Бриколаж      В своем прежнем значении глагол bricoler применяется к игре в мяч, к бильярду, к охоте и верховой езде - обычно чтобы вызвать представление о неожиданном движении: отскакивающего мяча, лошади, сходящей с прямой линии, чтобы обойти препятствие.

      Клод Леви-Строс: "В наши дни бриколер - это тот, кто творит сам, самостоятельно, используя подручные средства в отличие от средств, используемых специалистом. Подобно бриколажу в техническом плане, мифологическая рефлексия может достигать в плане интеллектуальном блестящих и непредвиденных результатов. Соответственно часто отмечался мифопоэтический характер бриколажа в так называемом "грубом", или "наивном", искусстве.

    Сравнение стоит углубить, поскольку оно лучше позволит добраться до реальных отношений между двумя различаемыми нами типами научного познания. Бриколер способен выполнить огромное число разнообразных задач. Но в отличие от инженера ни одну из них он не ставит в зависимость от добывания сырья и инструментов, задуманных и обеспечиваемых в соответствии с проектом: мир его инструментов замкнут, и правило игры всегда состоит в том, чтобы устраиваться с помощью "подручных средств", то есть на каждый момент с ограниченной совокупностью причудливо подобранных инструментов и материалов, поскольку составление этой совокупности не соотносится ни с проектом на данное время, ни, впрочем, с каким-либо иным проектом, но есть результат, обусловленный как всеми представляющимися возможностями к обновлению, обогащению наличных запасов, так и использованием остатков предшествующих построек и руин. Итак совокупность бриколерских средств определяется не проектом, но лишь своим инструментальным использованием, иначе говоря, элементы собираются и сохраняются по принципу "это может всегда сгодиться". Этого достаточно, чтобы бриколеру не требовалось оборудования и знаний по всем специальностям, но этого недостаточно, чтобы каждый элемент был подчинен точному и обусловленному использованию. Каждый элемент воспроизводит одновременно целостную совокупность отношений, и конкретных, и потенциальных; это операторы, но пригодные для каких-либо операций одного типа.

    Таким же образом элементы мифологической рефлексии всегда расположены на полпути между перцептами и концептами. Первые невозможно отделить от конкретной ситуации, в которой они появились, в то время как обращение ко вторым потребовало бы, чтобы мышление могло, хотя бы на время, заключить в скобки свои проекты. И все же существует посредник между образом и понятием: это знак, так как его всегда можно определить способом, введенным Соссюром в отношении такой частной категории, как лингвистичеcкие знаки, как звено между образом и понятием, которые в таком союзе играют роль соответственно означающего и означаемого. Как и образ, знак - это конкретное бытие, однако он подобен понятию своей референциальной способностью: они оба могут замещать другую вещь".                 

                                                      ( Клод Леви-Строс  "Неприрученная мысль")¹.

1. Клод Леви-Строс. Первобытное мышление. М. 1999, с.126 сл.