, сложившийся в общественном сознании и гуманитарных науках, связан с тем, что этикет традиционно описывается в литературе в качестве способа сохранения общества как целостности и поддержания в нем определенного порядка, согласованности действий и поведения людей, а так же как способ гармонизации межличностных отношений и предотвращения конфликтов и т. п. Иначе говоря, этикет воспринимается исключительно в своей интеграционной (коммуникативной) функции. При этом не учитывается то, что социально-культурное назначение этикета не исчерпывается интеграцией, согласованием индивидуального поведения с общественными нормами. Социально-культурная роль этикета оказывается значительно сложнее.

Этикет не только направляет свои усилия на интеграцию, на взаимодействие людей, но, прежде подчеркивает их социально-статусные и коммуникативные различия (пол, возраст, общественное положение, степень знакомства, родства и т. д.), точно указывая каждому его место в общественной иерархии и определяя набор «допустимых — недопустимых» («приличных — неприличных») действий в соответствии с этим статусным положением человека. В этом плане парадоксальность этикета заключается в том, что он является и средством общения, и средством разобщения людей. Более того, этикет обеспечивает интеграцию прежде всего внутри определенной социальной группы (например, дворянства), оформляясь в виде субкультуры определенных социальных групп, слоев; и в то же время этикет позволяет внешне отделиться этой группе от всех других, придавая представителем этой группы особые отличительные признаки — знаки этикетного поведения (особую манеру беседовать, приветствовать друга, принимать пищу, выражать свои эмоции, жестикулировать и т. д.). Он как бы создает возможность общения (интеграции) «со своими» и разобщения (дифференциации) «с чужими». В этом смысле этикет действительно является «ярлыком», «этикеткой» в своем первоначальном значении.

Однако единство интеграции и дифференциации (общения и разобщения) в этикете не абсолютно — в разные исторические периоды в зависимости от степени стратифицированности общества эти функциональные грани этикета проявляли себя по-разному. В аристократическом обществе в большей степени доминировала дифференцирующая функция этикета, тогда как в современном этикете явно преобладает другая — коммуникативная, интеграционная функция. Современный этикет не носит сословно-классового характера, он демократичен и не является замкнутой субкультурой какого-то одного сословия. Скорее, каждая социально-профессиональная и социально-демографическая группа имеет свою субкультуру приличий.

151
Современный этикет обращен в равной мере ко всем людям и ориентирован прежде всего на закрепление, подчеркивание личного достоинства человека, вступающего в общение с другими людьми.

Причем, чем более стратифицированным оказывается то или иное общество, чем сложнее его социальная иерархия, тем выше роль этикета, призванного обеспечить возможность взаимодействия представителей различных групп, и тем строже становятся сами нормы этикета, контроль за их соблюдением со стороны общественного мнения и соответствующие санкции за их неисполнение. Вспомним, к примеру, «мушкетерские» времена, когда за малейшее нарушение этикетных норм могли вызвать на дуэль и лишить человека жизни.

Еще один стереотип, сложившийся в отношении этикета, связан с вопросом о его происхождении. Принято считать, что этикет возникает примерно в веке XVI-XVII («при дворе французских королей как порядок обхождения аристократов при дворе»). Но так ли это? Действительно ли этикет возникает в XVI веке? Или этикетные формы взаимодействия людей (этикетные ситуации) можно обнаружить на более ранних этапах развития общества? Ответы на эти вопросы во многом зависят от того, что мы понимаем под этикетом, как мы его определяем.

Если исходить из традиционного подхода и понимать этикет только как систему сознательно прокламируемых норм и правил, регулирующих внешние формы поведения человека в обществе, то, действительно, мы обнаружим его в XVI-XVII веках. Именно в это время этикет получил свое название от французского слова «1а etiquette» — надпись, ярлык, этикетка 5.

Но если рассматривать этикет не только как совокупность норм и правил, но и как саму социально-культурную практику (вид социально-символического взаимодействия людей), или, иначе говоря, не только с позиций общественного сознания, но и с позиций общественного бытия людей, то начала этикета можно обнаружить и на ранних стадиях социальности. По крайней мере там, где есть: 1) разделение людей по социальным и коммуникативным признакам (статусам) и 2) выстраивание стратегии и тактики взаимодействия с учетом этих различий, там мы можем фиксировать наличие этикета (этикетных ситуаций). Речь идет о том, что под этикетом следует понимать не только «правила игры», но также и саму игру, и поведение играющих субъектов, и целый ряд других компонентов.

Таким образом, если придерживаться данной позиции, становится ясно, что этикет вновь проявляет себя как явление парадоксальное. Он фактически «рождался дважды»: сначала как социальность (как «чистая форма»), как реальное взаимодействие людей, различающихся по своим статусам и учитывающих эти различия; а затем, как некий культурный знак (как «значащая форма», совокупность сознательно внедряемых норм), который обозначает уже существующее в реальной практике общения людей.
--------------------------------
5 В связи с чем даже рассказывают историю о происхождении понятия «этикет»: на одном из пышных и изысканных приемов у французского короля Людовика XIV гостям были предложены карточки с перечислением тех правил, которых следовало придерживаться на этом приеме. И поскольку слово «карточка» по-французски звучало как «этикет», то постепенно этим словом стали называть не только карточки, но и сами правила, которые были на них изложены. В итоге сегодня нередко происходит подмена, путаница: эту историю происхождения термина «этикет» принимают как историю возникновения самого этого феномена. А это, разумеется, не одно и то же. — См., напр.: Матвеев В. Этикет: история и современность // Наука и жизнь. — 1978. — № 5. — С. 115.


152
Поэтому, подходя к истории этикета с этих позиций, следует признать, что первые формы этикета существовали уже в первобытно-родовой общине6. Существовавшие в ту пору нормы и регламентации устанавливали определенный порядок в коммуникативных взаимодействиях, делая вполне определенными и значимыми различия в статусном положении различных индивидов — членов общинного целого. Родоплеменная организация общества не была однородной. По утверждению 3. Баумана, «племя — это плотно структурированное образование с контролируемым членством»7. В этом обществе существовала определенная дифференциация социальных функций, закрепленных за различными категориями индивидов. Поэтому, как заметил И. С. Кон, «индивид принадлежит уже не к однородной общине, а одновременно к нескольким различным группам и потому воспринимает себя глазами разных «значимых других»: родственников, друзей ... и т. д.»8.

Действительно, такие социальные различия, связанные с последствиями половозрастного разделения труда, существовали. Мужчины составляли группу людей с более высоким социальным статусом, женщины — с более низким; высокий статус принадлежал также старикам (старейшинам рода), главам общин и руководителям религиозных обрядов. Все эти различия сопровождались определенными правилами, которые строго регламентировали действия и отношения людей.

Например, у австралийских аборигенов бытовавшие нормы требовали, чтобы при разговоре со старшими родственниками или людьми более высокого статуса абориген пользовался их диалектом или старался воспроизвести особенности их речи. Мужчинам подробно предписывалось, как вести себя при встрече с матерью своей жены, когда она приходит навестить дочь или живет в его семье, а также когда он приходит на ее стоянку: на каком расстоянии стоять или сидеть, в какую сторону при этом смотреть, какими словами пользоваться, каким тоном говорить, как передавать ей пищу или какую-нибудь вещь, чтобы она не дотронулась до места, к которому прикасался он, и т. д.9 «Абориген хорошо знает, — пишет О. Ю. Артемова, — как будет себя вести тот или иной родственник (в зависимости от степени родственной близости хозяину. — Л. Л.), придя к нему в гости: один войдет в хижину, другой сядет на землю позади хижины и будет через стену переговариваться с хозяином и его женой, сидящими внутри, а третий останется на определенном расстоянии от хижины и будет кричать оттуда»10.

В то же время, говоря о статусных различиях в это время, надо иметь в виду, что существовавшие нормы не представляли собой особой замкнутой субкультуры (как это случится позже). Здесь все рождались в равных условиях; социальные статусы всех мальчиков до инициации и всех девочек до вступления в брак были одинаковы. Различия касались взрослых, участвовавших в общественном производстве, и определялись социальной оценкой той роли, которую они играли в жизни этого коллектива. И чем более полезным был конкретный человек для самосохранения родового коллектива и его благополучия, тем выше был его статус.
-----------------------------
6 Здесь уместна некоторая аналогия с «наукой»: очевидно, что в первобытном обществе также не существовало науки как особого социального института, но теоретическая («научная») деятельность, безусловно была.
7 Бауман 3. Философия и постмодернистская социология // Вопросы философии. — 1993. — № 3. — С. 55.
8 Кон И. С. В поисках себя. — М., 1984. — С. 46.
9 См.: Артемова О. Ю. Личность и социальные нормы в раннепервобытной общине. — М., 1987. 10 Там же. — С. 43 — 44.

153
Эти различия подчеркивались также особым образом: в преимущественном порядке распределения пищи, мест в помещении, запретами совершать против них какие-либо действия (например, похищение жены руководителя обрядов считалось тяжелым преступлением и наказывалось более сурово, чем похищение жен рядовых общинников; убийство «старшего» мужчины считалось более тяжелым преступлением, чем убийство женщины или «младшего» мужчины), наконец, в сложности и продолжительности похоронного обряда (так, похороны «старших» мужчин проводились торжественней, чем похороны «младших», похороны женщин значительно проще, чем похороны мужчин и т. д.).

Кроме того, в это время по существу не было собственно моральных форм общения, поскольку основным отношением тогда было отношение человека к природе, а не собственно отношение человека к человеку. И поэтому главным было — выживание, сохранение родового коллектива как условия жизнедеятельности его членов и обеспечения общего блага. Существовавшие формы общения были, скорее, ритуализованными, обрядовыми, нежели собственно этикетными. В успешной реализации норм общения был заинтересован весь родовой коллектив, а не только непосредственные участники общения, поскольку их выполнение связывалось в сознании коллектива с его будущим благополучием.

Поведение человека было в значительной степени стандартно. Многочисленные нормы поведения детально и жестко регламентировали поступки людей, почти не оставляя места для самостоятельного выбора. Общество поддерживало порядок за счет табуативных предписаний, обычаев и традиций. Поэтому существовавшие привилегии старших были связаны не с наследственными признаками, а с обычаем почитания предков. Значение и смысл многих предписаний были неизвестны и непонятны, но им все же следовали неукоснительно, подчиняясь вековой традиции: «Мы знаем, что это глупо, но мы всегда так делаем, потому что так нужно»". Выполнение норм не было личностно мотивированным. В этом отношении нелишним будет вспомнить известное высказывание о том, что «чем дальше назад уходим мы в глубь истории, тем в большей степени индивид, а следовательно и производящий индивид, выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому...»12. На ранних стадиях развития общества индивид был интегрирован в родоплеменной общине «не как ее автономный член, а как частица органического целого, немыслимая отдельно от него»13.

Вместе с тем поведение аборигенов не было раз и навсегда запрограммированным. Нормативная система и тогда не могла охватить всех возможных ситуаций общения людей. И, конечно, жизнь ставила человека в самые неожиданные ситуации, в которых ему приходилось самостоятельно принимать решения и действовать. Все это оказывало существенное воздействие на развитие индивидуального самосознания человека, его чувственно-эмоциональной сферы, на способность осознавать и предвидеть последствия своих действий не только для коллектива, но и для себя и своих близких. А это, в свою очередь, способствовало как совершенствованию
---------------------------
11 Там же. — С. 45.
12 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. - С. 18.
13 Кон И. С. В поисках себя. - М, 1984. - С. 44.

154
и гуманизации норм родственной взаимопомощи (норм, требующих уважения к старшим, заботы о стариках, детях и женщинах), так и соответствующего символического оформления реальных коммуникативных взаимодействий людей, как правило, связанного со стремлением «повысить репутацию», самоутвердиться в глазах соплеменников, добиться признания собственной значимости в коллективе.

Кроме того, многочисленными работами этнографов доказано, что строгого разграничения между ритуалом, этикетом, обрядом, моралью и т. д. не было. Социальные нормы первобытного общества, по выражению О. Ю. Артемовой, были «мононормами» 14. Все существовавшие нормы были едины в своей основной функции — поддержании порядка, сохранении традиций, завещанных предками, ради самосохранения общества как целостности — и несли в себе определенные стандарты, шаблоны поведения, которые позже приобрели характер собственно этикетных форм.

Как справедливо замечает К. Стошкус, «многие современные поздравления и пожелания, выражения благодарности и сочувствия происходят от магических актов колдовства и заклинаний, которые были призваны обеспечить действительное благополучие тех, над кем эти акты совершались»15. Действительно, истоки многих современных правил этикета можно найти в первобытных верованиях и обрядах 16. Это хорошо видно на примере такой этикетной формы поведения, как вручение подарка, которая первоначально во многом несла в себе языческий, культовый смысл. В давние времена, на уровне мифологического сознания, дар, подарок выступал как величайший знак доверия. Подарок представлял собой как бы часть дарящего, и, вручая эту «часть», дарящий отдавал самого себя в надежде, что тот, кому был сделан подарок, не воспользуется своей властью над дарящим во вред ему.

Любопытный материал, посвященный тому, как многие правила современного этикета вырастают из различных поверий, уходящих корнями в мифологическую культуру народа, представлен в книге «Этикет у народов Передней Азии» на примере ливанского этикета. В ливанской культуре существует особый набор «неблагоприятных действий», совершение которых, сознательно или по неведению, считается нарушением этикета. Например, недопустимым является пересчет людей. «Многодетная мать никому не позволит пересчитывать ее детей. Она приходит в беспокойство, а нередко пугается и сердится, если замечает, что кто-то считает ее детей»17. Такое поведение человека, пересчитывающего детей, будет считаться крайним проявлением невоспитанности, нарушением правил «хорошего тона». А истоки запрета на такое поведение — в «опасности» счета. Оказывается «от пересчета улетит благословение», поэтому ливанцы полагают, что счет приносит несчастье.

Аналогичные правила связаны с запретом на занятия некоторыми делами (например, подметать («выметешь благословение»), одалживать котел и выносить его из дома с наступлением темноты
------------------------
14 Артемова О. Ю. Личность и социальные нормы в ранне-первобытной общине. — С. 16.
15 Стошкус К. Этикет в развитии общества // Этическая мысль. — М., 1988. — С. 242.
16 В этом отношении, безусловно, прав Г. С. Кнабе, писавший о том, что в отношении истории культура выступает как ее «сущностная сублимация, т. е. как величайшая ценность, залог духовной преемственности и тем самым — содержательной длительности в бесконечном развитии человечества». — Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. — М, 1994. — С. 27.
17 Этикет у народов Передней Азии. — М., 1988. — С. 93.

155
(вынос котла сравнивается с выносом гроба) и др.). Это также будет считаться нарушением этикета, правил приличия. Кроме того, считается недопустимым:
— пристально смотреть на кого-либо (помимо того, что это нарушает приличия, можно еще И сглазить);
— женщинам не рекомендуется распускать волосы (это якобы привлекает змей, а заплетенные в косы волосы — отпугивают);
— примерять чужую новую одежду прежде хозяина (а не то он умрет, и платье достанется
нарушившему эту норму);
— плевать или кидать предметы в колодец или в источник (этим можно потревожить водяного
духа) и т. д.18

Аналогичные примеры можно найти не только в этикетной культуре арабов, но и в других культурах, уходящих своими корнями в древние религиозно-мифологические культы.

Таким образом, анализируя социально-культурное состояние первобытного общества, можно заключить, что этикет в это время еще не выделился из общей культуры эпохи в качестве особого самостоятельного феномена, особого специализированного вида сознания. В этом смысле этикет — более позднее образование, возникшее как результат разложения общественного сознания на специализированные формы и виды в связи с расслоением самого общества уже не по «престижно-авторитетным», а по сословным, классовым, социально-групповым признакам.

Этикет проявлял себя в эту эпоху в своих первых неустойчивых формах, и прежде всего на уровне этикетных ситуаций — совокупности обстоятельств (положений), в которых люди различаются по своим социальным или коммуникативным статусам и выстраивают свои отношения с учетом этих статусов (этих различий).

Сферой его действия были только родоплеменные отношения («свои», родственники). Но уже в это время социально-коммуникативные взаимодействия индивидов постепенно приобретают собственно человеческие, культурно-символические смыслы и оформление.

В целом, подводя итоги сказанному, можно сделать ряд выводов, которые фактически разрушают сложившиеся стереотипные, и во многом, неточные представления об этикете.

1. Этикет — самостоятельный, автономный социально-культурный феномен, наряду с моралью, правом, религией и др.
2. Возникновение этикета — это скорее не единовременное событие, а длительный процесс, в ходе которого постепенно вычленяются, отрабатываются и нормативно закрепляются (приобретают культурные смыслы) определенные формы поведения (взаимодействия) людей. Причем возникают они «не сами по себе, из некой «чистой субъективности», а на прочном основании его практической деятельности, которая постепенно приобретает и нравственно-ценностный смысл, функционально закрепляясь в структуре сознания»19.
3. Этикет фиксирует определенные социальные различия между людьми и при этом указывает такой способ общения (отношений), который, не устраняя этих различий в жизни, помогает
-------------------------
18 Там же. — С. 93 — 95.
19 Титаренко А. И. Структуры нравственного сознания. — М., 1974. — С. 194.

156
«снять» их остроту в коммуникативном плане. Он задает определенные «правила игры», позволяющие достичь компромисса между неравными партнерами на взаимоприемлемых условиях и тем самым сохранить общество как целостность, обеспечить личное достоинство и суверенность участников общения.
4. Этикет — не только вид общественного сознания (совокупность норм и правил), но и определенный способ бытия человека в социально-культурном пространстве и времени. Этикет не противостоит бытию человека. Он сам бытиен, он есть, условно говоря, «нормативное тело общества», вне которого оно не существует.

Этикет — особая культурная универсалия. В любом обществе есть свои этикетные формы организации жизни. Этикет — это особого рода «копилка» отточенных историей форм ситуационного человеческого взаимодействия, т. е. тех форм (способов) коммуникации, которые способны связать между собой людей разного пола и возраста, своих и чужих и т. д., сохраняя их автономность и личное достоинство.

 

 







Содержание | Авторам | Наши авторы | Публикации | Библиотека | Ссылки | Галерея | Контакты | Музыка | Хостинг

Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru

© Александр Бокшицкий, 2002-2011
Дизайн сайта: Бокшицкий Владимир