Зачатие

Г. И. Кабакова, С. М. Толстая

Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н.И.Толстого.

Т. 2. М., 1999, с. 282-284

       Зачатие — зарождение жизни в результате соития и оплодотворения; в народной традиции оценивается двойственно — как таинство и сакральный акт, время и обстоятельства которого определяют судьбу будущего ребенка, и — как действие нечистое и греховное (ср. серб. по греху родитель 'родной отец').
 

       Для номинации зачатия используются глаголы, образованные от слов со значением 'беременная женщина': в.-слав. затяжелеть, затоўстеть, со значением 'живот, чрево, плод': опузатеть, очереветь, очереватеть, обеременеть, обрюхнуть, наспать брюхо, прыдбать чэрэво, брюхо понести, и т. п., со значением (часто стилистически окрашенным) 'соития': обгуляться (с.-рус.), оббегаться и т. п.; глаголы движения: рус. залететь, укр. зайти на дитину, зайти у киготу, у теж, зайти на молодое, курск. в поносы пойти, бел. поступiць у берем'е, укр. поступки 'зачатие', понести и т. п.; глаголы битья (каш. Парень «выбил» девку] - Sychta SGC 4:159) и др. Метафорические обозначения образуют несколько семантических моделей: «съесть, наесться или напиться чего-л.» (в.-слав. гороху объелась, объелась лягушек, укр. наїла си бобу, бел. з'есць павука, с.-х. наjeла се боба, пила натруњене воде, jела црвљиве вође, попила jе стоногу и т. п.); «месить тесто, печь хлеб» (полес. «надо помешать тесто в деже, чтобы дети мешались», ср. выражения люди из одного теста, тертый калач, отрезанный ломоть, человек крепкой закваски, наименование последнего ребенка поскребыш, окрайчик и т. п.; а также обряд «перепекания детей» при лечении болезней); «засеять поле» (рус. арханг. засевать, ср. укр. обращение мужа к жене: «Я вкидаю тiко зерно, а ти виведi  з нього чоловiка» — Куз.ДЗВ 1: 84, пол. «Он на печи пахал, жито сеял; она плакала, он смеялся»; «поймать пчелиный рой» (бел. рой улавiць); используются также метафоры скотоводческого кода, ткаческого и швейного кода (ср. рус. дети вяжутся, брюшонко вяжется, укр. завязаться, а также вязание узлов как магию плодородия; выражения типа не лыком шит; неладно скроен, да крепко сшит и т. п., серб. бити на исто/ jедно брдо ткан), кузнечного кода (ср. с.-х. човек добра кова, човек старого кова, бити истого кова, рус. человек старого закала, «Был бы коваль да ковалиха, а этого будет лихо» — о детях); строительного (болг. диал. сградя дете 'зачать ребенка') и др.
 

       Для народной антропологии характерно представление о зачатии как о слиянии мужского семени с женской «краской» (пол.), о связи зачатия с женской кровью и грудным молоком: прекращение регул знаменует наступление
беременности, а кормление ребенка грудью, по широко распространенному поверью, препятствует зачатию, которое понимается, таким образом, как совокупная концентрация крови и молока (ср. также выражение кровь с молоком о здоровом, «идеальном» ребенке). Соответственно этому зародыш (и затем ребенок) трактуется часто как твердая консистенция молока, как сыр или творог: ср. бел. «Ражу тебе сына, як белыга сыра» (Добр.:897) или вообще как нечто твердое, костяное, ср. загадки о беременности: «За мясной стеной лежит огурчик костяной», «За стеной-стеной каравашек костяной» и т. п. (Садов.ЗРН:182).
 

        Провоцирование зачатия включало разнообразные магические действия, совершавшиеся как в рамках свадебного обряда, ср. о.-слав. обычай осыпать молодых зерном, сажать на колени невесты мальчика, сажать молодую на хлебную дежу, на снопы, на пчелиный улей (пол.) или на вывернутый кожух, пропускать через ее одежду яйцо и т. п. (см. также обычаи первой брачной ночи), так и после свадьбы.
 

283

        Для предупреждения зачатия магическим путем у русских «пьют свое временное, собирают вместе с мочой кровь месячных очищений с земли или со снега, моют рубахи после месячного и воду льют в бане на полок или собирают в бутылку и зарывают ее в землю, иногда непременно под печной столб. Пока бутылка в земле, как бы девка ни вешалась на шею парням, ни за что не забрюхатеет. Если она выйдет замуж и захочет иметь детей, то стоит только бутылку эту вырыть и разбить, тогда пойдут и дети... С той же целью в бане бросают сорочку с первой ночи и вырезывают из рубашки пятна от месячных очищений, сжигают их и пепел разводят в воде и пьют» (Попов// Тор.РНМ:429); во время венчания новобрачные как бы нечаянно гасят свечи со словами «огня нет ~ и детей нет» (вологод.), а также едят с хлебом шерсть яловой коровы или овцы, пьют воду, в которой были обмыты куриные яйца, или воду, собранную из 40 ключей и др. (там же:429).

      Строгие временные регламентации коитуса у всех славян мотивировались прежде всего опасностью зачатия в запрещенное, недоброе, неблагоприятное время. Ребенок, зачатый женщиной во время регул, мог, по народным верованиям, стать убийцей (серб. Левач), упырем с двумя сердцами или двадушником, человеком, обладающим дурным глазом (з.-укр.), иметь «слишком горячую кровь»: девушка не сохранила бы невинность до брака (Мазовия), хотя известны и противоположные представления: ребенок родится красивым и прославится на весь мир (укр., Ярослав.).
 

         Запрет на совокупление в праздничные и постные дни также объяснялся нежелательностью возможного зачатия Повсеместно у славян считалось, что в этом случае родились бы уроды или несчастные дети, в частности близнецы (саратов.); особенно опасались зачать ребенка в богородичные праздники (пол.) По рус. поверьям, «дурачок от рождения является плодом совокупления родителей в великий пост, ребенок же, зачатый в страстную пятницу, обязательно рождается идиотом» (Попов//Тор.РНМ: 469). Зачатие в канун св. Петки и воскресенья было чревато падучей (серб.), на Рождество, в воскресенье, а также после похорон — появлением ребенка без костей (каравлахи Боснии), в субботу — рождение болезненного ребенка и даже смерть новорожденного или роженицы; во вторник — безумного, в воскресенье — косноязычного (макед.). Зачатие в среду, пятницу, праздники, а также во время месячных приводит к появлению «черных» детей (нижегород.); ребенок, зачатый в пятницу, будет глух, слеп или станет вором, злодеем (чернигов.). В местных традициях были свои запретные для сношений праздники, например, неделя после праздника Сорока мучеников и Усекновения — зачатые в это время дети долго бы не прожили (Заонежье); зачатый в поминальный день (бабы) родится немым или уродом (гомел.), зачатому на русальной неделе грозит паралич (болг.). Несоблюдение праздников (святок, поста, субботы) могло повлечь за собой зачатие вампиров (з.-укр., серб.), полулюдей (волколаков) или зверей — волка с человеческим разумом (правобережная Украина).
 

       Особняком стоит представление русских, согласно которому зачатый на Ивана Купалу станет богатырем, на Троицу — богобоязненным (смолен.).
 

       Время суток и фаза луны в момент зачатия также влияет на судьбу и характер потомства: ребенок, зачатый в безлуние, останется бесплодным (полес.), зачатие в последней фазе луны предвещало рождение болезненного ребенка, в полнолуние — здорового и богатого, на вечерней заре — угрюмого и злого, на утренней — веселого и доброго, в полдень — ленивого, в полночь — трудолюбивого (смолен.). Могли иметь значение и другие обстоятельства, например, зачатый во время молнии ребенок будет моргать (гомел.) и т. п.
 

        Пол ребенка также зависел от обстоятельств зачатия и мог магически регулироваться с помощью «мужских» или «женских» предметов, которые клали в постель или под кровать. Чтобы зачать мальчика, подкладывали цеп, пилу, топор, бррону, соху (пол.), трубку, инструмент для изготовления лаптей (рязан.), камень (бел.) и т. п.; чтобы зачать девочку — таз (пол.), специально сделанную из лучинок прялочку (Прикамье) и др. Среди предметов часто упоминается одежда: муж, если он хочет зачать сына, должен совершать половой акт обутым (пол.), надев или подложив под подушку шапку (серб., рус.), штаны; если хочет иметь дочь, должен обвязать голову платком (орлов., Тамбов.).
 

284
      Некоторые локусы считались благоприятными для зачатия детей определенного пола: так, девочек надо было зачинать под молодой яблоней (рязан.), мальчиков — на муравейнике (Заонежье). Муравейник считался благоприятным местом для зачатия и у сербов — женщина во время совокупления обращалась к муравьям: «Рите, подрите, црни мравиђи, да и ja родим» [Ройте, подрывайте, черные мурашки, чтобы и я родила] (СЕЗб 1913/19:85).
 

        Точно так же отдельные периоды времени благоприятствовали зачатию мальчиков или девочек. Считается, что мальчики зачинаются при нарождении месяца (рязан.), с утра (гомел.), днем, а девочки — ночью (вологод.). Для зачатия потомства мужского пола больше подходят «мужские» дни: понедельник, вторник, четверг, а также суббота (ПА, ровен.).
 

        Пол зачатого младенца зависит также от позы и поведения родителей во время совокупления, при этом противопоставление правый—левый коррелирует с оппозицией мужской—женский. Мальчикам благоприятствует правая сторона: муж должен лежать по правую руку от жены (владимир.), жена — на правом боку (о.-слав.), она должна держать мужа за правое яйцо (укр.); отец должен свистеть (пол.), стонать или, наоборот, стиснуть зубы и не смеяться (серб.), принять сидячее положение, а после сношений перекатиться через жену (смолен.). Пол ребенка зависит также от характера или настроения родителей: чтобы родился мальчик, совокупление должно быть неожиданным для жены (укр.), муж должен быть более пылок, чем жена (пол.).
 

         Чудесное (непорочное) зачатие — один из популярных мотивов слав. фольклора. В эпосе от союза женщины и мифологического персонажа на свет появляются герои: Волх рождается от того, что змея обвилась вокруг ноги княгини, Кралевич Марко — сын Змея, как и Секула, Дете Голомеше, Дойчин войвода, Мирчо Юнак и др. В болг. юнацком эпосе зачатиt юнака происходит от дыхания ангелов, от камня, положенного за пазуху матерью, и т. п. В сказках можно встретить различные виды чудесного зачатия: от съеденного плода или ягоды, яблока, особенно часто — гороха (ср. «Разбухла горошинка, и царице тяжелешенько, горошинка растет да растет, и царицу все тягчит да гнетет» — Аф.НРС 1:473), от выпитой воды (ср. имя героя Иван Водович), воды с пеплом, «наговоренной воды», воды из снега и др.
 

        В демонологических рассказах от связи с демоном (реже наоборот — у женского демона от земного мужчины) может родиться ребенок с признаками не-человека: такой ребенок долго не живет, он смердящий и черный, как уголь, без зубов (хорв.); от змея рождается ребенок без костей (болг.), наполовину обросший шерстью (укр.). Такой плод вскоре после рождения может утратить всякие человеческие признаки, превратиться в смолу или песок (укр.). Беременность после такого зачатия может длиться дольше обычной (например, 2 года, 11 месяцев); дети иногда наследуют мифологические свойства своего родителя: дочь поветрули сама становится таковой (карпат.), сын вилы или змея способен убивать вампира, алу, других демонов (ю.-слав.).
 

Лит.: Пропп В. Я. Мотив чудесного рождения // Пропп В. Я. Фольклор и действительность. М., 1976; Баранов // ЭО 1998/4; Денис.КСД:120-166; Лог.СОЗ:22,24; РР:8-9, 26-27,49,61-б5;104-105; АОС 2:146; СРНГ 7:168; 11:23,30,97,170; 19:268; 20:184; 21:353; 22:33.220-221; 23:96; 25:19,63,68; 24:257; Браг.ДР:17; Чуб.ТЭСЭ 4:2; Иванов // ЭО 1897/32:23; Малин.СМФ:251; ТСл 1:55; Марин. ИП 1:237-246; Бег.ЖСГ:156-157; Шк.ЖОП: 132; Миодр.НПС:40,57,126; СЕЗб 1939/54:409.